Кто ушел и кто придет (СИ) - Руно Мария (книги онлайн полные версии бесплатно TXT) 📗
Сидеть или стоять было холодно, и она снова принялась бродить, размышляя на ходу. Ее запер здесь Мортон, это ясно. Но зачем? Он как-то заметил слежку? Он действительно ведет какие-то делишки? Но следил-то за ним Ник, а не она. Или Мортон решил, что она что-то раскопала во время аудита? Да ну, чепуха какая, она своей рукой поставила подпись в документах, подтверждая, что все чисто. Даже если в «Андроидной технике» проводились махинации, она-то их не нашла, а значит — ничего не знает, и следовательно — на кой черт Мортону убирать ее? Что же остается? Он поймал ее просто так? И что собирается сделать с ней — убить, а сперва помучить, как обычно и делают всякие психопаты? Вряд ли он намерен отпустить ее живой, он наверняка понимает, что выйдя отсюда, она сразу отправится в полицию и сделает все возможное, чтобы его изловили. Даже если он не тронет ее, останется похищение и удержание против воли. И ведь он даже не пытался скрывать свое лицо, голос, изменить внешность. Значит, уверен в том, что она не донесет, а единственный способ заткнуть ей рот — убить.
Ей вдруг очень некстати вспомнились упоминания в новостях о жертвах на нижних уровнях. А это не Мортона рук дело?..
Она сделала еще круг по комнате и остановилась. Для собственного удовлетворения ей нужно было принять какое-то решение, и она сказала себе: да, вполне вероятно, что он меня убьет. И все, что я могу — это дорого продать свою жизнь. Я не боюсь смерти, но мне жаль, что это случилось так быстро. Я еще многое могла бы совершить в жизни, я могла бы принести пользу другим…
Загремел засов, стальная дверь открылась, и вошел Мортон.
Мадлон внутренне собралась. «Когда он начнет меня хватать, вцеплюсь ему в глаза», — подумала она и украдкой пощупала подушечкой большого пальца кончики остальных. Жаль, ногти коротковаты, она никогда не любила длинные, а вот сейчас пригодились бы… Отступив к стене, она холодно взглянула на Мортона и спросила:
— Что вам от меня нужно?
Он, в свою очередь, разглядывал ее с откровенным любопытством и через несколько секунд, показавшихся Мадлон очень долгими, одобрительно заметил:
— А вы хорошо держитесь. Намного лучше, чем ваш приятель Метени.
Значит, Ник тоже сидит где-то под замком!
— По-моему, вы не расслышали вопрос. Я не просила оценить мое поведение. Я спросила, что вам от меня нужно. Зачем вы заперли меня здесь? Если так вам понятнее.
— Я думал, вы уже догадались. Вы ведь собираетесь дорого продать свою жизнь? Надеетесь, что удастся дать хоть какой-то отпор? Напрасно.
Он стремительно приблизился к ней, Мадлон отпрянула и сама не поняла, как Мортон сбил ее с ног. Вот она стояла — а вот уже лежит на боку. Мортон пнул ее по ребрам и отступил. Она задохнулась, скрючилась, но справилась с собой и вскочила, готовая к новым ударам.
— Стойте, где стоите, — произнес Мортон. — Не делайте резких движений. А я встану здесь, — он отошел в тень возле двери, а Мадлон осталась на середине помещения, и свет ничем не прикрытой лампочки резал ей глаза. Мортон попросил ровным тоном, словно разговор и не прерывался:
— Расскажите мне о себе.
Для чего ему эта пустая болтовня? Пытается таким образом оказать психологическое давление? И что полагается делать в таких случаях — молчать? Или, напротив, поддерживать разговор? Мадлон пожалела, что мало интересовалась психологией и методами влияния на ненормальных — ведь Мортон наверняка чокнутый. Но как она могла предугадать, что попадет в плен к маньяку? А учиться всему подряд все-таки невозможно.
Держась за грудь, она сдавленно ответила:
— Что именно? — и подумала: это начинает смахивать на собеседование при приеме на работу, жаль, что я не могу просто дать ему распечатанное резюме.
— Что же, я знаю вашу профессию и знаю, что вы сдружились с Метени. Можно начать с профессии. Почему именно эта?
— По результатам профтестов. К тому же, мне нравится эта работа. Это мой способ изменять мир.
— Мелковато. О чем-нибудь помасштабнее не думали?.. Хотя сейчас это уже неважно. А зачем вы пришли сюда с Метени? Никогда бы не подумал, что вы способны подружиться с таким, как он.
— Мне было интересно посмотреть, как живут в Нижнем городе, и Ник взял меня с собой.
— Вот как. Вы, надо полагать, и цифровую линзу прихватили, чтобы сделать пару записей на память? Дайте-ка ее сюда… А впрочем, оставьте, я сам потом заберу.
Что бы это могло значить? Еще не хватало, чтобы он лез пальцами ей в глаз! Ах да, он, наверное, имеет в виду, что заберет у трупа.
— Значит, вы здесь за компанию с Ником, — продолжал Мортон. — А он, как я выяснил, хотел проследить за мной, считая, что я торгую налево продукцией нашего НТК. Я подозревал, что он меня недолюбливает, но не думал, что настолько.
— А вы не торгуете?
— Разумеется, нет. Если кто у нас и ведет посторонние дела, так это братья Губерты, да и это лишь мои подозрения, не принимайте всерьез.
— Чем же вы здесь занимаетесь, Мортон, раз мы заговорили об этом?
— Я, как бы вам сказать, взял на себя роль местного Джека Потрошителя. Убираю ненужных людей. Дело не новое, но никогда не лишнее. Вы, может быть, слышали про убийства на нижних уровнях в последнее время?
— Да, здесь находили изувеченные трупы. Значит, это ваших рук дело?
— Да.
— И какими критериями вы руководствовались, выбирая ненужных?
— Я смотрел на стремления.
— Как насчет стремлений обитателей Белого города?
— Я понимаю, о чем вы, — кивнул Мортон, — но ведь не все сразу! Я решил начать с Нижнего города. Те, кого я убирал, не стремились ни к чему, кроме как продолжать существовать, именно существовать, я даже не назвал бы это жизнью… — он на несколько секунд задумался, поморщился и продолжал: — Особенно женщины, они еще хуже мужчин. Их стремление — не столько жить самим, сколько дать жизнь ребенку, а какая это будет жизнь — не столь важно. Как трава в сухую погоду сразу идет в семена… Я наблюдал за каждым из них, поверьте, я знаю, что говорю. Я месяцами изучал каждого из этих обреченных, прежде чем сделать вывод. Их стремлением было получить деньги — неважно, какими способами — и потратить на улучшение условий своего существования. И ведь речь идет не о выживании. К счастью или несчастью, но со времен изобретения синтетической пищи смерть от голода ушла в прошлое. В Белом городе любой может получить еду, пусть и не слишком вкусную, а налаженное производство дешевой одежды никого не оставит голым. И всегда можно найти, где бесплатно переночевать. Время настоящего выживания ушло, но люди продолжают есть, спать и одурманивать себя чем попало, лишь бы ни о чем не думать, потому что стоит начать думать, как станет ясно, что такая жизнь ни к чему не ведет. А осознать это — печально и тяжело, и надо либо забыть, либо думать дальше, но если продолжать думать, то рано или поздно поставишь перед собой цель посложнее, чем урвать более лакомый кусок. И тут опять развилка — либо тосковать о том, что цель слишком труднодостижима, либо пойти к ней, но это значит — продолжать думать дальше. Вы понимаете меня, Мадлон? Ваш приятель Ник не понял. Он простой парень с простыми желаниями, он не любит задумываться о чем-то, что не служит какой-либо конкретной цели: поработать поменьше, а получить побольше, закрутить романчик с очередной красоткой и прочее в том же духе…
— А почему вы предпочли именно убийство? Эти люди могли измениться, наверное.
— По-моему, именно их изменением я и занимался. Когда кто-то из них погибал, то остальные получали возможность задуматься, сравнить свою жизнь с его жизнью, посмотреть, что осталось после него, подумать, что останется после них. Остановиться, поразмыслить, хоть однажды подумать о чем-то, кроме тех дел, что зовутся насущными.
— Вы считаете, что действовали ради общего блага?
— Я исполнял только свои желания; но, как я уже сказал, это могло сослужить пользу другим, если бы они захотели увидеть в случившемся не только убийство.
— А та жестокость, которую вы проявляли к своим жертвам? Зачем она?
