Осенние визиты - Лукьяненко Сергей Васильевич (читать книги полностью без сокращений бесплатно TXT) 📗
И, возможно, пощупать самую сложную мишень…
1
В купе они вошли, стукнувшись плечами. Словно не замечая друг друга. Слава усмехнулся, закидывая сумку на верхнюю полку.
– Добрый вечер…
Ярослав невольно поморщился, услышав его голос. Он был ненатуральный… слишком бодрый и дружелюбный. Неужели и он так всегда говорит, входя в вагон?
Старуха казашка, сидящая у окна, дружелюбно закивала. Похоже, по-русски она не знала ни слова. Мужчина – сын? – стоящий рядом, кивнул, что, очевидно, заменило приветствие.
– Далеко едете?
– В Москву, – снимая куртку, ответил Ярослав. В купе сразу запахло уличной сыростью.
– А… – Похоже, цель поездки вызвала какие-то свои ассоциации. – Оттуда?
– Отсюда. – Слава задумчиво похлопал по комковатому грязному матрасу. Из-под свалявшегося клетчатого одеяла выскочил таракан, стремительно уносясь вверх по стене. Ярослав отвернулся.
Удовольствия поездки начинались.
– Бабушка едет до Саксаула, – сказал мужчина. Помедлил и добавил: – Там ее встретят.
– Прекрасно. – Слава подтянулся, запрыгивая на полку. Осмотрел лампочку ночника, кивнул, сползая обратно. – Пойдем покурим, брат?
Ярослав молча вышел следом. Отойдя на несколько шагов по коридору, Слава тихо выругался.
– Так и знал… проходное купе.
– Поздно брали билеты.
– Теперь всю дорогу будут прыгать бабки и щеглы с наркотой… – Слава пнул дверь, протискиваясь в тамбур. – Может, заплатим проводнику, чтобы после Саксаула не подсаживал?
Ярослав пожал плечами. Как ни странно, злость Визитера гасила его собственное раздражение.
– Слушай, какое это имеет значение по сравнению с целью нашей поездки?
– А что значил твой развод по сравнению с мировой революцией? – Слава протянул ему сигарету. – Ладно, ты прав… Потерпим.
В тамбур вошли еще двое мужчин, о чем-то оживленно спорящих. Ярослав поймал быстрые, любопытствующие взгляды в их сторону. Близнецы – явление, что ни говори, редкое…
– Хороший сюжет, – вполголоса сказал Слава.
Ярослав удивленно поднял глаза.
– Цивилизация, где близнецы – норма. Как отразилась бы на психологии людей, на общественном устройстве такая маленькая биологическая деталь?
– Никак. Близнецы обычно стараются не походить друг на друга.
– Не скажи. Это влияние общества, под которое они адаптируются. А если одиночки – исключение? Если президентами всегда избирают двоих? Если семьи состоят из двух идентичных пар мужчин и женщин? Если смерть одного близнеца вызывает такой шок, что второй просто не может жить?
Слава затянулся сигаретой, продолжил:
– А главный герой – одиночка. От рождения или в результате несчастного случая.
Ярослав помедлил секунду.
– Интересно. Но я не продал бы такой роман.
– Мечи и бластеры, конечно, более интересны и важны для общества, – кивнул Слава. – Человеческая разобщенность – это для яйцеголовых идиотов.
– Ты не прав. Это и мне куда менее интересно.
– Само собой. Ты продукт среды. Ты адаптируешься. Гасишь свои комплексы и обиды. Зарубить пару обидчиков в средневековом замке куда веселее, чем думать по-настоящему.
– Можно подумать, что ты – иной.
– Иной. Я несовершенен, но все, что можешь ты, во мне развито по максимуму. Ты не понимаешь живых людей. Хватаешь одну-две детали и дальше лепишь свои отражения. Я – мог бы говорить о настоящих людях. Ты раздуваешь любую жизненную проблему во вселенский конфликт. Я – мог бы говорить о мире во всем его многообразии.
– Спасибо за комплимент.
– Это только начало. – Слава усмехнулся, открыл дверь тамбура, запустил окурок в щель между вагонами. – Идем, сейчас поезд тронется.
Ярослав помедлил, прежде чем двинуться следом. Было ощущение плевка в лицо, пусть даже ни одно слово Визитера не было для него неожиданным. «Мысль изреченная есть ложь…» Куда там. Мысль изреченная есть пощечина.
– Не комплексуй, – бросил через плечо Слава. – Если мы победим, то напишем такое…
– Ты напишешь.
– Да нет же, вместе. Я могу лишь то, что можешь ты. Так что подтянешься.
Старушка уже обустраивалась в купе. Столик заполнили полиэтиленовые пакеты с баурсаками, мясом, куртом, казы и неизменными в дороге вареными яйцами – очевидно, это был самый яркий пример пересечения культур.
– Я выгреб весь твой холодильник, – сказал Слава. – Но там оказалось немного продуктов.
Он сдернул сумку с полки, расстегнул молнию.
– Зато коньяк ты нашел.
– Конечно…
Ярослав молча смотрел, как Слава сдирает акцизную марку, жестяной колпачок, полиэтиленовую пробку, поморщившись, нюхает горлышко…
– Пойдет. Что, поехали?
Старушка, забравшаяся с ногами на полку, безучастно наблюдала за ними.
– Ваше здоровье, бабушка, – сказал Визитер.
Ярослав принял от него бутылку, усмехнулся:
– Есть же стаканы, урод.
– Ничего, все свои. Давай, ты всегда верил в снятие стрессов алкоголем.
Коньяк был все-таки мерзким. Ультразвуковая возгонка дубовых опилок… французский винодел схватил бы инфаркт, увидев, как готовят коньяк в Азии.
– Я думаю, мы уже не успеем спиться, – сказал Слава, с улыбкой наблюдая за ним. – Так что давай…
– Как ты думаешь… – Ярослав перевел дыхание, возвращая бутылку. – Кого выбьют первым?
– Вчера я называл мальчика и старика.
– А сегодня?
Визитер пожал плечами.
– Сегодня я не хочу думать, Ярик. Но одно могу сказать точно – прежде чем доберемся до Москвы, список сократится.
2
Владислава Самохина близкие друзья за глаза называли «следак». Он действительно когда-то служил в органах. Увольнение – увы, не по собственному желанию – его особо не огорчило. Жизнь предоставляла предприимчивому, неглупому, пусть и немолодому уже человеку достаточно возможностей. Жизнь была хороша. Она состояла из лохов, не способных ни отстоять свои права, ни взять чужое, и приятелей – умеющих и то, и другое.
В уютной нише торговли недвижимостью фирма, совладельцем которой он был, занимала совсем небольшое место. Но очень, очень теплое.
Отношения Владислава с его единственным начальником, Геннадием Морозовым, были скреплены многим. Не в последнюю очередь рядом удачных операций, когда завещавшие свои квартиры фирме престарелые москвичи умирали после двух-трех месяцев обещанного «пенсиона». Своей смертью, конечно, умирали. Как может быть иначе?
Здоровье старого человека – такая хрупкая вещь. Порой удивляешься, какие невинные причины могут вызвать летальный исход.
Жаль лишь, что последнее время старики предпочитали умирать с голоду, но не подписывать никаких документов на свои несчастные квадратные метры…
Сегодня с утра Самохин принял двух клиентов. Особого интереса они не вызывали. Он все же послал ребят осмотреть и оценить квартиры – одна в Медведкове, другая в Выхине. Немного, конечно, заработать можно и на таких вариантах.
Появившийся после обеда Морозов лишь махнул рукой, когда Самохин начал отчитываться о работе.
– Потом. Пошли покурим.
Всегда аккуратный, высокий, с холеным, хоть и нервным лицом Морозов обычно не утруждал себя курением вне кабинета. Хороший итальянский кондиционер прекрасно справлялся с дымом.
Владиславу не надо было больше ничего объяснять. Он вообще не курил уже лет пять, и фраза была лишь поводом выйти во двор. Морозов, бывший ранее журналистом в какой-то прикормленной провинциальной газетке, панически боялся подслушивания. Может быть, и не без оснований – временами ФСБ и КНБ проводили шумные, показательные расправы с фирмами, подобными их «Компромиссу».
Они остановились посреди пустынного колодца двора. Люди здесь ходили редко, предпочитая заходить в подъезды с улицы. Прекрасное место для спокойного разговора.
– Я был у Романова, – разминая сигарету, сказал Морозов.
Самохин насторожился. Романов был фигурой покрупнее многих. Фактически он прикрывал их фирму в различных передрягах, когда сам, а когда с помощью собственных покровителей, стоящих еще выше.
