Здравствуй, лето... и прощай - Коуни Майкл Грейтрекс (версия книг TXT) 📗
Снова подул свежий ветерок, наполнив парус, и вскоре мы уже скользили вокруг Пальца в сторону волнолома и Паллахакси. Хотя никаких признаков грумоходов не было, я держался ближе к берегу. Оглянувшись, я увидел «Изабель», сверкающую на фоне грума, словно замороженный пирог.
В конце концов мы достигли гавани и подошли к причалу мастерской покойного Сильверджека. Мы вытащили лодку из воды, сняли мачту и парус и уложили их в углу склада. Потом, чувствуя, что привлекаем всеобщее внимание своей изорванной одеждой и почти уверенные, что любой дурак поймёт, что мы занимались любовью, мы пошли по набережной.
У подножия монумента сидели Лента и Вольф, со скучающим видом бросая куски хлеба почтовым голубям. Маленькие птички явно нервничали и упархивали прочь, когда над головой проносилась огромная тень груммета.
Информация с фронта в последнее время поступала нерегулярно из-за того, что большое количество почтовых голубей попадало в когти грумметам.
Ленте хватило короткого взгляда, чтобы все понять. Она таинственно улыбнулась и сказала:
– Я вижу, вы хорошо развлекались, а? Когда-нибудь ты должна открыть мне свою тайну, Кареглазка. Но сейчас тебе нужно что-то на себя надеть.
Люди на тебя смотрят.
Я понял, что имела в виду Лента. Моя девушка привлекала к себе всеобщее внимание не столько своими лохмотьями, сколько сияющим видом. Я не мог отвести от неё взгляда, пока она улыбалась нам из своей любовной крепости, и услышал разочарованный смешок Ленты.
Тем временем Вольф рассеянно бросал крошки птицам.
– Слушай, мы что, собираемся сидеть здесь весь мёрзлый день? – проворчал он.
– Да заткнись ты, – огрызнулась Лента, продолжая испытующе разглядывать Кареглазку. – Ну, чем вы занимались? – спросила она.
– Лента, нам нужно поскорее увидеть твоего отца, – сказал я. – «Изабель» снова всплыла.
– О… Понятно. – Лента быстро встала. Похоже, она не была особенно удивлена; вероятно, это было довольно распространённое явление на побережье. – Думаю, отец в храме. Я пойду с вами. Там осталось что-нибудь, что имеет смысл спасать?
– Пара пушек все ещё на палубе. Думаю, что трюмы до сих пор полны, несмотря на мёрзло громадную дыру в днище. Вполне достаточно, чтобы как-то защитить нас, если снова появятся астонские военные корабли.
– Если парлы позволят нам это взять, – задумчиво проговорила Лента.
Кареглазка, Лента и я направились по главной улице к храму; за нами в некотором отдалении следовал Вольф. Судя по всему, ему было стыдно идти в компании таких оборванцев, но он не хотел пропустить дальнейшего развития событий. Кареглазка не произнесла ни слова с тех пор как мы сошли на берег; она молча улыбалась и излучала счастье. А то, как она сжимала мою руку, говорило всем, кто тому виной… Я думал о том, смогу ли показаться на глаза её родителям.
– Отец, – сказала Лента, когда мы вошли в храм. – Дроув и Кареглазка хотят сказать тебе что-то важное.
– Поздравляю, – сухо буркнул Стронгарм, зачарованно глядя на Кареглазку, словно никогда её раньше не видел. – Везёт же тебе, Дроув.
Я принуждённо рассмеялся, а Кареглазка даже не покраснела.
– Я не об этом, Стронгарм, – сказал я. – Мы были на канале в моей лодке, и в это время всплыла «Изабель». – Я рассказал о происшедшем.
– Ты говоришь, она всё ещё там? – вскричал он, прежде чем я закончил.
– Она высоко плавает?
– Она будет плавать ещё выше, когда вы снимете пушки с палубы.
– И мы это сделаем… Сделаем. – Он шагал вокруг нас, глубоко задумавшись. – Как только я смогу собрать несколько человек и лодок. Есть моя лодка, и у бедного старого Сильверджека тоже есть одна, в мастерской… И ещё Бордин, и Бигхед… Четырёх лодок будет достаточно.
Только две пушки осталось, говоришь? Жаль…
– Вы не знаете, где мой отец? – спросил я у Стронгарма. Взгляд его стал холодным.
– Недавно его видели, когда он ехал через город в сторону нового завода. С ним был человек по имени Троун. Зачем он тебе?
– Ну, чтобы рассказать ему про «Изабель», конечно. На новом причале не было парлов, которые могли бы её увидеть. – Мне начало казаться, что я совершил ошибку; рассказывая Стронгарму о своих намерениях.
– А ты не думаешь, что будет лучше, если они сами об этом узнают?
– Стронгарм, как вы не понимаете? Есть шанс примирить парлов с городом. Они обещали нам пушки, и вот они – наши пушки, не те, которые, как они говорят, мы украли. Они могут помочь нам разгрузить «Изабель», установить пушки и научат нас ими пользоваться. Мы не можем продолжать воевать друг с другом, когда астонцы уже за холмами!
Пока я говорил, он внимательно смотрел на меня, а когда я закончил, покачал головой.
– Я понимаю твои чувства, Дроув, но не разделяю твоего доверия к парлам. Ну ладно, посмотрим. Иди, расскажи отцу, но я бы не хотел, чтобы моя дочь ходила с тобой. Я уже вижу, какая мёрзлая битва развернётся вокруг «Изабель».
Мы наняли повозку и вместе с Кареглазкой направились вверх по склону холма из города. Локс сначала шёл медленно и неохотно, но лорин заметил наши трудности, спрыгнул с близлежащего дерева и взялся помочь локсу, подбадривая его. Так мы Добрались до вершины, и перед нами раскинулась долина реки.
Устье почти полностью высохло и выглядело теперь как полоса коричневой грязи среди полей и открытой местности; между илистыми берегами сверкающей лентой струилась река. Над зданиями завода поднималась одинокая струйка дыма; я заметил, что с тех пор как последний раз видел запретную зону, там появилось несколько новых зданий. Возле ворот стояла колонна грузовиков, и сухое дно устья было усеяно вытащенными на берег лодками. Завод казался спящим, почти покинутым.
В этом месте лорин оставил нас, умчавшись сквозь заросли в направлении многочисленных нор в крутом откосе. Локс лёгкой походкой удовлетворённо зашагал дальше. Далеко внизу произошло какое-то движение; из своей будки появился охранник и распахнул ворота. Над одним из грузовиков поднялись клубы пара, и из самого большого здания высыпали рабочие, у которых закончилась смена. Они набились в прицепленные к грузовику фургоны, и весь поезд, пронзительно свистнув, двинулся по склону в нашу сторону. Это внезапное оживление странным образом контрастировало с безмятежным спокойствием окружающего ландшафта.
– Ты всё ещё любишь меня, дорогой? – неожиданно спросила Кареглазка.
Я уставился на неё.
– Почему ты спрашиваешь? Конечно.
– О… – она счастливо улыбнулась. – Я просто хотела услышать это от тебя. В конце концов, ты ведь мог и передумать. Мама мне говорила, что мужчины часто меняют своё мнение, после того как… э… ну, соблазнят девушку.
Мы сидели очень близко друг к другу, но теперь я придвинулся ещё ближе, обнаружив, что если протяну руку чуть дальше, то смогу потрогать её грудь сквозь дыру в платье.
– Просто вспомни, кто был соблазнителем, – сказал я.
В этот момент мимо нас проехал поезд, и возвращавшиеся домой в Паллахакси рабочие махали и свистели нам. Я не стал убирать руку, чувствуя, что поступаю безрассудно.
Наконец мы дотащились до ворот завода и сошли с повозки. Подошёл охранник, подозрительно глядя на нас сквозь проволоку.
– Нам нужно видеть Алика-Берта. Не могли бы вы доложить ему? – настойчиво потребовал я. – Я его сын Дроув, а это Паллахакси-Кареглазка, моя девушка.
Если я ожидал, что при этих словах охранник вытянется по струнке, то ошибался. Он что-то пробормотал и ушёл, потом, спустя довольно долгое время, вернулся и открыл ворота, грохоча засовом.
– Следуйте за мной, – отрывисто сказал он, запирая за нами ворота.
Затем поспешно зашагал прочь.
Пока мы с Кареглазкой спешили следом за ним, я успел оглядеться по сторонам. Везде стояли большие ящики и какие-то ещё более крупные предметы, закрытые брезентом. Рабочих, которые жили в Паллахакси, естественно, много раз расспрашивали о том, что делается на новом заводе, но толку от этого было мало. Насколько они могли понять, большей частью всё обстояло так же, как и на старом заводе, хотя оборудование было более современным. Вспомнив историю с пустым грузовиком, я подумал: что же они делали с конечным продуктом. Строения были не такими простыми, какими представлялись сверху, со склона холма. Над головой тянулись эстакады, а в землю уходили лестницы; я видел цистерны с надписью «спирт» и цистерны с надписью «вода», зелёные двери, жёлтые двери, голубые двери.
