Культурные особенности (СИ) - Зарубин Александр (книги полностью txt) 📗
Миа внутри прошептала «пожалуйста», погладила ребристые рукояти и дёрнула руль ещё раз. Уже не так сильно, но достаточно, чтобы бтр вильнул, подставившись бортом. Эрвин прыгнул. С маха, не разбирая куда. Ладонь зацепилась, парень с рывка забросил себя в кузов, собрался и встал, с трудом веря, что живой. Настил под ногами дрожал и качался. Подковы сапог лязгнули о решётку. Миа обернулась. Выпустила руль. БТР вильнул, ногу повело. Эрвин упал, взмахнув руками — неловко, зацепив головой пулемётный приклад. И потерял сознание. Миа взвизгнула, всплеснула руками. Машину тряхнуло, с-под колес донёсся скрежет и хруст. БТР врубился в лес на полном ходу и попёр напролом, рубя и сминая корпусом молодые деревья.
Миа взвизгнула и хотела было кинуться к Эрвину. Сперва, но срубленная волнорезом ветвь хватила её по лицу и заставила сжаться в кресле. В лобовом стекле — зелёная хмарь. Машина под ней — качается и ревет, отдаваясь дрожью в сжатых на баранке руля девичьих пальцах. Впереди, прямо — древесный ствол. Корявый, поросший мхом исполин, куда шире несущегося на него бтр-а. Миа шевельнула белыми губами, сказала «пожалуйста». Руль в руках задрожал, Она его и потянула, неловко перебирая руками, направо. Осторожно, девушка уже поняла, что страшный зверь резких движений не любит. Бэха рыкнула и плавно вошла в поворот, сбив скулой мох с коры.
«Спасибо», — сказала Миа, на полном серьезе погладив ладонью панель. БТР заурчал, как ей показалось — довольно. О лобовое стекло разбился алый цветок. Новый ствол впереди. Поворот руля — нежный и даже ласковый. Бэха вильнула, гигантское дерево плавно ушло вбок и назад. С руля била в пальцы мелкая дрожь. Будто и впрямь под ней зверь, живой и норовистый. Новый поворот руля. Под колёсами — хруст веток и лязг. Зелёная стена кустов трещит и ломается под ножом волнореза. Мия осторожно потянула руль. Машина, зарычав, свернула направо. И впрямь зверь, но уже немного ручной, послушный маленькой Мие. Слева, в стене деревьев — просвет. Синева моря и плеск воды. Миа выдохнула, погладила панель, назвала машину трижды «мой хороший» и повернула туда — уже осмысленно.
Машина вырвалась из леса на пляж, большая, страшная, вся в зелёном соке, листьях и древесной щепе. На ровном месте прибавила хода, рванулась по гальке, на Миино счастье — параллельно полосе воды. С моря бежала волна, билась о колеса, бросалась пеной в лицо. Луч солнца пробежал по лицу, вспыхнув огнём в зеркалах. Укололо болью бедро — заныли ноги, поджатые в неудобной позе. Мия вытянула их, потянулась, садясь поудобнее. Правой случайно вдавив педаль газа. Движок взревел, оглушив Мию, лязгнула коробка передач, ветер ударил в лицо — БТР прибавил ход. Мия дёрнулась, но, в этот раз, ногу сразу не убрала. Запомнила уже, что грозный металлический зверь резких движений не любит. Вцепилась в бьющийся будто в падучей руль, помолилась великому предку, попросила прощения у машины, крестового бога и ночной — заодно. И медленно, плавно, оттянула с педали ступню — назад и вверх, с педали газа. Электронные мозги бэхи констатировали «ситуация 257 — водитель принял на себя управление» и с чувством выполненного долга отключились. Откуда у водителя взялась отстреленная, согласно логам, нога — их не интересовало, от слова совсем. БТР рыкнул напоследок, встал и заглох, напоследок слегка покачав ошеломлённую Мию на рессорах.
Миа замерла, тряхнула головой, пытаясь понять, что делать дальше. Солнце смотрело на нее сверху вниз — равнодушно-яркий огненный шар. Мерцали, переливались на гребнях тёмной волны ярко-белые, слепящие блики. Шумел лес на ветру. После оглушительного рёва движка — тихо, будто сквозь одеяло. Миа огляделась, потрясла головой — базы не видно, вокруг лишь море да лес. Чёрные волны, зелёные ветки. И полоска песка и камней — пляж между ними. Миа вспомнила, что они на острове. Значит — если долго ехать куда-нибудь по этой узкой, каменистой полосе — рано или поздно сделаешь круг и приедешь на базу. Оставалось завести. Других идей, кроме: «вежливо сказать машине «пожалуйста»» у Мии все равно не было. Она попыталась. Честно, три раза, вежливо поклонившись приборной панели. Датчики на ней — круглые, мерцающие, словно большие глаза под веками индикаторов. Блик пробежал по стеклу — подмигнул словно. Девушка протянула руку — погладить руль. Осторожно. И услышала сзади резкое:
— Отойди.
Вздрогнула всем телом, повернулась. Медленно. И застыла, не зная куда бежать. Это Эрвин сзади очнулся. Встал, качаясь, рука — белая на костяшках сжатых в кулак на станине пулемёта. На лбу — синяк, кровь ползёт по виску. Лениво так, нехотя. Чёрной, густой каплей. И лицо… Мия взглянула и ей очень захотелось спрятаться или убежать. Сжаться, как в детстве, стать маленькой — маленькой. Не смогла. Ничего не смогла. Просто кивнула и сползла с кресла водителя в сторону. Сжалась в углу. Эрвин и не посмотрел. Сел за руль, потянулся, щёлкнул ключом. Воткнул передачу — с маха, под обиженный хруст шестерней.
«Машину-то за что? Ей же больно…» — мельком подумала Миа. Глухо закашлял движок, бтр взвыл, прыгнул на воду и понёсся по морской глади вперёд. В никуда. То есть… Миа осторожно скосилась на солнце, потом на Эрвина — на закаменевшие скулы и белое от ярости лицо — и поняла, куда они едут. В деревню, назад. Вождю в лапы. Бежала навстречу морская гладь. Солнце слепило, выжигая глаза. Миа уронила голову на руки и разрыдалась.
На самом деле Эрвин гнал машину действительно — в никуда. Просто так, разогнать ветром плескавшуюся под черепом чёрную ярость. Чёрную, злую, застилающую глаза пеленой. Хотелось кого-нибудь убить. Остро, до боли в костяшках. Все равно — кого, хоть того вождя из деревни. Слева, в челюсть — и чтобы не встал. Как на грех, рядом никого подходящего для драки не было. Не на этой же, деревенской, срываться — в сторону Мии Эрвин старался лишний раз не смотреть, чтобы в запале не наворотить лишнего. Жалеть потом…Трещала, шла ходуном голова. Рука на руле — стиснута до белизны. Лишь бы не чувствовать предательскую дрожь в пальцах. Ветер в лицо. Солнце бьёт в глаза, слепит, выжимает слезу из-под век. Мотор бэхи урчал Эрвину в тон — сердито и зло, стариковским отрывистым кашлем.
«Загоняли его сегодня», — подумал Эрвин вдруг, остывая. Сбавил обороты. Сквозь рокот — отрывистый, тихий плач. Из за плеча. Мия — вон, сидит рядом, уронив голову на тонкие руки. Неподвижно, лишь плечи подрагивают в такт мотору. Эрвин осторожно снял руку с руля. Поправил в бусину переводчика в ухе.
— Хоть Лиианну оставь, — проговорила Миа вдруг, шмыгнув носом.
Эрвин изумлённо сморгнул. «Если скажет, что красивая и так далее — точно прибъю. Всех. Устроили тут», — подумал он, опять закипая. Но Мия протёрла глаза — аккуратно, ладошкой — и добавила.
— Убъют ее там.
— Там — это где? — спросил Эрвин, не понимая. Ничего. Рука соскользнула с руля, бтр чихнул мотором опять, теряя скорость.
— На плантации… Алого цветка. Нас туда вождь продать хотел… Я там была уже… Не хочу больше…
— На какой… — начал Эрвин. И не договорил. Миа так и сидела, сгорбившись, уронив голову на руки. Разметались волосы по плечам. Рубашка на спине — скаталась и лопнула по шву. По белой мерцающей коже — почерневшие, неровные полосы, наискось. Эрин сморгнул раз, потом другой, убеждая глаза, что это всего лишь татуировка. Мия всхлипнула. Чёрная полоса на спине зашевелились. Гибкой гремучей змеёй. Такой шрам оставляла аздаргская нейроплеть. На родном Семицветьи её владельца повесили бы без лишних разговоров. Было бы дерево… А тут, выходит, они в ходу… Мия подняла голову, заметила его взгляд и дёрнулась, попытавшись прикрыться.
— Какая сволочь это сделала? — прорычал Эрвин. Не проговорил, именно прорычал — зло, сквозь сжатые зубы. Руль — до упора влево, мотор взревел, за кормой — столбом взбитая винтами вода. Бэха вошла в поворот, круто, с креном на левый борт. Черпнула воды. Выровнялась. Мия выдохнула, широко распахнув глаза. Эрвин потряс головой. Бэха летела назад, скользя с волны на волну. Их остров рос на глазах — зелёная стена обрамленная белой каёмкой прибоя. Континент тонул позади, весь в дымке, в серой, тягучей хмари. Мия вытерла лицо рукавом, протёрла глаза, сказала вслух — тихо и жалобно.
