Люди в сером. Трилогия (СИ) - Юрченко Кирилл (читать книги без txt) 📗
— А мне показалось, что смерть пришла… — Старик протяжно вздохнул, как после хорошей нагрузки.
— Вы его хорошо разглядели?
— Как вас сейчас. Мне показалось, он макрокефал. Голова непропорционально велика телу. Между прочим, надежная примета. И рост невысокий.
Георгий сел с ним рядом.
— Примета хорошая, да только… — Он замолчал. Не хотелось признаваться, что он бы и рад сообщить об этом типе куда следует, но, увы, не может.
— Я внизу стоял, — начал рассказывать старик. — Дворничиха-то ушла, сказала, что ей некогда, а мне одному вдруг стало как-то жутковато, вот я и пошел за вами. Вдруг слышу, будто кто-то в дверь ударил, а потом он появился… Я посреди лестницы стоял. Он мне навстречу. Думал, мы столкнемся. Я испугался, но даже отшатнуться не успел. И, знаете, как будто вдруг замерло все внутри, под сердцем… А он — все равно как молния! Мелькнул и исчез. Мне даже показалось, что время изменило ход…
И Лазаренко описал примерно те же ощущения, что испытал Георгий.
— А вы ничего такого не почувствовали?
— Нет, — соврал Георгий. Ему стыдно было признаться, что его умение стрелять и выдержка дали осечку, не сработали. Но верить в непостижимое и необъяснимое не хотелось. Если постараться, все можно истолковать доступно и понятно. Правда, именно сейчас отчего-то не хотелось думать.
— Что делать будем? — поинтересовался Лазаренко, пряча обратно свой ингалятор.
— Ждать Чубасова. Может быть, объявится. Вы как себя чувствуете?
— Было скверно, — признался старик. — Сейчас получше.
— Посидите тут, я сейчас.
Георгий снова вышел во двор. Было тихо. Никто так и не явился — ни дворничиха, ни участковый. Оно и к лучшему. Хорошо, хоть дом на отшибе и никто не слышал выстрела.
Он вернулся к Лазаренко, помог встать. Вдвоем они поднялись к распахнутой двери. Георгий ввел старика в коридор, запер дверь и велел оставаться на месте, а сам осмотрел квартиру. Еще раз зашел в ту комнату, где застал незнакомца.
Сначала задержался на пороге, будто не решаясь войти. Пережитая сцена вновь встала перед глазами. Георгий отчетливо запомнил каждую подробность — и замершую на месте пулю, и свое бессилие, и оказавшиеся рядом черные глаза на белой как луна физиономии. Как брызнуло зеркало, когда после минутной паузы снова все пришло в движение… Слишком фантастично это было, чтобы считать правдой.
«Да нет, я просто здорово испугался его рожи, — не мог врать сам себе Георгий. — Таких уродов еще поискать!»
Хрустя ногами по осколкам, он подошел к окну и раздернул шторы. Теперь, при свете, комната выглядела гораздо дружелюбнее, и больше не казались живыми пятна на стенах, где содраны были обои. Он подошел к кровати. На матрацах раскинулся черный плащ. Георгий взял его в руки. Тонкая, как будто невесомая ткань на ощупь показалась необычно гладкой, не мнущейся. Явно заграничная штучка! Пальцы вдруг нащупали что-то влажное. Георгий передернулся, когда заметил, что это слизь.
«Прыткий, а сопливый!..»
Он свернул плащ и, выйдя из комнаты, положил на пол. Из внутреннего кармана достал так и не прочитанную газету и завернул в нее плащ. Зашел в туалет, вымыл руки. Осталось заглянуть в последнюю запертую комнату. Замок поддался без труда, стоило только крепко взяться за ручку и умело надавить плечом.
Уюта в этой комнате не было нисколько, но сразу бросилось в глаза, что кто-то в ней живет, и, судя по всему, Коля Чубасов. Мебель в его комнате, возможно, когда-то составляла единый гарнитур, но сейчас производила удручающее впечатление. Под кроватью вместо отломанной ножки стопка книг, постель измята, не заправлена. Отвалившиеся от платяного шкафа дверки прислонены к нему по бокам, внутри нет полок, и грудой валяется одежда. По углам, напротив спальной части комнаты, — два старых кресла с протертой до дыр обивкой, меж ними покосившийся секретер, внутри которого, сверху и под ним стопками лежали старые журналы, хорошо запылившиеся: очевидно, Коля Чубасов держал их в качестве макулатуры. На подоконнике и в остальных свободных местах комнаты плотными зарослями высились груды пустых водочных и пивных бутылок.
Осмотрев комнату, Георгий склонился и заглянул под кровать, хоть и понимал, что в таком узком пространстве вряд ли кого-то обнаружит. Открыв секретер, наткнулся на паспорт Чубасова, внимательно изучил фотографию парня. Сунув документ обратно, вернулся в коридор к Лазаренко.
— Может, вам лучше пойти домой? — спросил он.
— Нет, я останусь, — твердо решил старик.
— Только обещайте мне, что из той комнаты не будете высовываться ни при каких обстоятельствах!
— Хорошо.
В комнате Коли Михаил Исаакович занял кресло у окна. Волков присел на кровать, чтобы видеть коридор: лысый незнакомец все не выходил из головы. Не верилось, конечно, что он вернется, но так было спокойнее.
— Михаил Исаакович, — позвал Георгий.
— Да, — старик внимательно смотрел на него.
— Я соврал вам.
И он рассказал о своих ощущениях.
— Кто бы это мог быть? Гипнотизер? Наш ответ Ури Геллеру… или Вольф Мессинг собственной персоной?..
Лазаренко задумался.
— Если так ставить вопрос, то вполне вероятно, что гипнотизер или телепат, — сказал он. — Первоклассный мастер, к примеру, может заставить человека не только пережить иную реальность, но и поверить в нее так, что не переубедишь. Известный науке факт, знаете.
— Наверное, вы правы. А то мне уже тут разный бред в голову лезет, — ответил Георгий. — Но как здорово этот гад все провернул!..
Лазаренко кивнул, взял из стопки журнал, сдул с него пыль и с интересом принялся листать.
«Странно, что старика уже отпустило, — глядя на него, позавидовал Волков, — а я так до сих пор не могу прийти в себя».
Последовав его примеру, он тоже потянулся за журналом. Это оказался «Юный техник». Пролист-нул несколько страниц. Наткнулся на статью про орбитальную станцию «Салют-6», прочел с интересом, затем снова перелистал страницы, нашел фантастический рассказ, начало зацепило его, и Георгий не заметил, как дочитал до конца. Посмотрел на старика. Тот, держа на коленях журнал, дремал, опустив голову на спинку кресла.
«Все-таки надо было его домой отправить…» — пожалел старика Георгий.
Оставив его одного, он вышел в коридор и вывернул все лампочки, притащил из комнаты Чубасова настольную лампу, воткнул шнур в коридорную розетку. Сам принес из комнаты шатающийся табурет, приставил его в угол у входной двери и занял позицию, чутко прислушиваясь к звукам в подъезде.
Постепенно дом немного ожил — его редкие обитатели пришли с работы, слышны были детские голоса. Где-то на втором или третьем этаже голосом Муслима Магомаева надрывался магнитофон:
Мурлыча приятную мелодию, Георгий вернулся в комнату Чубасова, посмотрел на спящего Лазаренко и, убедившись, что старик нормально дышит, отправился обратно к входной двери, где снова и не без удовольствия внимал доносящимся снизу звукам музыки. Сменяющие одна другую известные песни совершенно не напрягали, голоса исполнителей были слышны почти отчетливо. Взволнованно пел Яак Йоала, его сменила Анна Герман, следом эстафету принял Валерий Ободзинский:
доносился чарующий голос певца любви.
«Вот именно — кто ты и где?» — вдруг с досадой подумал про исчезнувшего незнакомца Георгий.
Но вот в подъезд снова вошли и стали подниматься вверх. Второй, третий этаж. Крепко сжимая рукоять пистолета, Волков напряженно вслушивался. Хлопнула дверь внизу, и подъезд снова умолк. Внезапно и магнитофон заткнулся на полуслове, хотя Волков готов был слушать музыку бесконечно — она будто подпитывала его силы.
