Народ Моржа - Щепетов Сергей (книга жизни .TXT) 📗
Сняв добычу, Семен насадил на крючок нового червяка, закинул удочку и, глядя на поплавок, свесил руку за борт и стал отмывать ладонь от слизи. И вдруг…
Опущенную в воду кисть кто-то обхватил и потащил вниз! Да так, что лодка качнулась!
Семен, естественно, дернулся в обратную сторону и не без усилия освободил руку.
«Еш твою в клеш! – изумленно разглядывал рыбак пострадавшую конечность. – Эт кто ж такой может быть?! Уж, наверное, не щука – она гораздо зубастей… Русалка или водяной?! А кто является прототипом водяного в русском фольклоре? Сом, что ли?! Во-от, значит, кто тут водится…»
В предыдущей жизни Семен никогда не ловил сомов: в детстве хотелось поймать, но не удавалось, потом расхотелось, потом он оказался на северо-востоке Азии, где эта рыба не встречается. «А на что их ловят? На живца, конечно, – на рыбку или на лягушку!»
Вернувшись на стоянку, Семен наспех поджарил нескольких пойманных подлещиков, съел их и принялся мастерить снасть, об устройстве которой знал из рассказов бывалых людей и литературных источников. Снасть он изготовил в двух экземплярах. Сделал из бересты некое подобие коробки и посадил туда трех лягушек, предназначенных на заклание. Потом озаботился сложной философской проблемой: «Рыбок-живцов поймать нетрудно, но куда их девать? Из подходящей посуды имеется только горшок. Но если его занять, тогда в чем варить?» Мощь интеллекта, конечно, не подвела бывшего ученого: «До вечерней зорьки еще далеко, значит, надо сварить в котле уху, съесть ее, а потом заняться живцами!»
Уху Семен сварил. Получилась она отменной, что создало новую проблему: «Нельзя же такую вкуснятину употреблять просто так! В выходной-то день!!! Можно даже сказать, на каникулах!!!» В общем, перед первой порцией Семен нацедил себе стопочку из заветного кувшинчика. Перед второй порцией, естественно, еще одну. И так далее. Всем известно, что после сытного обеда организм, особенно изможденный праведными трудами, нуждается в отдыхе. Таковой отдых Семен ему предоставил. В общем, дело кончилось тем же, чем и вчера, – «вечернюю зорьку» он проспал. Когда же проснулся и понял это, то от расстройства принял еще «граммульку», заел ее вареным подлещиком и вновь улегся спать – уже до утра.
Утро оказалось ничем не хуже вчерашнего – кругом тишина, туман и благолепие. Впрочем, туман оказался несколько густоват, так что Семен чуть не проплыл мимо заветного места. Там он немедленно установил свои снасти, а именно: на дне – камень, он же грузило. От него веревка к поплавку – обломку сухого бревна. К веревке над дном привязан поводок с крючком. В одном случае Семен насадил лягушку, а в другом – окуня примерно с ладонь размером. Потом Семен отплыл в сторону, закинул обычную удочку и стал ждать, сильно переживая, не слишком ли мелкие у него крючки, не слишком ли толстая сухожильная леска, и вообще, едят ли сомы окуней, ведь они колючие.
Примерно через час начала клевать плотва (или красноперка?). Экземпляры были мельче вчерашних, но попадались чаще. Разумеется, Семен увлекся и, когда снова взглянул на бревна-поплавки, то одного из них недосчитался – именно того, под которым был прицеплен окунь. Данное обстоятельство рыбака обеспокоило, и он, с сожалением отложив удочку, поднял якорь и отправился на поиски. Смешно, конечно, но почти метровое полено, толщиной с его голень, исчезло бесследно. Впрочем, этому мог способствовать туман, а также тот факт, что вдоль близкого берега в изобилии имелись и кусты, и коряги, и даже небольшие заломы из бревен, принесенных большой водой.
Железного крючка было жалко до слез. Да и вообще обидно как-то. Однако поиски пришлось отложить до лучших времен – когда рассеется туман. Из-за него, проклятого, Семен даже никак не мог опознать место, где только что рыбачил. В конце концов выяснилось, что он вернулся на правильное место, просто теперь здесь отсутствует и второй «поплавок». «Ну, это уж слишком!» – решил рыбак и принялся плавать кругами, всматриваясь то в туман над водой, то в кусты, покрытые молодой листвой. И, разумеется, безуспешно. Оставалось признать поражение, ругнуться и заняться ловлей плотвы.
Семен собрался именно так и поступить, но услышал странный звук. Он явно шел не сверху, а доносился с воды или из воды. На что это было похоже? Да в общем-то ни на что, если только… Ну, так, наверное, получится, если по поверхности воды тихонько хлопать перевернутым вверх дном стаканом или кружкой. Звук явно приближался, Семен зарядил на всякий случай арбалет и стал ждать.
Постепенно в тумане прорисовался знакомый контур – небольшой катамаран тихо дрейфовал по течению. Сначала показалось, что на нем лишь один пассажир. Он стоит на одном колене в центре «палубы» и держит в руке палку. Потом Семен разглядел, что неандертальцев двое – второй лежит на животе, свесив голову и руки в дыру посреди настила. Вероятно, он-то и является автором странных звуков. Семен узнал стоявшего парня – бывший ученик прошлого года выпуска. Он имел труднопроизносимое имя (учителю пришлось долго тренироваться), которое писалось кириллицей как Лхойким.
Когда до судна остался десяток метров, Семен потер ладони друг о друга. Сам он ничего не услышал, но Лхойким поднял голову и сделал знак, призывающий к тишине. Семен кивнул и изобразил жест, который можно было понять как вопрос: «Что это вы тут делаете?» Парень немного подумал, потом расслабился, улыбнулся и сделал приглашающий жест: «Давайте к нам!»
Стараясь шуметь как можно меньше, Семен разрядил арбалет, подгреб к катамарану, перебрался на настил, а каноэ привязал за кормой. Загадочный дрейф продолжался. Семен счел за благо сесть поудобней и замереть. Лежащий на животе парень возобновил свои манипуляции – он шевелил в воде пальцами, прищелкивал ими и время от времени похлопывал собранной «в лодочку» ладонью по поверхности. Палка, которую держал в руках Лхойким, оказалась древком гарпуна странного вида или, может быть, однозубой остроги. К костяному наконечнику был привязан тонкий и, вероятно, длинный ремень, лежавший небрежной бухтой возле дыры в настиле.
Ничего не происходило – плыли и плыли. По временам Лхойким откладывал гарпун, брал весло и слегка подправлял движение катамарана, чтоб его не воткнуло в берег или не вынесло на сильное течение. Когда задница у Семена окончательно занемела, когда он ослабил внимание и стал в основном смотреть по сторонам, а не на воду…
Что именно случилось? Семен смог увидеть только, что Лхойким нанес сильный удар гарпуном вниз – в воду возле рук лежащего напарника. Сначала показалось, что он промазал, поскольку гарпун остался у него в руках. Потом Семен заметил, что ременный линь рывками начал уходить в воду. Оказалось, что половины наконечника на гарпуне уже нет. Парень бросил древко, взял в руки ремень и стал пальцами притормаживать его движение. Второй неандерталец уселся рядом и положил на колени обычную боевую палицу.
Вытягивание добычи продолжалось не менее получаса. Вела она себя не очень активно – ни мощных рывков, ни бурных всплесков. Тем не менее благодаря ее усилиям катамаран снесло в сторону, он наехал на притопленное бревно и остановился. Наконец из воды показалась грязно-серая широкая плоская башка. Немедленно последовал удар палицы, после чего голова скрылась. Впрочем, ненадолго – рывки почти прекратились, вскоре существо вновь оказалось у поверхности, и в жабры ему мгновенно был просунут довольно толстый сосновый сук с ответвлением. После чего дружным усилием неандертальцы извлекли добычу из воды и свалили на «палубу» катамарана. Еще один удар палицы, и можно приступать к осмотру.
«Внешность, конечно, не слишком красивая. Голова составляет, наверное, шестую или пятую часть тела, покрытого густым слоем слизи. Пасть здоровенная, но зубы мелкие, хоть и острые, – как щетка. На верхней челюсти два мясистых беловатых уса, похожих на червей или пиявок, а на нижней четыре уса, но они значительно меньше. Глаза крошечные, придвинутые к верхней губе. Хвост сильно сплющен с боков и составляет не меньше половины тела. Спина темная, почти черная, а брюхо желтовато-белое, с крапинками какого-то голубоватого цвета. Бока темные, с зеленоватым оттенком, имеются пятна. – Семен подобрался поближе и, пачкаясь слизью, попытался приподнять добычу, но не смог. – В этой рыбке, наверное, килограммов 60—70. Впрочем, для сомов это мелочь. Если верить литературе, то в первой половине XIX века в Одере поймали сомика на 400 кг. У нас в бассейнах Днепра и Волги тогда такие уже не водились – и до трехсот-то килограммов редко дотягивали».
