Работа над ошибками. Дилогия - Лукьяненко Сергей Васильевич (читать книги онлайн бесплатно без сокращение бесплатно .TXT) 📗
Феликс прижал сани к обочине — и ревущая, громыхающая машина пронеслась мимо нас. Остро запахло чем-то химическим. Не обычная бензиновая вонь, а совсем другой запах, чуточку спиртовой, чуточку аммиачный.
— Так и народ подавить недолго, — буркнул Феликс. Обернулся: — Что притихли? Танка не видели?
— У нас танки другие, — тихо сказал Котя. — Они ездят за городом. Степенно. На гусеницах.
— Так у вас и по берегу гулять можно, — усмехнулся Феликс.
С берега, куда умчался колесный танк, часто застучало, будто заработала огромная швейная машинка.
Мы удалялись от берега — и город вокруг оживал, терял свою унылую геометрическую правильность. Пошли здания в два-три этажа, еще не жилого, но уже и не промышленного вида. В некоторых окнах горел свет. От дороги, по которой мы ехали, разбегались в разные стороны узкие улочки.
Снега стало меньше, полозья временами пронзительно скрипели на камнях. Мы свернули, дорога запетляла, и сани стали подниматься в гору. Теперь вокруг стояли внушительные особняки, окруженные садами. В каком-то окне я с радостью увидел мелькнувшую человеческую фигуру: женщина разливала чай. И я понял, чего мне тут так сильно не хватало: нормальных людей. Безумная бабка по фамилии Белая, ее дебильная прислуга, убийцы в черном, даже Феликс, появившийся как чертик из коробочки, — все это были не люди, а персонажи театра абсурда. Такие же странные, как скребущее щупальцами по берегу чудовище или спешивший на рандеву с ним скоростной танк, только в человеческом облике.
А вот женщина, пьющая чай, была настоящей. Обычной. Самые обычные и банальные вещи — они-то как раз и есть настоящие. И даже эта мысль настоящая — потому что банальная донельзя…
Как ни странно, но люди теперь попадались все чаще, несмотря на позднее время. В саду у двухэтажного особняка компания человек в десять — взрослые и дети — играла в снежки. Нам помахали руками, обстреляли снежками и дружно прокричали какие-то поздравления, я не расслышал, с чем именно.
— У нас праздник, — повторил Феликс.
— Я тоже не прочь поиграть в снежки, — мрачно сказал Котя.
— Сейчас согреетесь, — понял его Феликс. — Уже приехали.
Сани остановились у приземистого здания на вершине холма. По архитектуре оно напоминало старую русскую усадьбу — двухэтажный центральный корпус и два одноэтажных крыла. Площадка перед зданием была покрыта утоптанным снегом со следами многочисленных колес и полозьев. Все те же фонари на улице. Яркий свет из окон, движущиеся тени за шторами и, кажется, приглушенная музыка. Нас то ли ждали, то ли заметили приближение саней — в дальнем крыле особняка открылась дверь, к саням подбежал молодой парень: в расстегнутой рубашке, в легких туфлях, но с обмотанным вокруг шеи шарфом.
— Я вернулся, — спрыгивая с саней и бросая парню поводья, сказал Феликс. — Все в порядке?
— Ага, — с любопытством поглядывая на нас, ответил парень. — Распрягать?
— Распрягай.
Вслед за Феликсом мы пошли к входу в главный корпус. Парень повел лошадей к большим воротам в правом крыле.
— Почему у вас нет автомобилей? — не выдержал я.
— Потому что у нас нет нефти, — ответил Феликс.
У меня вдруг возникло ощущение, что Феликс на любой вопрос найдет такой, до идиотизма правильный ответ. «Почему никто не гуляет? Холодно. Почему нет машин? Бензина нет».
— В чем смысл жизни? — ехидно спросил я.
— Издеваешься… — буркнул Феликс. — Для нас весь смысл жизни — добросовестно исполнять свои функции.
— Мне это не нравится.
— Привыкнешь…
Это оказался ресторан. Не такой, как в гостинице, с атмосферой маленького европейского клуба. Нет, это был Ресторан с большой буквы. В стиле загулявших купцов и партийных работников. Это был кабак! Это было что-то столь же вульгарное, как ресторан «Прага» на Новом Арбате. Такие рестораны были в России до революции, благополучно пережили нэп (тогда, возможно, в таких кутила бодрая старушка-воровка Роза Белая), уцелели при Сталине, сохранились в годы Великой Отечественной, окрепли и заматерели в эпоху выращивания кукурузы и брежневского застоя, сменили десяток хозяев во время перестройки и победоносно встретили третье тысячелетие.
Пошлость вообще бессмертна.
Здесь были колонны. И хрустальные люстры. И шпалеры на стенах. И статуи голых фигуристых девиц с пустыми глазами вареных рыбин. И белые накрахмаленные скатерти. И хрусталь-фарфор со столовым серебром. И официанты в черных смокингах и белых рубашках, с надменно-вежливыми лицами.
Вы скажете, что все это правильно, замечательно, что ресторан должен отличаться от кафе быстрого обслуживания или ресторанчика национальной кухни. Ну да, конечно. Вот только здесь всего было слишком много. Хрусталя, серебра, крахмала. Какая-то незаметная грань была перейдена, и помпезная роскошь превратилась в безвкусицу.
Под стать оказалась и публика. Я все вспоминал того вежливого почтальона, что привез мне таможенные справочники, — он был этакий лощеный, породистый, джентльменистый. Словно дворецкий из английских фильмов.
А здесь царило безудержное веселье. Нет, за некоторыми столиками ели и пили аристократического вида дамы и господа, на них достаточно было посмотреть, чтобы понять — не наши! Местные! Из мира, где нет нефти и ездят на санях, зато на берег лезут морские чудища. Но вот в центре, за огромным столом, гуляла компания вроде тех, что я порой видал в дорогих московских ресторанах. Шеф обязательно устраивал под Новый год «корпоративную вечеринку» в какой-нибудь «Красной Площади» или «Метрополе», нет бы деньгами премию выдать… Так вот там такие случались. Накачанные, но с брюшком (а можно сказать и наоборот: с брюшком, но накачанные), коротко стриженные и с постоянной, вызубренной полуулыбкой. Вначале ведут себя вполне прилично, а потом с них спадает лоск вместе с трезвостью, и они превращаются в тех, кем были десять лет назад, — мелких бандюганов. Только вместо польского «Наполеона» они теперь глушат «Камю», а заблевывают не красные пиджаки, а костюмы от «Бриони».
У них и девушки были соответствующие. Длинноногие (что хорошо), красивые (что замечательно), но с глазами пустыми и яркими, как елочные игрушки. Они и сами были игрушками, но это их вполне устраивало. От скуки эти девочки открывали «бутики» (магазин — это бизнес, а бутик — для души), по полдня проводили в фитнес-залах, потребляя травяные чаи и занимаясь на экзотических тренажерах, получали никому не нужное высшее образование на платных факультетах (особо ценились менеджмент и психология).
Вот что хотите делайте, но эта компания была наша!
Феликс провел нас через зал (я заметил, что официанты при его появлении будто подтягиваются, хотя, казалось, куда уж дальше). Коридоры, мимо кухни, где гремело, шумело, растекалось вкусными запахами, лестница на второй этаж, прижимающаяся к стенкам прислуга — ресторан напоминал шкатулку с двойным дном, где спрятано куда больше, чем есть на виду.
Потом Феликс отпер высокую двустворчатую дверь и ввел нас в кабинет — куда менее помпезный, чем залы ресторана. Письменный стол, заваленный бумагами, рабочий стул с жесткими подлокотниками и высокой спинкой. Хотя и для пышных кресел в стиле ампир, расставленных вокруг овального стола, место в кабинете нашлось.
— Садитесь. — Феликс кивнул на кресла. Нажал кнопку на столе. Через несколько мгновений в кабинет заглянул официант. Похоже, он ожидал у дверей. — Молодым людям — хороший ужин. Канелони с индейкой, бараньи ребрышки с фасолью… суп… — Феликс внимательно посмотрел на нас и распорядился: — Луковый суп обоим. И нам всем глинтвейна.
— Глинтвейн уже несут, — с достоинством сказал официант. — На дворе изрядно похолодало, господин директор.
— К утру дороги заметет, — согласился Феликс. — Мы видели кракена на берегу. Пошли кого-нибудь в полицию, возможно, удастся купить щупальца.
— Я отправлю Фридриха, — кивнул официант.
Похоже, он был не рядовой сотрудник. Начальник смены, старший по залу или как там это у них называется. А еще я заметил, что на Котю он глянул почти равнодушно, зато на меня — с явным уважением. Неужто и впрямь что-то чует?
