Вспомнить всё (сборник) - Дик Филип Киндред (читаем бесплатно книги полностью .TXT) 📗

– Флеминг сказал, что он похож на сплющенную ящерицу из юрского периода. А я сказал…

– Нет. Я имею в виду другой момент – как вы искали его в стенном шкафу и не нашли.

– Я искал его – и не нашел. Естественно. Потому что «дипломат» остался на моем столе в Агентстве по делам истории. На этаже Двадцатого века. Рядом с экспонатами.

Лицо Миллера страдальчески сморщилось:

– О Боже, Грюнберг… А что если все это – только выставка? Экспозиция, а не настоящая жизнь! И вы тоже нереальны. Вдруг мы с вами – экспонаты?!

– Ну это было бы весьма неприятной новостью, правда? – отозвался Грюнберг со слабой улыбкой.

– Во сне люди не отличают сон от яви – пока не проснутся, – отрезал Миллер.

– Значит, я вам снюсь, – успокаивающе проговорил Грюнберг. – Кстати, спасибо вам за это.

– А я здесь не потому, что вы мне нравитесь! Я здесь, потому, что терпеть не могу Флеминга и Агентство в целом!

Грюнберг не отступился:

– Хорошо, вот Флеминг. Вы не припоминаете: думали вы о нем до того, как пошли искать газету?

Миллер поднялся на ноги, принялся расхаживать по роскошному кабинету в проходе между огромным столом орехового дерева и кожаными креслами.

– Я должен сказать себе правду. Я – экспонат. Точная копия предмета из прошлого. Флеминг что-то такое говорил – мол, такое со мной когда-нибудь обязательно приключится…

– Сядьте, мистер Миллер, – сказал Грюнберг мягко, но весьма решительно.

Миллер покорно опустился в кресло, и Грюнберг продолжил:

– Я понимаю, что вы имеете в виду. Вам кажется, что вокруг вас все ненастоящее. Что-то вроде постановки в театре.

– Нет. Что-то вроде экспозиции на выставке.

– Да, экспозиция в музее.

– В Агентстве по делам истории Нью-Йорка. Уровень Р, уровень Двадцатого века.

– И в дополнение к этому общему ощущению… мгм… бесплотности вас посещают отчетливые воспоминания, принадлежащие людям не из нашего мира. Из другой реальности, внутри которой заключена наша. Точнее, реальности, внутри которой наш мир подобен… сновидению. Игре теней.

– Этот мир вовсе не похож на игру теней, – и Миллер свирепо треснул по кожаному подлокотнику. – Этот мир совершенно реален. Вот что меня беспокоит! Я прошел внутрь экспозиции, чтобы понять, кто там шумит, и теперь не могу выбраться обратно! Господи, неужели мне теперь бродить среди экспонатов до конца жизни?

– Ну вы же понимаете, что подобные ощущения так или иначе испытывают все люди. Особенно в тяжелые жизненные периоды. А где, кстати, газета? Вы ее нашли?

– А что? При чем тут…

– Вас злит упоминание о ней? Я смотрю, вы раздражены.

Миллер устало покачал головой:

– Нет. Оставим это.

– Ну конечно, ведь это пустяковое дело. Мальчишка-разносчик забрасывает газету в кусты, потому что каждый раз промахивается мимо крыльца. Это вас злит. И повторяется – снова и снова. И как назло происходит все это ранним утром, как раз когда вы собираетесь на работу. И в результате крохотная проблема вырастает в символ ежедневно испытываемой фрустрации и неудовлетворенности работой. Да и жизнью в целом.

– Вот если честно, мне плевать на газету, – Миллер посмотрел на часы. – Мне пора идти – уже почти двенадцать. Старик Дэвидсон голову мне оторвет, если я не появлюсь в офисе к… – тут он осекся. – Вот. Опять. Опять!

– Что именно?

– Это! Все это! – Миллер отчаянно затыкал пальцем в окно. – Все это! Весь этот чертов мир! Эта… выставка!

– У меня есть для вас рекомендация, – медленно проговорил доктор Грюнберг. – И я ее выскажу вам, а вы вольны принимать ее или нет. Если не понравится – не следуйте ей.

И он поднял на Миллера хитрый взгляд настоящего профессионала:

– Вы видели, как дети играют с платмассовыми космическими кораблями?

– О боже, – горько пробормотал Миллер. – Да я видел, как в Ла-Гуардия приземляются и взлетают торговые космические суда, перевозящие грузы с Земли на Юпитер!

Грюнберг слабо улыбнулся:

– Пожалуйста, не отвлекайтесь. Я хочу задать вам вопрос. У вас напряженная ситуация на работе?

– В смысле?

– Было бы замечательно, – мягко сказал Грюнберг, – жить в прекрасном мире будущего. В котором всю работу за нас делают роботы, а космические корабли перевозят грузы. А мы просто сидим и наслаждаемся жизнью. Ни о чем не волнуемся, ни о чем не заботимся. И никакой неудовлетворенности не испытываем.

– Моя должность в Агентстве по делам истории предполагает массу волнений. И я то и дело испытываю неудовлетворенность, чтобы вы знали, – и Миллер резко поднялся. – Послушайте, Грюнберг. Либо все это выставка на уровне Р в Агентстве, либо я бизнесмен средней руки, провалившийся в собственный фантазийный мир. И на данный момент я не понимаю, где я и кто я. То мне кажется, что все это – реальность, то…

– А мы можем легко разрешить ваши сомнения, – сказал Грюнберг.

– Как?

– Вы же искали газету. Вот вы идете по дорожке. Выходите на газон. Так где лежала газета? На дорожке? На крыльце? Попробуйте вспомнить.

– А мне не нужно ничего вспоминать. Я стоял на мостовой. На дороге. Я только что перепрыгнул через ограждение, отключив защитные экраны.

– На дороге. Вот и вернитесь в тот миг. И в то самое место.

– Зачем?

– Чтобы вы могли осознать сами: на той стороне ничего нет!

Миллер сделал глубокий медленный вдох:

– А если все-таки есть?

– Нет, там нет ничего. И быть не может. Вы же сами сказали: либо этот мир реален – либо тот. А этот мир реален, – и Грюнберг убедительно постучал по массивной ореховой столешнице. – Эрго, на другой стороне нет ничего.

– Да, – отозвался Миллер после минутного молчания. – И тут на его лице отобразилось некое странное выражение – и там осталось. – А вы, доктор, обнаружили ошибку в моих рассуждениях.

– Ошибку? – удивился Грюнберг. – Какую?

Миллер пошел к двери:

– Да, так и есть. Я задавался ложными вопросами. Пытаясь понять, какой из миров реален, – и он развернулся и грустно улыбнулся доктору Грюнбергу. – А они, естественно, оба реальны.

Он подозвал такси и поехал домой. Дома никого не было. Мальчики в школе, Марджори уехала в центр города за покупками. Он дождался, когда улица опустеет, а потом вышел из дома и пошел по дорожке к мостовой.

Миллер нашел то самое место сразу. Воздух пошел волной, заблестел – вот оно. Слабое место в ткани реальности прямо над линией парковочной разметки. Сквозь смутное пятно проступали контуры предметов.

А ведь он прав. Вот он, другой мир – вполне себе существующий. Реальный, как мостовая под ним.

Пятно перечеркивала длинная металлическая трубка. Ну да, это же ограждение, которое он перепрыгнул, чтобы пройти внутрь экспозиции. А за ней – защитный экран. Выключенный, понятное дело. А за ним – остальное пространство уровня и внешние стены здания Агентства.

Миллер осторожно вступил в едва заметное марево. И сразу погрузился в блесткую туманную непрозрачную субстанцию. Контуры предметов за маревом обозначились яснее. А вот кто-то идет – в темно-синем комбинезоне. Какие-то любопытные посетители осматривают выставку. Человек в комбинезоне прошел и скрылся из поля зрения. А вот и его стол. Стример, рядом стопка катушек. А у стола – да, у стола лежит чемоданчик. Точно, там-то он его и оставил.

А пока он стоял и думал, не сходить ли за чемоданчиком, появился Флеминг.

По какому-то наитию Миллер отступил через слабое место. Флеминг подходил все ближе, и лицо у него было крайне неприятное. Так или иначе, Миллер уже твердо стоял на бетонной мостовой. Флеминг остановился прямо перед местом перехода – красное лицо кривилось от возмущения.

– Миллер, – мрачно выдавил он. – А ну вылезай оттуда.

Миллер рассмеялся:

– Флеминг, будь другом, подкинь мне чемоданчик. Во-он ту вон странную штуку, которая на столе лежит. Я его тебе показывал – помнишь?

– А ты прекрати дурачиться и слушай! – рявкнул Флеминг. – Дело серьезное. Карнап в курсе. Мне пришлось его проинформировать.