Не сгинуть в раю! (СИ) - Чиркова Вера Андреевна (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений .txt) 📗
Едва моя голова поднялась над полом комнатушки, сбрасываю с себя рванье, и ухватившись руками за край проема, забрасываю свое тело наверх. Немедленно вскакиваю и неслышными шагами подхожу к двери. Осторожно приоткрываю ее и вижу небольшой полутемный коридорчик. Сид, повторивший мой трюк, уже дышит в плечо.
– Пошли!
Ну, пошли. Выскакиваем в коридорчик и встаем спиной друг к другу, держа под прицелом станнеров двери в противоположных концах. В одной стороне станнер обнаружил двух людей, в другой трех. Куда идем?!
– Я туда. – Шепчет беркут и бросается к двери, за которой находятся трое.
Ладно. Вовремя вспомнив его специализацию, останавливаю дернувшуюся, было в ту сторону ногу и парой неслышных шагов оказываюсь у двери, предназначенной мне Сидом.
Как я не старался открыть ее бесшумно, это не получилось. И почему у аборигенов не принято мазать навесы?
Двумя нажатиями кнопки укладываю спать двух надзирательниц, изумленно поднявших глаза на скрип дверей. Мельком оглядев небольшую комнатку, в которой женщины складывали в корзины заготовки для работы, выскакиваю в коридор и мчусь к Сиду.
И сталкиваюсь с ним в дверях.
– Как там?! – рвется из меня вопрос.
– Нормально. А у тебя?!
– Тоже. Иди за женщинами, сначала возьми тех, кто может помочь. Я организую наблюдение. – Отправляю беркута в шахту.
Он послушно разворачивается и уходит, а я, отправив минироба установить вокруг дома несколько жучков и снять тот, что уже не нужен, заглядываю в комнату, где в разных позах спят трое туземцев. Похоже, это кухня, и они как раз завтракали. Заглянув в котел, зло сплевываю в сторону. Плавающие в кипятке целыми связками сосиски и ровные куски копченого мяса не оставляют никаких сомнений в том, откуда взяты продукты. Однако бесит меня не это. Судя по тому, с каким расточительным цинизмом завтракали краденными продуктами аборигены, экономить у рабовладельцев никакой необходимости не было. Почему же они тогда так скупо кормили несчастных девушек? Можно ли из этого сделать вывод, что негодяи вовсе не были заинтересованы в сохранении их жизней, несмотря на то, что зарабатывали на рабском труде неплохие деньги?
Все эти вопросы я тихонько бормочу мику, стаскивая грузных мерзавцев поближе к платформе. У, гады! Разожрались на ворованных харчах! Сбросив на пол последнего, рычу я, заглядывая в шахту.
Платформа, покачиваясь на тросиках, скрипя, приближается ко мне. Что-то не очень они радуются освобождению. Все какие-то бледненькие, даже Сид, держащий на руках Кинти. Пошатываясь, девушки стоят, вцепившись в беркута, и не поднимают глаз. Да что это с ними?
Перехватываю с рук Сида полусонную Кинти, и веду прибывших в кухню. Она проходная, дверца в коридорчик, из которого мы вышли, маленькая и неприметная, а широкая дверь за углом ведет в просторную прихожую. Из нее можно попасть в большую парадную комнату, на крыльцо и на узкую лесенку, ведущую на мансарду, где расположены спальни.
– Кира, – завидев знакомое лицо, киваю на котел, там вареное мясо и сосиски, нужно вынуть и заправить бульон крупой. – Сможешь?
Она неуверенно кивает, а я веду остальных через тамбур к общей комнате. Устроив Кинти на низенькой кушетке, возвращаюсь на кухню, и застываю в тревожном недоумении. Кира сидит на корточках возле печи с закрытыми глазами и зажатым рукой ртом.
– Что с тобой? – бросаюсь к девушке.
– Сейчас… пройдет. Я не могу… на это… смотреть…
Девушку начинает тошнить, и я, сунув ей бадейку, спешу к Сиду, выяснить, что с девушками. Ну не может же быть, чтоб им стало плохо от моих пилюль?!
Сид уже сбросил на платформу туземцев и ждет меня.
– Туземных женщин лучше вниз не отправлять. – Хмуро сообщает он. – Запрем где-нибудь.
– А что вообще случилось? – смотрю на беркута в упор. – Ну, что ты молчишь?
– Они… чистоплюя… – начинает Сид, отвернув лицо, и у меня все застывает внутри. – Распотрошили. Как свинью. А некоторые… части… ну, ты понимаешь… порезали на клочки. В запале. А потом опомнились… и всех начало рвать. У двоих вообще была истерика, одна валяется в обмороке.
Я замер в шоке, услышав это сообщение. Чтобы девушки… на клочки… нет, я такого даже не ожидал. Думал, ну потрясут гада, вырвут клок волос или попинают немного… но, чтобы вот так… Я ведь его и сам мечтал убить. Точно зная, что получил бы за это как минимум отстранение от работы. Да и теперь все равно получу взыскание. И Сид тоже. За то, что допустили самосуд. Если, конечно, нам удастся отсюда вырваться. Но это не особо меня расстраивает. Плохо, что это сделали девушки. Не нужно было им руки пачкать. Не женское это дело, подонков казнить. Всем рабыням и раньше была нужна помощь психологов, а теперь их обязательно отправят на излечение года на два. Как минимум. Нет, там им будет хорошо, в наше время психиатрические клиники – это лучше курорта. И лечение и покой, и прогулки, и постоянная ненавязчивая забота. Но ведь они и так давно дома не были, а оттуда, пока не посчитают человека полностью психически здоровым, ни за что не отпустят.
Сид уже уехал вниз, а я все стоял, не в силах вернуться в кухню. Теперь мне стало понятно, почему Киру так тошнит от вида сосисок в котле.
Очень вовремя пришло сообщение от миниробота о завершении работы. Я вызвал изображение двора и внимательно изучил расположение дома и сарайчиков. Возле забора что-то жевала из бадейки местная лошадь, запряженная в легкую тележку. Видимо, на этом приехали гости. Вообще, этот дом не выглядел особенно большим или богатым, и можно было только догадываться, почему именно тут устроили узилище для рабынь.
Заскрипела, поднимаясь, платформа, быстро Сид загрузился в этот раз. Я вспомнил о насущных проблемах и, вздохнув, отправился в кухню. Бледная Кира уже немного пришла в себя и что-то мыла в миске. Ей помогала Сули.
Вот еще задачка, взглянув при свете дня на их лохмотья, вспомнил я, нужно во что-то переодеть девушек.
– Марта, – окликнула меня Сули, – Ты не знаешь, где здесь вода?
– Сейчас найдем. – Кивнул я, и выдал задание мику.
И почти немедленно получил ответ, в канавке, проходящей вдоль забора, течет вода, отведенная из верховий реки.
Объяснив это Сули, предлагаю девушкам поискать на верхнем этаже какую-нибудь одежду.
– А Сана уже пошла. – Спокойно кивает Сули, похоже, она меньше всех терзается из-за гибели чистоплюя.
Или у нее крепче всех нервы.
– Где языка допрашивать будем? – спрашивает в моем ухе голос Сида, и я спешу ему навстречу. По коридорчику уже бредут остальные девушки, полковник умудрился перевезти всех за пару рейсов. Видимо, посчитал, что такие худышки идут по трое за откормленного аборигена.
– Куда нам? – спрашивает до синевы бледная Лиза, и я с содроганием замечаю, что на ее мокрой кофточке проступают плохо замытые следы крови.
Да и юбка забрызгана до самого пола.
Молча посторонившись, показываю на открытую дверь кухни. Говорить с ними я сейчас не могу, горло перехватил спазм жалости. Не к чистоплюю, нет. Таких зверей я не смогу пожалеть никогда. Мне жаль девушек, доведенных до такой стадии ненависти, когда они стали способны убить человека. Ведь это не забитые туземки, или женщины из вновь присоединенных миров. Это женщины, воспитанные по самым высоким принципам общечеловеческой морали, в которых правило – не убий – стоит на первом месте.
– Давай в ту комнату! – предлагаю Сиду, стоящему около кокона.
И первым подхватываю языка за плечи. Сид берется за ноги, и мы втаскиваем аборигена в комнатушку. Сажаем у стены и, сложив спящих надзирательниц в уголке, устраиваемся на невысоких скамеечках, на которых они сидели.
– Ну, будешь говорить, или отдать тебя нашим женщинам? – спокойно поинтересовался Сид, глядя на упакованный овощ.
Того прямо затрясло. Он и до предложения беркута выглядел не очень, бледный, вспотевший. И, по-моему, немножко подмокший снизу. Похоже, расправа над чистоплюем произвела на него неизгладимое впечатление.
