Подобно войне за веру - Модезитт Лиланд Экстон (список книг txt) 📗
– Спасибо, – сын попытался не ерзать на сиденье. Он как раз думал о способностях фархкан проникать в его военный имплантат. Являются ментальные образы фархкан продуктом технологии или итогом неведомой физической способности?
– У них своя программа. И я не убежден, что программы чужаков необходимы для нашего блага. – Элсин поднялся.
– Кто может сказать наверняка? Не исключено, что их программы для нас попросту опасны.
– Поскольку они нам чужды, я должен согласиться, – отец прочистил горло. – Это обучение на пилота предполагает кое-что еще.
– Знаю. Разлуку.
– Именно. Я понимаю, что ты об этом подумал, и не хочу, чтобы ты чувствовал себя виноватым. Я совсем не этим озабочен. Я интегратор. И хочу, чтобы ты поразмыслил, как защитить себя от неудачи. Я имею в виду – в финансовом выражении.
– Что? – Тристин подпрыгнул на стуле.
– Ты молод и здоров, но что случится, если в твоем устройстве для перехода перегреется какой-нибудь узел, и тебя забросит на сорок лет в будущее? Служба, конечно, спишет тебя и назначит обычного размера пенсию. Или позволит тебе остаться еще на несколько объективных лет. Но тогда ситуация может повториться и… Ты должен быть к этому готов.
– О…
– Этого может и не случиться, но вероятность один к десяти, что тебе достанется хотя бы одна погрешность перехода больше стандартной. И невозможно предсказать размеры погрешности. Сорок… А двести стандартных лет не хочешь? Вот что тебя ожидает, если ты выберешь этот путь. Если пронесет, хорошо. Но если все-таки да?
– Об этом я не хочу и думать.
– Служба с радостью выдаст тебе вместо регулярного жалованья единовременную сумму, которая, учитывая инфляцию и налоги, окажется мало чего стоящей.
Тристин развел руками.
– И что делать?
– Мы позаботимся о «страховке по переходу», или, точнее, сделаем нечто большее. Твое жалованье будет направляться в учреждение, где средства будут распределяться по нескольким счетам. Там будет обычный денежный счет, которым ты сможешь пользоваться, как и любым другим, но с одной особенностью. Любые средства, поступление которых превысит заданный уровень, становятся объектом диверсифицированной программы. Так, если ты где-то задерживаешься по долгу службы или по иной причине, можно запустить программу по выплатам в счет любых обязательств и получить надлежащий прирост. Схема несколько сложнее, но в основе своей достаточно проста.
– Как ты мог заранее узнать, что я согласился стать пилотом?
– Я и не знал, – отец пожал плечами. – Но как только получил твое послание и задумался о последствиях, то сразу приступил к исследованию.
Тристин отпил еще глоток чая. У него-то и мысли не мелькнуло о «страховке по переходу», а отец решил проблему почти слету.
– Минуточку. Мне надо проверить горшок, – и Элсин выскользнул из комнаты. Тристин оглянулся на полуотворенное окно, через которое врывался весенний ветерок, ерошивший его по уставу остриженные волосы. Несколько туч собралось на востоке над Палиеновым морем, но недостаточно для бури, во всяком случае, скорой. Миг спустя отец вернулся.
– Ко времени, когда обычно возвращается Нинка, все будет готово, – доложил он.
– Она точна, как часы, – рассмеялся сын.
– Хоть кто-то из нас должен быть таким.
– Знаешь, папа, у меня было время подумать. Я все еще не знаю, чем ты занимаешься. Ты независимый системный разработчик. Когда мы общаемся, я понимаю каждое твое слово и начинаю думать, что узнал тебя до конца. Но когда я возвращаюсь домой после разлуки, ты всегда выдаешь нечто совсем новое, вроде этой страховки по переходу. Или я гляжу на твои экраны, и они для меня – китайская грамота. Или ревячий бред.
– Для меня порой тоже, – отец кивнул. – Я работал над отходо-нутриентной интеграцией…
– Для Сафрии? – Глаза Тристина скользнули в сторону окна, привлеченные промелькнувшим, точно зеленая вспышка, солнечником.
– Копуши-межпланетники, нет! Для места, называемого Веринтка. Это где-то на твоей Маре.
– А, южный континент. Но пройдет еще добрая сотня лет, прежде чем тамошняя атмосфера станет пригодной для дыхания.
Элсин улыбнулся.
– Ну, как сказать. Мы пытаемся кое-что смастерить. У Ньюсина есть новая разработка, они считают, что их устройство сможет использовать гидрокарбонаты и углекислоту для получения кислорода.
Тристин кивнул.
– Это устройство выдает жуткую и липкую зеленую грязь, плюс много воды и кислорода. Я бы мог этим заняться. Но требуется куда больше работы, – рассказывал отец.
Тристин услышал негромкие шаги и встал.
– Похоже, мама вернулась. Кто-то только что вошел.
– Даже безо всей этой биотехномишуры у тебя слух, как у ястреба. Ничто не ускользнет от твоих ушей.
– Как у ястреба?
– Хищная птица древней Земли. Считается, что она слышала мелких грызунов за много кайев.
Женщина, которая совсем тихо вплыла в кабинет, была коренастой, но не тяжелой, с короткими волосами, светлыми, наполовину седыми. Ее зеленые глаза улыбнулись, когда она увидела Тристина.
– Хорошо выглядишь.
Тристин поспешно кинулся к ней, но правую ногу приходилось подволакивать.
– Как хорошо дома, – признался он, крепко обнимая мать.
Немного погодя она отступила.
– Осторожней, я хрупкая женщина.
– Ха! – фыркнул Элсин. – Не особенно.
– По сравнению с твоим сыном, да.
– С моим сыном? Он как мой, так и твой, я слышал это неоднократно.
– Бедняга, он изголодался. Сам-то ты видишь? – Нинка подмигнула сыну. Затем на ее лицо набежала тень. – Что с твоей ногой?
– Осколками задело. Врачи говорят, все прекрасно, просто пока не вернулась гибкость. Надо непрерывно упражняться.
– Ты не упомянул об этом в послании.
– Не хотелось вас беспокоить.
– Значит, мне придется беспокоиться теперь. – Нинка вздернула подбородок. – Весь в отца. – Она обратилась к мужу: – Его надо подкормить. Вконец исхудал.
– Обед ждет вас, достопочтенный профессор.
– Ты все еще работал над этим сточным проектом? – спросила Нинка, подойдя к супругу и поцеловав его в щеку.
– Конечно.
Она подняла голову.
– Ты можешь себе такое позволить?
– Не ради денег, но ради Тристина и Сальи.
– Неисправимый идеалист.
– Так как насчет обеда? – спросил сын.
– Я накрою. А вы умойтесь, – отозвался отец.
Когда Тристин, все еще с чашкой в руке, вошел в столовую, выходившую на средний садик, Элсин уже закончил сервировку. Горшок исходил паром на керамической подставке посреди круглого стола. Зелень и нарезанные ломтиками плоды, усыпанные сверху зрелыми дроблеными земляными орехами, наполняли большую деревянную миску перед тарелкой Тристина. У пустовавшего четвертого места за столом, где любила сидеть Салья, высилась корзина, полная душистого темного хлеба.
Нинка отворила скользящую стеклянную дверь в деревянной раме. Пришлось слегка приподнять ее, чтобы преодолеть неровный участок.
– Как я вижу, здесь нужен небольшой ремонт. Я займусь.
– Неисправимый инженер, – Элсин уселся и обратился к Тристину. – Накладывай себе. Все просто. Хлеб, салат и жаркое.
– Пахнет восхитительно, – Тристин подождал, пока усядется мать, прежде чем устроиться на своем стуле.
– Как всегда, не так ли? – заметила она. – Меня балуют год за годом.
Тристин подвинул горшок, чтобы мама наложила еду, затем выгрузил несколько полных черпаков курдейки с рисом на широкое бурое керамическое блюдо, после чего добавил столь же внушительную порцию зелени. Элсин налил чаю Нинке, затем стал накладывать жаркое.
– Итак, сперва о главном. Чтобы мне как следует побеспокоиться. Теперь уже можно. Как тебя ранило? – спросила мать. – Начни сначала.
– Она всегда так говорит, – Элсин рассмеялся. Тристин допил чай из своей чашки.
– Ревяки переправляли оборудование на Мару и хранили его в глубине пустошей почти три года, а чтобы отвлечь нас, то и дело производили налеты на станции Периметра…
