Южный ветер - Дуглас Норман (читать книги онлайн бесплатно полностью без сокращений .TXT) 📗
В итоге честное лицо библиографа понемногу претерпевало удивительные изменения. Он понимал, к чему клонится дело. Испытываемые им опасения принимали обличие напряженного и вежливого внимания и, как правило, мистер Эймз прерывал разговор и откланивался настолько поспешно, насколько то допускалось общепринятыми нормами вежливости. В подобных случаях его посещала мысль, что его друг Кит попросту скотина. Сокрушенно покачивая головой, он говорил себе:
-- Nihil quod tetigit non inquinavit(18).
ГЛАВА XIII
Хоть мистер Кит и имел склонность к занудству, однако если он брался за какое-то дело, то делал его образцово, примером чему мог служить устраиваемый им ежегодно праздник. Двух мнений на этот счет быть не могло. В праздничный вечер деревья, беседки и извилистые тропы его парка украшались сотнями китайских фонариков, чей многокрасочный свет приятно смешивался с еще более чистым блеском стоявшей в зените луны. Ни дать ни взять страна фей, как год за годом провозглашала Герцогиня. На что в этот раз дон Франческо, который в описываемую ночь старался не отходить от нее ни на шаг, дабы никакая случайность не отвратила ее от скорого уже обращения в католическую веру, рассмеявшись, ответил:
-- Если страна фей имеет с этим местом хотя бы отдаленное сходство, я бы с радостью в ней поселился. При условии, конечно, что и вы будете жить где-то поблизости. А что скажете вы, мистер Херд?
-- С удовольствием составлю вам компанию, если вы ничего не имеете против, -- отозвался епископ. -- Это заливное само совершенство. Оно внушило мне такое чувство, будто я стою на пороге мира неведомых мне наслаждений. Подумать только! Боюсь, я обращаюсь в гурмана, наподобие Лукулла. Хотя Лукулл, конечно, был человеком умеренным. Нет, спасибо, дон Франческо, больше ни капли! Печень, знаете ли. У меня и так уже голова кругом идет, поверьте.
Как и предсказывал Мартен, вино лилось рекой. Да и обилие холодных закусок просто ошеломляло, даром что все они были приготовлены под личным присмотром прославленного повара мистера Кита -- истинного художника, которого Кит сманил у одного жизнелюбивого старого посла, пригрозив последнему, что сообщит полиции о некоторых совершенных им в прошлом на редкость постыдных поступках, о коих Его превосходительство сам же бесхитростно поведал Киту, поклявшемуся все сохранить в тайне.
Мистер Сэмюэль, -- джентльмен, подвизавшийся по коммерческой части и по каким-то причинам застрявший в Клубе "Альфа и Омега", -- окинув опытным взглядом вина, заливные из дичи, фрукты, салаты, мороженое, фонарики и прочие услады, произвел примерный подсчет и сообщил, после грубой прикидки, что затраты Кита на этот маленький спектакль составляют не менее чем трехзначную цифру. Мистер Уайт согласился, прибавив, что хороший глоток шампанского оставляет у человека, привыкшего к Паркеровой отраве, чувство какого-то радостного облегчения.
-- Это вы еще пунша не пробовали.
-- Ну так пошли, -- сказал Уайт.
Они пошли и вскоре присоединились к небольшому сообществу бражников, явно чувствовавшх себя в родной стихии. В число их входила и мисс Уилберфорс. Она всегда предпочитала держаться поближе к источнику живительной влаги, каковым в настоящем случае была циклопических размеров чаша с охлажденным пуншем. Леди пребывала в превосходном настроении -- веселом, игривом и даже кокетливом. В промежутках между возлияниями она пощипывала соленый крекер (хотя, как правило, твердой пищи терпеть не могла), чтобы, как она объясняла, умерить жажду, уверяя всех и каждого, что нынче день ее рождения. Да-да, день рождения! В общем -- ни малейшего сходства с застенчивой гостью Герцогини -- никаких следов робости в ней не осталось.
-- Пунш при луне! -- восклицала она. -- Лучшего и желать не приходится -- хоть в день рождения, хоть в какой другой.
На год у мисс Уилберфорс приходилось около сорока дней рождения и каждый справлялся подобающим образом, примерно так, как сегодняшний.
Прискорбное положение дел, даже скандальное. От такой женщины можно было ожидать гораздо лучшего. От женщины несомненно благородного происхождения. И так хорошо воспитанной. Пока на острове еще имелась англиканская церковь, она не пропускала ни одного богослужения, разве что по воскресеньям, из-за мигрени. Нередко она оказывалась единственной прихожанкой -- она да иногда еще мистер Фредди Паркер, понуждаемый официальным своим положением и английским происхождением (сколь бы сомнительными ни были его христианские добродетели) время от времени заглядывать в церковь. Будучи смертельными врагами, эти двое сидели на противоположных скамьях, обмениваясь через пустой простор храма злобными взглядами в надежде увидеть противника заснувшим, не в лад (из одного лишь упрямства) вторя священнику и тщетно стараясь проникнуться более милосердными чувствами, когда отощалый молодой викарий -- обыкновенно какой-нибудь неудачник, наскребавший с помощью таких поездок на континент несколько фунтов, -- принимался читать из Евангелия от Иоанна. Те дни миновали. Теперь она явно скатывалась по наклонной плоскости. Трое членов Клуба и двое русских апостолов уже бросали жребий, чтобы определить, кому из них выпадет приятное право отвести ее домой. Судьба избрала мистера Ричардса, высокочтимого вице-президента, пожилого джентльмена, которого тщательно разделенные пробором волосы и струистая борода обращали в истинное олицетворение респектабельности. Довольно было взглянуть на него, чтобы увериться, что в лучшие руки леди попасть не могла.
Как хозяин, мистер Кит представлял собою само совершенство. Для каждого гостя у него находилось нужное слово, а излучаемое им заразительно праздничное настроение немедля вселяло во всякого чувство непринужденности. Разодетые в пух и прах местные дамы, священники и чиновники, прогуливавшиеся по парку, описывая чинные маленькие круги, были очарованы любезностью мистера Кита, делавшей его "таким непохожим на других англичан"; схожее впечатление произвел он и на стайку туристов, появившихся невесть откуда без единого рекомендательного письма, но зато с просьбой пустить их заодно с другими на праздник, и принятых со всевозможным радушием -на том основании, что один из них побывал на острове Пасхи. Даже "парроко" против воли своей рассмеялся, когда Кит с неотразимым добродушием схватил его за руку и сунул ему в рот marron glacй(19). Идеальный хозяин! "Фалернская система" пребывала сегодня во временной отставке. В этот вечер, единственный в году, про мистера Кита можно было с уверенностью сказать, что ради блага гостей он до последней минуты останется идеально трезвым, состояние, безусловно имевшее свои недостатки, поскольку необходимость поддерживать многочисленные разговоры понемногу придавала речам мистера Кита еще большую, чем всегда, невразумительность и неудобопонятность, -- то были, как выразился однажды дон Франческо, речи "трезвого вдрызг" человека. Впрочем, мистеру Киту прощалась и трезвость. Он, разумеется, предпринимал необходимые меры предосторожности, запирая дом и заменяя элкингтоновскими изделиями столовое серебро, которым обычно пользовался, поскольку гости, проявляя простительную слабость, обычно прихватывали с собой какой-нибудь пустячок на память о столь славно проведенном вечере. Бутылки, тарелки, стаканы бились целыми дюжинами. Мистер Кит только радовался. Это доказывало, что никто не скучает.
Человек, близко Кита не знающий, нипочем бы не догадался, каких жертв требовало от него это увеселение. В своих удовольствиях он был эгоистом, одиночкой; он говорил, что нет на свете парка, достаточно просторного, чтобы вместить более одного человека. А этим крохотным уголком Непенте, хоть он и видел его лишь несколько недель в году, мистер Кит дорожил как зеницей ока. Он ревностно оберегал свое целомудренное пристанище, мучаясь мыслью о том, что оно, пусть даже на один день в году, оскверняется толпой разномастных ничтожеств. Но от человека с его доходом ожидают, что он сделает нечто на радость ближним. У всякого есть долг перед обществом. Отсюда и эти сборища, уже ставшие на Непенте неотъемлемым признаком наступления весны. А решившись однажды на такой шаг, мистер Кит не видел смысла сковывать себя условностями, отравляющими разумное человеческое общение. В отличие от Герцогини и мистера Паркера, он отказался проводить черту на русских; Клуб также был представлен некоторыми из его наиболее характерных членов. Мистер Кит часто распространялся на тему о социальной нетерпимости человека, об отсутствии у него грациозности и щедрости инстинктов; он сумел бы найти место и для самого Дьявола -- во всяком случае, во "внешнем кругу" знакомств. При таком расположении ума он, само собой разумеется, не проводил черту и на вольнодумцах. Вообще порой бывает довольно трудно понять, где ее следует провести.
