Бегство Земли - Карсак Франсис (полные книги .TXT) 📗
Поль был просто в восторге, когда узнал, что отныне я буду жить в Клермоне. Вскоре у нас вошло в привычку наведываться друг к другу в лабораторию, а поскольку оба мы были холостяками, то и обедали вместе в одном ресторане. По воскресеньям я часто выходил с ним по вечерам поразвлечься, а однажды Поль отправился со мной на целую неделю в горы.
Характер его заметно изменился. Если раньше он был скорее флегматичен и застенчив, то теперь у него появились властность и явное стремление повелевать. У него происходили все более бурные столкновения с Тьебодаром, человеком превосходным, но вспыльчивым, который, несмотря на это, продолжал считать Поля своим преемником на посту руководителя Атомного центра. И вот во время очередной такой стычки завеса тайны начала передо мной приоткрываться.
Меня теперь хорошо знали в Центре, и у меня был постоянный пропуск для входа на территорию. Однажды, проходя мимо кабинета Тьебодара, я услышал их голоса.
– Нет, Дюпон, нет, нет и нет! – кричал профессор. – Это уже чистейший идиотизм! Это противоречит принципу сохранения энергии, и математически – слышите? – ма-те-ма-ти-че-ски невозможно!
– С вашей математикой, пожалуй, – спокойно ответил Поль.
– То есть как это, с моей математикой? У вас что, есть другая? Так изложите ее принципы, черт побери, изложите!
– Да, изложу! – взорвался Поль. – И вы ничего не поймете! Потому что эта математика ушла от вашей на тысячи лет вперед!
– На тысячи лет, как вам это нравится, а? – вкрадчиво проговорил профессор. – Позвольте узнать, на сколько именно тысяч лет?
– Ах, если бы я это знал!
Дверь распахнулась и с треском захлопнулась – Поль выскочил в коридор.
– Ты здесь! Слышал?
Он был разъярен.
– Да, у меня особая математика. Да, она ушла от его математики на тысячелетия вперед! И я узнаю, на сколько тысячелетий. И тогда…
Он оборвал фразу и пробормотал:
– Я слишком много болтаю. Это было моим недостатком и там…
Я смотрел на него, ничего не понимая. На электростанции за ним, наоборот, упрочилась слава молчуна, который лишнего слова не скажет. Он, в свою очередь, взглянул на мое изумленное лицо и рассмеялся.
– Нет, я говорю не о станции! Когда-нибудь ты все узнаешь. Когда-нибудь…
Прошел год. В январе в научных журналах за подписью Поля Дюпона появилась серия коротких статей, которые, по словам специалистов, совершили в физике настоящий переворот, более значительный даже, чем квантовая теория. Затем, в июне, как гром с ясного неба, всех потрясла основная работа Поля, поставившая под сомнение принцип сохранения энергии, а также теорию относительности, как общую, так и частную, и попутно ниспровергавшая принцип неопределенности Гейзенберга и принцип исключения Паули. В этой работе Поль демонстрировал бесконечную сложность так называемых элементарных частиц и выдвигал гипотезу о существовании еще не открытых излучений, которые распространяются гораздо быстрее света. Против него ополчился весь научный мир. Физики и математики всех стран объединились, чтобы разгромить Поля. Но он предложил серию абсолютно неопровержимых решающих опытов, и даже злейшие враги вынуждены были признать его правоту. Теоретически он продолжал считаться молодым ученым Атомного центра в Клермоне. Практически он был физиком №1 всей Земли.
Он продолжал жить очень скромно в своей маленькой квартирке, и каждое воскресенье мы отправлялись с ним в горы. На обратном пути после одной из таких прогулок Поль наконец заговорил. Он пригласил меня к себе. Его рабочий стол был завален рукописями. Видя, что я направляюсь к столу, Поль хотел было меня удержать, но потом весело рассмеялся.
– На, читай! – сказал он, протянув мне один листок.
Он был покрыт какими-то кабалистическими знаками, причем это были не математические формулы, а непонятный, странный алфавит.
– Да, я заказал специальный шрифт. Мне гораздо удобнее пользоваться им, чем вашими буквами. К ним я так и не мог до конца привыкнуть.
Я смотрел на него, ничего не понимая. И тогда очень осторожно и мягко он сказал:
– Да, я Поль Дюпон, твой старый друг Поль, которого ты знаешь с пеленок. Я по-прежнему Поль Дюпон. Но в то же время я Орк Акеран, Верховный Координатор эпохи Великих Сумерек. Нет, я не сошел с ума, – продолжал он. – Хотя я прекрасно понимаю, что эта мысль может у тебя появиться. Однако выслушай меня, я хочу наконец кое-что объяснить.
На миг он задумался.
– Не знаю даже, с чего начать. Ну да ладно! Историю Орка до того, как он встретился с Полем Дюпоном, ты прочтешь когда-нибудь в этой рукописи. Историю Поля Дюпон ты и так знаешь не хуже меня, во всяком случае, вплоть до той знаменитой августовской ночи. Поэтому я начну с того момента, когда я в разгар грозы стоял возле генератора.
Рядом со мною был этот славный работяга Мальте. Я хорошо помню, как внезапно воздух резко насытился электричеством и как я приказал Мальте уходить. Если бы он не послушался, возможно, он сейчас был бы великом физиком, а я так и остался бы рядовым инженером. Хотя, с другой стороны, не знаю, достаточно ли развит его мозг, чтобы вместить сознание Орка. Итак, не успел я отойти от генератора, как меня залил поток яркого света. Ты его видел издали, и он показался тебе фиолетовым. Механику тоже. Но для меня он был синим. Удивленный, я остановился. Свет медленно пульсировал. Я чувствовал головокружение, казалось, я ничего не вижу и могу парить над землей. И вдруг я с ужасом увидел в воздухе прямо перед собой неясную, призрачную человеческую фигуру. Она коснулась меня. О, как передать тебе это странное ощущение прикосновения изнутри! Вот тогда-то я и крикнул: «Нет! Нет!». Затем все во мне взорвалось, словно мозг распадался на атомы, словно я умирал и боролся со смертью. Помню только, как яростная воля к жизни вспыхнула во мне, а потом – бездонная тьма.
Когда я очнулся, ты был рядом со мной. И у меня было странное чувство, что я тебя узнаю, и в то же время не узнаю. Вернее, я знал, что ты – Перизак, но одновременно знал, что ты должен быть Кельбиком, хотя ты на него совершенно не похож. В моей памяти боролись два воспоминания, одно – о грозовой ночи, и другое – о ночи великого опыта, который я проводил, когда… когда с Орком случилось это несчастье, для меня до сих пор необъяснимое. Тебе, наверное, приходилось видеть очень яркие сны, после которых спрашиваешь себя, по является ли реальная жизнь сновидением, а сон явью? Ну так вот, нечто подобное происходило со мной – с той лишь разницей, что это чувство не исчезало! Понимаешь, я знал, что был Полем Дюпоном, и в то же время знал, что был Орком.
Ты заговорил со мной, и, естественно, я тебя спросил: «Анак оэ на», то есть «Где я?», как и полагается в подобных случаях. И я был очень удивлен, что ты меня не понимаешь, Ты следишь за моей мыслью? Во мне два человека. Я Орк-Дюпон или Дюпон-Орк, как тебе угодно. У меня одно сознание, одна жизнь, но две различные памяти, которые слились. Память Поля, твоего друга, инженера-электрика, встретилась с памятью Орка, Верховного Координатора. Для Поля это произошло в 1972 году, а для Орка… Дорого бы я дал, чтобы это определить! Очень быстро я сообразил, что личность Орка надо скрывать - иначе меня бы просто заперли в сумасшедший дом. Мне нужно было подумать, поэтому я симулировал переутомление и взял отпуск. Я решил заново прослушать курс физики, чтобы потом понемногу открывать людям свои знания - знания Орка! Разумеется, я мог делиться с вами только крохами: если бы я открыл все, ваша цивилизация не выдержала бы подобного удара.
Для начала я тщательно изучил вашу историю, применяя особый метод анализа, наши социологи пользуются им испокон веков, и он входит у нас в курс обязательного обучения во всех университетах как один из элементов общей культуры. Я обнаружил, что большая часть тех открытий, которые я намеревался обнародовать, так или иначе будут сделаны вашими теоретиками и экспериментаторами в течение ближайших десятилетий. Поэтому, слегка ускорив прогресс, я не нарушу общего закона развития. Остальные знания останутся при мне и уйдут вместе со мной. К тому же многого вы просто не сможете понять, и вовсе не из-за недостатка интеллекта, а из-за отсутствия материальной основы. Таким образом, я ничем существенно не изменю ваше будущее, которое для меня – бесконечно далекое прошлое.
