Гианэя - Мартынов Георгий Сергеевич (книги регистрация онлайн бесплатно TXT) 📗
«Теперь мы не упадем», – подумала Муратова, ощутив всем телом, как надежна опора этой тонкой, нежной с виду, но такой сильной руки.
Она хотела поддержать Гианэю, а вышло, что Гианэя поддерживала ее.
«Как бы то ни было, а теперь мы не упадем, промчись тут хоть два шарэкса», – еще раз, про себя, сказала она.
– Эту дорогу построил ваш брат? – неожиданно спросила Гианэя.
Муратова вздрогнула. Нет, это уже слишком! О своем брате она никогда не упоминала в разговорах с Гианэей, исполняя просьбу Виктора. Он не хотел, чтобы гостья знала об их родстве. Ведь самого Виктора Гианэя хорошо знает, не подозревая, что он брат Марины. Кто же мог сказать ей о нем? И откуда она знает, что именно Виктор предложил идею такого пути?
Большие, столь необычно посаженные глаза внимательно смотрели на Муратову, ожидая ответа. Едва заметная улыбка тронула зеленоватые углы красиво изогнутого рта. И у Марины, не в первый раз, мелькнула мысль, что Гианэя притворяется, – она знает земной язык, втайне от нее читает газеты и журналы.
– Нет, – машинально ответила Муратова на своем родном языке. – Он не строил эту дорогу, а только предложил идею.
– Что вы сказали? – спросила Гианэя.
«Если притворяется, то очень искусно! Но, может быть, она знает не русский язык, а какой-нибудь другой?»
Муратова перевела сказанное на язык гостьи.
– Идет! – сказал кто-то.
Это относилось к шарэксу.
Вдали, там, где «рельсы» пути казались слившимися в одну тонкую прямую линию, появилась ярко блестевшая точка. Она стремительно приближалась. Низкий протяжный гул усиливался с каждой секундой.
«Шофер» вечебуса услужливо информировал:
– Шарэкс идет со скоростью шестисот десяти километров в час, или ста шестидесяти девяти и семнадцати сотых метра в секунду.
Пока звучала эта фраза, экспресс успел пройти около двух километров и находился уже совсем близко. Отчетливо можно было рассмотреть длинный, идеально обтекаемой формы корпус переднего вагона, сделанный из серебристого металла. Позади экспресса, ясно видимый в солнечных лучах, тянулся шлейф взвихренного воздуха.
Некоторые из зрителей на холме заткнули уши. К могучему гулу присоединился все усиливающийся свист.
Гианэя стояла неподвижно, не спуская глаз с приближающегося экспресса. Много раз она ездила на шарэксе, но еще ни разу не видела его со стороны, во время движения. Говорил ли ей что-нибудь вид сверхбыстрого поезда, будил ли в ней воспоминания? Кто мог ответить на это?
В тот момент, когда короткий состав серебристой молнией промелькнул мимо холма, ударив по зрителям тугой волной рассеченного воздуха, Муратова случайно посмотрела в лицо Гианэи и успела заметить, как в темных глазах ее спутницы блеснул огонек.
К чему он относился? Что его вызвало? Было ли это восхищение могуществом земной техники, или… насмешкой над ее отсталостью?..
Когда шарэкс исчез за противоположной линией горизонта и замер для слуха людей Земли его гул, Муратова спросила:
– Каково ваше впечатление? Но Гианэя ничего не ответила.
2
Обе девушки не знали, что человек, о котором они недавно говорили, находился в экспрессе, только что пронесшемся мимо них.
Виктор Муратов сидел в глубоком мягком кресле у стенки вагона и внимательно просматривал страницы какой-то рукописи.
Из газет он знал, как знали это все, что Гианэя отправилась в Полтаву, а с нею, конечно, и его младшая сестра. Но мысль, что минуту тому назад он находился совсем близко от них, естественно, никак не могла прийти ему в голову. И даже если бы он смотрел в окно, то при такой скорости все равно не смог бы заметить группу людей на маленьком холмике.
Это был очень высокий, сильно загорелый, атлетически сложенный мужчина, лет тридцати пяти. У него были такие же, как у сестры, густые черные волосы и темные глаза, приподнятые к переносице. Это делало его немного похожим на Гианэю.
Но сам он не замечал этого сходства, которое, безусловно, бросилось бы в глаза каждому. Правда, один раз, в очень памятный день, ему сказали об этом, но Муратов вскоре забыл эту фразу.
И не вспомнил о ней даже сейчас, когда перед его глазами была фотография Гианэи, наклеенная на одной из страниц рукописи.
Он даже не взглянул на снимок. В этом не было никакой нужды, так как именно он, в числе немногих других людей, первым увидел пришелицу из другого мира, и ее черты навсегда врезались в его память. Слишком необычайны были обстоятельства этой первой встречи и место, где она произошла.
Быстро прочтя последнюю страницу, вернее, только скользнув по ней глазами, Муратов сложил листки, аккуратно выровняв углы, и, согнув рукопись пополам, сунул ее в карман.
– Нет, это совсем не то! – сказал он, пожав плечами.
– Что не то? – спросил сидевший рядом в таком же кресле пожилой, скорей даже старый, человек с белоснежными волосами.
– Не то пишет автор. – Муратов дотронулся до кармана, где лежала рукопись. – Это очередная теория появления Гианэи. Меня просили прочесть и сказать свое мнение.
– И оно отрицательное?
– Да, как видите.
– А вы, простите, кто будете? Муратов назвал себя.
– Слышал, – сказал старик. – Как же, слышал и не однажды. Кстати, вот этот самый шарэкс, на котором мы сейчас едем, ваше изобретение?
Муратов улыбнулся. Странно было встретить человека, не знавшего, кто был конструктором шарэкса.
– Нет, – ответил он, – к изобретению, как вы выражаетесь, шарэкса я не имею никакого отношения. Единственное, в чем я повинен, – это небольшое изменение формы пути, но не больше.
– Да, да, – сказал старик. – Вы правы, теперь я вспомнил. Прошу прощения. Но раз уж мы с вами встретились, то, если вы не возражаете, осмелюсь задать вам вопрос.
«Кто он такой? – подумал Муратов. – Даже манера говорить у него какая-то странная».
– Пожалуйста, – сказал он вслух.
– Вот еду, – начал старик. – Весь путь длится всего два часа. В мое время на это понадобились бы целые сутки на скором поезде. Еду, а не знаю, что же позволяет шарэксу мчаться с такой безумной скоростью…
– Почему безумной?
– Ну, не знаю, – сердито сказал старик. – Для вас это может казаться самым естественным, но для меня… для меня это не так. Так вот, если будете столь любезны, объясните, пожалуйста.
Муратов внимательно посмотрел на собеседника. Да, этот человек стар, очень стар. Теперь, когда наука во много раз продлила молодость человеческого организма, такое морщинистое лицо встречается редко. Да и самый факт, что он не знает вещей, хорошо известных детям, указывает на весьма и весьма почтенный возраст.
– Простите, – сказал он, подделываясь под манеру говорить своего спутника, – не скажете ли вы, сколько вам лет?
Старик неожиданно весело рассмеялся.
– Готов спорить, – сказал он, – что вы задаете себе вопрос: откуда взялся такой неуч? Не возражайте, я не обиделся. Это вполне естественно, что вы так подумали. Да, с современной точки зрения я мало знаю. А когда-то считался образованным человеком. Учил других. Трудно поверить, правда? – и он снова засмеялся, как показалось Муратову, с легким оттенком горечи.
Догадка мелькнула в мозгу Муратова. Неужели это тот самый? Похоже, что так. В то время людей еще называли не только по имени, но и по отчеству…
– Вы ошибаетесь, Николай Адамович, – сказал он, – никто не считает вас неучем. Старик не удивился.
– Догадались, – усмехнулся он. – Да, я и есть Болотников, Николай Адамович, доктор биологических наук второй половины прошлого века. И мне девяносто семь лет. А если прибавить сюда время, которое я провел во сне, то и все сто двадцать два.
– Во сне… – машинально повторил Муратов. – Ну не во сне, а в анабиозе. Разница небольшая. Анабиоз – это тот же сон, только более глубокий.
Муратов все вспомнил.
Это произошло в дня его детства, в начале века. Погружение в сон, или в состояние анабиоза, как средство продления жизни, служило тогда темой бесчисленных дискуссий среди медиков и биологов. Этот метод, наравне с другими, был признан заслуживающим внимания, но не во всех случаях. Опыты над животными показали, что наибольший эффект достигался тогда, когда анабиоз применяли к организму уже состарившемуся. Нужен был опыт над человеком. И вот девяностотрехлетний профессор Болотников предложил себя. Муратов помнил фотографии в журналах, которые он, ребенок, рассматривал с любопытством. Видимо, лицо Болотникова не произвело на него большого впечатления, если он совершенно забыл его и не узнал сразу. Значит, Болотникова вернули к жизни четыре года назад. Как раз в то время он, Муратов, находился далеко, увлеченный своим делом, и это событие прошло мимо него.
