Остров мужества - Ларионова Ольга Николаевна (читать книгу онлайн бесплатно без .TXT) 📗
На проблему передвижения во времени махнули рукой, и некоторые теоретики даже провозгласили аксиому о невозможности передвижения по временной оси с сохранением пространственных координат.
Но у Мануэля Рекуэрдоса, слава богу, была своя голова на плечах, и плевал он на все эти скороспелые аксиомы, взращенные на тощих хлебах полузапрещенных, кустарных экспериментов.
Он верил в свою удачу, в свое постоянное везенье, и ему таки повезло: он провел эксперимент в том же виде, как и его предшественники, он скрупулезно повторил все то, что сделали они, - он и ставил себе задачей на первый раз "начать с печки", чтобы яснее увидеть, где, на каком повороте все повторяют одну и ту же ошибку; он скопировал старый опыт, чтобы потом найти свое, оригинальное решение, и вместо неудачи на первом же запуске он перемахнул через целое столетие с лихой скоростью около двадцати пяти лет в секунду, и теперь его Машина стояла...
Стояла? Предчувствие разрешения тайны подтолкнуло его, он наклонился над приборной доской, слабо мерцавшей в свете единственной сигнальной лампочки.
Стрелка скорости стояла не на нуле.
Совсем крошечный промежуток отделял ее от конечной черты, и скорость Машины была предельно малой - меньше двух секунд в секунду, сущая ерунда. Шелковый пестрый шнурок, заменявший Мануэлю галстук и развязанный за минуту до старта, скользнул на самодельный пульт управления и не позволил довести движок реостата до упора.
Машина медленно плыла вперед.
Мануэль шумно выдохнул воздух. Как все просто, как все очевидно! Жаль только, что сейчас не время поразмыслить над этим, кое-что прикинуть, сформулировать. Сейчас - голый эксперимент, наблюдения и только наблюдения - ах ты черт, так был уверен в первой неудаче, что даже не прихватил с собой фотоаппарата! - потому что, кто знает, когда ему удастся получить разрешение на новый полет - как-никак, а эксперименты такого рода запрещены. Если бы его постигла неудача, то опыт легко было бы скрыть, но теперь и Бриан не выдержит - проболтается, собака, да и зачем молчать, когда она на ладони - аксиома Рекуэрдоса, и она проста как дважды два: если движение в пространстве ограничено по скоростям сверху - скорость света, то при движении во времени скорость ограничена снизу - она не может быть нулевой! Сколь угодно малая скорость, но только не остановка. Почему? Это надо еще обмозговать, покрутить так и эдак, доказать предельно строго с точки зрения математики и философии. Пусть Бриан этим занимается, леший с ним, будет аксиома Рекуэрдоса и Викерзунда. Сейчас же очевидно одно: при каждом броске вперед надо следить, чтобы Машина не остановилась, иначе она мгновенно будет отброшена назад, в исходную точку, как это и происходило раньше.
В сущности, и предыдущая аксиома в какой-то степени верна - теперь ясно, что невозможно перебросить материальное тело из одного времени в другое, оставаясь на своем месте, как о том мечтали многочисленные сказочники от науки. Субсветовые скорости космических кораблей и при этом парадокс времени - совсем другое дело, там экстремальные перемещения в пространстве. Но вылезть из Машины Времени невозможно. Поэтому исключены героические десанты, хулиганские вылазки с воровскими целями и даже просто прогулки. Из других времен ничего нельзя взять, в другие времена ничего нельзя сбыть.
Но пролететь мимо и посмотреть...
Вот они, два ученых мужа будущего столетия. Они смешно взмахивают руками и бегают по залу семенящими шажками, словно актеры немых фильмов прошлого. Скорость их движений почти удвоена, и сейчас на их лицах нет прежней застывшей улыбки - быстрая смена выражений воспринимается со стороны как гримасы неумело разыгранной клоунады.
"Мелкие беды едва начавшегося дня, - подумал Рекуэрдос. - Мне бы да их заботы!"
Он глянул еще раз на широкие двери, распахнутые в знойное субтропическое утро, на белую дорогу, бегущую от порога этих дверей вниз, по склону холма, на красную черепичную кровлю императорской виллы и, придерживая одной рукой шелковистую змейку шнурка, бросил Машину еще на столетие вперед.
Неистовая серая сумятица переходного момента, легкая тошнота - и ослепительный, звонкий свет.
Прозрачный купол, подобный опрокинутому бокалу богемского стекла, золотисто-медовый, словно подсвеченный подземным огнем внизу, затем дымчато-серый, неощутимый, и сразу же неистовая голубизна, и ласточки, стремительно залетающие в узкие отверстия, едва угадываемые у самой вершины купола, чтобы выкупаться в солнечном сиянии и бесшумно исчезнуть...
Кто-то копошился на полу, и Мануэль, приглядевшись, понял, что это металлические сороконожки, которые бегают, лихо задрав хвостики, и тыкаются усатыми головками в разноцветные кнопки, торчащие прямо из пола.
И снова главным было не сияние головокружительно вздымавшихся сводов и не разумная суета одушевленных машинок, а то, что все это, мудрое и прекрасное, есть, есть, есть на Земле!..
- ...Прозрачный купол, - Неттлтон стиснул кулаки и поднял их к лицу, прозрачный купол, подобный опрокинутому бокалу богемского стекла, золотисто-медовый, словно подсвеченный подземным огнем внизу, затем дымчато-серый, неощутимый, и сразу же неистовая голубизна, и ласточки, слышите, Нид, ласточки, стремительно залетающие в узкие отверстия, едва угадываемые у самой вершины купола, чтобы выкупаться в солнечном сиянии я так же бесшумно исчезнуть...
"Хорошо, что Рекуэрдоса уже нет в нашем времени, - подумал Нид. Хорошо, что он не видит этого отчаянья..."
- Но откуда все это? Он говорил об этом перед самой смертью, а перед смертью не лгут. Перед смертью только бредят. Бредят? А, доктор Сэами? Никто лучше вас не разбирается в человеческой психологии, так скажите может, он вообще ничего не видел? Бред? Больное воображение? Желание оставить после себя хотя бы сказку?
- Он видел, - сказал Нид.
- Но что, что? Сегодняшнее утро - да, и два старика, я девушка в розовом; мы знали, что он должен нас увидеть, и мы пришли сюда, мы все, вольно или невольно, творили будущее для Рекуэрдоса - и белый зал, и лиловые доски пультов, и никому не нужная допотопная вилла... Если бы не описание, сделанное в прошлом, все это делалось бы и строилось по-другому. Но, зная, что именно должно быть, мы не могли сделать иначе. Мы искренне играли свою роль. На потом? Ласточки, купающиеся в солнечном сиянии... Вы психолог, Нид, но даже вы должны знать физику настолько, чтобы понять: после прохождения этой блуждающей туманности на Земле не останется не только ласточки, но и самой примитивной амебы. Все произойдет быстро, очень быстро, и по-прежнему будут стоять дома, виллы, хрустальные купола. Излучение не причинит вреда камням и металлу. Не останется только нас бабочек, птиц, людей. И мы бессильны, Нид, мы бессильны...
- Но он видел, - повторил Нид Сэами, - и то, что он видел, стало счастьем и надеждой целого столетия в истории людей.
- Он бредил! - вне себя крикнул Доменик. - Прах и тлен - вот что он видел! Несколько слов красивой лжи - ее хватило всему человечеству ровно на столетие. Нет, он не бредил - он лгал, и если бы на его месте был я - я тоже солгал бы!
Нид Сэами медленно покачал головой.
- Но Мануэль Рекуэрдос не был мудрецом. Он был просто отчаянно везучим мальчишкой. Если бы он погиб сразу же после своего возвращения из будущего, я еще мог бы усомниться в правдивости его рассказов. Но между Пальма-да-Бало и Орли прошло около суток, и все эти часы он был искренне и неподдельно счастлив. И если Рекуэрдос не увидит своего сверкающего купола и ласточек в его вышине, если он не увидит потом склона, усеянного мелкими горными маками, и девочки с рогатой улиткой на ладошке, если он не увидит синего кольца космодрома с матовыми каплями фантастических кораблей, отдаете ли вы себе отчет, Доменик, что будет отнято у пяти миллиардов людей целого столетия?
- Чего вы от меня хотите, Нид?
- Действий. Время идет, Доменик. Собирайте людей. Даже Верховный Совет Мира еще не осведомлен в полной мере о том, что надвигается на Землю.
