Чудесное око - Беляев Александр Романович (читать книги полные txt) 📗
— Это очень интересно, — заметил Азорес, — но при чем тут телевизор?
— А вот при чем. Окунь — вкусная, полезная, жирная рыба, а найти ее на большой глубине очень трудно! Мы плывем по морю, где-то под нами плавают громаднейшие косяки рыбы — сотни, тысячи тонн. Но мы не видим этой рыбы и после многих дней тяжелого плавания часто возвращаемся домой с пустыми трюмами. Народ ждет от нас рыбы, а у нас неудача за неудачей. Срыв плана, начальство рвет и мечет, моряки нервничают…
— Но вы ведь часто опускаете трал и находите рыбу, — возразил Азорес. — Я сам видел, какой богатый улов тех же окуней попадает в ваши тралы.
— А сколько их не попадает, этого никто не видит, — перебил капитан. — Одному траулеру посчастливится набрести на косяк, другому нет. Игра слепого случая. Куда это годится? Бывают дни, когда мы десятки раз опускаем трал и вытаскиваем только водоросли, крабов и камни. Трал зачастую цепляется за грунт, рвется об острые камни. Ведь мы не видим поверхности дна. Ловим вслепую. Правда, наши научные изыскания помогают нам. «Персей» обследовал морское дно, изучил ход рыбы, температуру воды на разных глубинах и кое-что иное. Это помогло, но все же случай не положен на обе лопатки. Мы живем Гольфстримом, а он капризен. Иногда он немного меняет течение: порой бывает более теплым, порой — более холодным. И рыба то наведывается к нашим берегам, то исчезает, откочевывая туда, где вода теплее. Там, где в минувшем году рыба ловилась прекрасно, сегодня — никакого улова. И это только потому, что за тысячи километров от нас, в Мексиканском заливе, лето было холоднее обычного или в Исландии зима посуровела. Мы призвали на помощь эхолот и радиолот. Вам знаком принцип работы эхолота? Мы шлем вниз под воду звуковую волну, ну, скажем, взрыв патрона или удар колокола. Звуковая волна достигает дна, отражается и возвращается назад. Зная скорость звука в воде, можно определить глубину. Если звук возвращается быстро, значит звуковая волна отражена не дном, а большим скоплением рыбы. Этот способ чрезвычайно продуктивен и полезен, но и у него есть недостатки.
Радиолот, показывающий глубину по скорости отражения радиолуча, и эхолот каждый по-своему «слепы». Им ведь все равно, от чего именно отражаются радиолучи или звуковая волна. Например, эхолот показал меньшую глубину в таком-то месте. Думаешь: звук отразился от рыбного косяка. Спустишь трал — ни единой рыбки. Звук отразился либо от затонувшего корабля, либо от подводной скалы. Иное дело, когда мы получим возможность видеть, что делается в глубинах моря. Тогда мы удвоим, утроим улов.
— И достигнуть этого поможет телевизор?
— Мы надеемся.
После чая капитан ушел в рубку. Азорес остался в одиночестве. Он стал приводить в порядок свои заметки.
Траулер стало болтать сильнее.
«Выходим в открытое море», — догадался Азорес, набросил пальто и вышел на палубу.
Сильный ветер, мокрый снег, брызги… Траулер сильно качало.
«И так день и ночь, летом и зимой, в штиль и в шторм длится борьба с морем, — подумал Азорес. — Казалось бы, невероятно тяжелый труд. Но какие у них у всех веселые, жизнерадостные лица! Шутки, смех, песни…»
Траулер смело резал седые волны, держа курс на Медвежий остров. Помощники Гинзбурга в тяжелых морских сапогах, в кожаных тужурках бегали от шара к капитанской рубке, проверяя исправность проводов. Экран телевизора был установлен в капитанской рубке.
Азорес подошел к шару.
«Вроде гондолы стратостата», — подумал он.
— В этом шаре находится радиостанция? — обратился он с вопросом к Гинзбургу.
— Нет, — ответил тот. — Изображение передается по проводам. В шаре — батареи сухих элементов, аккумуляторы, часовой механизм.
— Аккумуляторы для прожекторных ламп?
— Только для фотоэлемента. Дуговые фонари прожектора получат энергию от электростанции траулера.
— Значит, это не совсем радиопередача? — с некоторым разочарованием спросил Азорес.
— И даже совсем не радиопередача, — ответил, усмехаясь, Гинзбург.
— Почему?
— Потому, что вода сильно поглощает радиолучи. Радиоволна, несущая изображение, угасает, не достигнув поверхности моря. Мы предполагаем опускать наш телевизор на глубину двухсот-трехсот метров, максимум четырехсот. На таком расстоянии нетрудно обойтись и проводами. Это надежнее и проще.
Наконец все приготовления были закончены. Тяжелый шар бережно прицепили к крану паровой лебедки и начали опускать в воду.
— Теперь лучше наблюдать не здесь, а на экране телевизора, — сказал Гинзбург испанцу.
Азорес поспешил в капитанскую рубку.
Гинзбург поместил экран в глубокую коробку, которая так защищала его от света, что можно было следить за экраном, не выключая электрического света. Благодаря этому капитан мог следить и за компасом, и за картой, и за экраном телевизора.
— Однако где же экран? — удивился Азорес.
Его постигло новое разочарование, когда капитан показал ему коробку, немногим более спичечной.
— Что поделаешь, — сказал капитан, — Гинзбург изготовил свой аппарат кустарным способом. Это пробный телевизор. Если он оправдает надежды, тогда наша центральная радиолаборатория изготовит прекрасные аппараты. Лишь бы… мы что-нибудь увидели.
Азорес посмотрел в коробочку, но ничего не увидел.
— Значит, рыбы нет, — утешил его капитан.
— А возможно, ваше подводное око не видит рыбу? — спросил Азорес.
— Возможно, — ответил капитан. — Но Гинзбург уверяет, что он кое-что уже видел на этом примитивном экране.
Текли томительные, долгие минуты. Азорес не спускал глаз с экрана. Вдруг он воскликнул:
— Смотрите! Экран оживает!
Маковский взглянул и увидел на красновато-желтом фоне экрана невыразительные, расплывающиеся пятна. Они двигались в разных направлениях и то исчезали из поля зрения, то вновь появлялись. Одни из них выделялись на экране темным, другие более светлым обрамлением.
— Это рыба, — спокойно сказал Маковский.
Азорес впился глазами в волшебную коробку.
— Ну что? — спросил вошедший Гинзбург.
— Смотри сам, — ответил капитан.
Тот только взглянул и весело сказал:
— Есть.
— Но почему так смутно? — спросил Азорес.
— Потому, что рыба далеко от телевизора. Мы, очевидно, около границ контура.
Азорес уже слышал термин «оконтуривание косяка». Когда Гинзбург отвернулся, чтобы дать распоряжение по телефону своим помощникам, Азорес вновь взглянул на экран и вскрикнул, радостно удивленный. Он увидел выразительные очертания рыбы, блеснувшей боком и исчезнувшей в левом углу экрана. Вслед за первым появилось второе, потом третье изображение рыбы, еще и еще…
— Спускать трал!
С палубы раздались возбужденные голоса, шум, грохот лебедки. Матросы разворачивали огромнейший трал, висевший на мачте, и спускали его в воду. Это длилось несколько минут. Траловый лов с помощью телевизора начался.
Через сорок пять минут трал подняли. Он был полон рыбы и чуть не оборвался от тяжести. Азорес и Гинзбург сбежали вниз, на палубу. Моряки кричали «ура» изобретателю.
— Качать, качать! — кричали они. Потом схватили Мотю и подбросили.
— Черти! И без того качает. Еще за борт уроните! — кричал счастливый изобретатель.
Капитан остановил эту игру, но не сделал предупреждения за нарушение дисциплины. Он понимал настроение экипажа и сам был рад не меньше матросов.
Вестник аварии
Лов шел прекрасно. Подводное око безупречно выполняло свою работу. Иногда экран вдруг мертвел, игра пятен прекращалась — значит, траулер выходил из косяка. Начинались новые поиски, потом экран снова оживал. Опытный капитан быстро определял «контур» косяка и теперь мог вести лов до тех пор, пока трюмы наполнятся до отказа.
Траулеры уходили на промысел на долгое время и блуждали по морю месяцами. Теперь же «зрячий» траулер мог выполнить задание за несколько дней. Какая экономия!
Люди, забыв об усталости, о резком северном ветре, ловили рыбу, набивая трюмы. Рыбу разделывали и солили здесь же, на траулере, — он был настоящим плавучим заводом.
