Множатся тени - Корепанов Алексей Яковлевич (бесплатные версии книг txt) 📗
Он едва добрался до своего дома, долго стоял под душем, отмывался, и все никак не мог отмыться от этого запаха, а потом обессиленно лежал на диване, глядя в потолок, нависающий над ним подобно крышке гроба.
Долго, долго, бесконечно долго длилось тяжелое оцепенение – и он все-таки нашел в себе силы очнуться, потому что почувствовал вдруг, как сквозь запертую входную дверь пытается проникнуть в квартиру и дотянуться до дивана нечто – СТРАШНОЕ. Чье-то присутствие до ужаса осязаемо ощущалось в тишине, что-то грозное, невыразимое чувствами шарило огромными лапами, стараясь пролезть в комнату. Обливаясь потом, задыхаясь, покачиваясь от ударов взбесившегося сердца, он поднялся, включил люстру и настольную лампу, закрыл двери в прихожую и на балкон. И просидел до рассвета за столом, скорчившись от ужаса, каждой клеткой тела ощущая бездонную тишину на лестничной площадке, где затаилось то невыносимое, что пришло за ним, раскрывшим тайну.
И только на рассвете ему стало легче, но он знал, что второй такой ночи не переживет.
Утром, шагая на работу привычной дорогой, я встретил Мишу Гонтаря, корреспондента «Вечерней газеты». Миша выбирался из недр нашего микрорайона, и вид у него был помятый и всклокоченный. Увидев меня, Миша поднял руку и утомленно произнес:
– Салют коллеге.
– Что, длительное ночное интервью? – поинтересовался я с улыбкой, ответив на приветствие. Я знал, что Миша живет на противоположном конце города.
– Если бы! – Миша достал сигареты. – С вечера мотался с оперативниками, материал собирал.
– Ну и много насобирал?
Миша покосился на меня и неопределенно пожал плечами.
– Это я из чистого любопытства, не переживай, – успокоил я его. – Мы ведь все больше по парапсихологии да по аномальщине, мы ведь криминальную хронику не печатаем.
Миша поскреб небритый подбородок и вновь пожал плечами:
– Я и не переживаю. Мы же все равно раньше выпускаемся, Так, ничего особенного... Семейная поножовщина без трупов, «жигуль» разули прямо под окном, да ларек сожгли на набережной. Ну и еще три-четыре вызова по мелочам. Только вот последний... – Миша ткнул пальцем через плечо. – Оттуда и бреду. Опера уже укатили, а я все соседей допрашивал. Представляешь, ночь, тишина. Вдруг крик – это соседи так говорят. Не крик даже – вопль. И – с шестого этажа... На асфальт. Ребята там все излазили, и я вместе с ними. Дверь изнутри заперта, замок на предохранителе, в квартире никого и следов никаких нет. Посторонних... И в психушке на учете не состоял, уже проверили. Видиков, что ли, насмотрелся и выпал? Но кричал, соседи говорят, душераздирающе. – Миша передернулся и отбросил окурок. – Впрочем, сейчас в любой момент сдвинуться можно, и без всяких видиков. Ладно, поползу обрабатывать. Кстати, может быть, как раз и по твоей части. Может быть, какая-нибудь аномалия этого Колесникова и ухайдокала. Рамкой бы надо по квартире пройтись.
– Как ты сказал? – медленно спросил я. – Колесников? Это здесь, на Восточной?
– Ага, – вяло отозвался Миша и зевнул. – Все, пошел хлебать кофеек.
Он двинулся дальше, а я остался стоять.
Колесников. Улица Восточная. Да, несомненно, это был вчерашний посетитель.
Я начал описывать всю эту историю в тот же день, за рабочим столом в редакции, а закончил вечером, уже дома. Я изложил все так, как рассказывал мне Колесников, только вчера говоривший со мной... Разве что постарался облечь повествование в художественную форму. Но сути рассказа Колесникова не исказил. Я не касался только его предположений, которые он высказывал накануне, сидя рядом с моим столом и глядя на меня какими-то неживыми глазами. Он сказал тогда, что не переживет ночи, а я с досадой подумал, что наконец-то повезло: начались визиты тихих помешанных. Впрочем, может быть, он и был помешанным? Как проверить? Еще раз раскапывать могилу?
Вот что он мне сказал в завершение разговора, вернее, монолога, потому что я молча слушал и чертил узоры на перекидном календаре. Есть несколько предметов, стоящих на столе. Например (он бросил взгляд на мой стол), четыре стаканчика для карандашей. Они располагаются на одной линии, а за последним из них находится включенная настольная лампа. На стене видна только одна тень, хотя стаканчиков – четыре. А теперь, говорил Колесников, поменяем местами понятия. Предположим, что тень на стене – это предмет, а стаканчики – тени от него. Один предмет и четыре тени. И находятся тени-стаканчики не на обычном столе, а на поверхности времени. Самый удаленный от стены стаканчик – в самом удаленном от настоящего прошлом, самый ближний – в прошлом недавнем. «Одна сущность – и несколько ее проявлений... в разное время... понимаете? – запинаясь, говорил Колесников, пока я рисовал свои узоры. – Это не разные люди умирают, это все время одна и та же... А потом вновь появляется, потому что ее вновь посылают... И будут посылать, они же добиваются того, чтобы она выполнила свое предназначение» . «Кто посылает-то? – миролюбиво спросил я. – И в чем предназначение?»
Колесников долго молчал, устало потирал висок. А потом начал неопределенно говорить о каких-то черных силах, злую волю которых должна исполнить девушка-тень, о том, что светлые силы стремятся не допустить этого, и пока им удается справляться с посланницей – и я затосковал. Но ради того, чтобы хоть как-то пошатнуть навязчивую идею Колесникова, я возразил ему. А почему не предположить, сказал я, что, напротив, некие светлые силы вновь и вновь выпускают эту девушку в мир ради светлой миссии, а черные пока успешно препятствуют этому?
«То, за моей дверью, не может быть светлым» , – ответил Колесников. Еще он сказал: «Мне кажется, таких теней много. Я ведь обнаружил только малую часть. Случайно... Может быть, их с каждым днем все больше и больше?..» И замолчал.
Разговор исчерпался. Я не мог ему ничего посоветовать. Язык не поворачивался предложить ему обратиться к врачу. Но он понял. Он встал и медленно произнес: «Я вполне нормальный обыкновенный человек. Я никогда ни о чем таком не думал и ни в какие потусторонние дела не верил. Но теперь убежден, понимаете? Убежден. Боюсь, что эту ночь мне не пережить...»
Он, не прощаясь, вышел, а я не стал догонять его. Но осадок от этой встречи остался. Как-то нехорошо, неспокойно было на душе...
И вот чем все это кончилось. И что же теперь прикажете делать? Поверить в НЕЧТО, уничтожившее человека, проникшего в тайну? Куда обращаться? Есть ли доля истины в его словах? Да, он называл мне места, фамилии и даты... Так что, проверять? А если и меня, тоже узнавшего тайну?..
Чепуха! Чепуха... Совпадение. Просто он заболел от этих совпадений.
Чепуха... Может быть, кто-то еще встречался с такими совпадениями?
Чепуха... Только вот почему так давит темнота за окном?..
И как с той могилой? Проверить?
Постараюсь все это опубликовать. Как рассказ. Как вымысел. Может быть, кто-то отзовется? А что тогда?..
Ну почему так давит темнота?..
С тех пор каждый вечер давит темнота, и просыпаюсь среди ночи с ужасным чувством приближения чего-то неотвратимого...
Украина, г. Кировоград
