Рассказы - Хайнлайн Роберт Энсон (книги полностью бесплатно .txt) 📗
Эд не обратил на его слова никакого внимания.
— Разве мы спрашивали индейцев, нравится ли им наше присутствие в Северной Америке? Никто не имеет права цепляться за то, чем он не способен распорядиться как следует. Если правильно использовать Марс…
— Это твои собственные теории, Эд?
— Это были бы не теории, если бы наше правительство не было таким бесхребетным и нерешительным. Конечно, для них важнее всего права аборигенов. Какие могут быть права у сборища дегенератов?
Сондерс вдруг поймал себя на том, что сравнивает Эда Шульца с Кнатом Суутом, единственным марсианином, которого он близко знал. Интеллигентным Кнатом, который по земным меркам был уже стариком, а среди марсиан считался юношей. Кнат… Да, Кнат часами мог сидеть рядом с другом или хорошим знакомым, не говоря ни слова, потому что слова были не нужны. Марсиане называли это «расти вместе» — так «росла вместе» вся их раса, и до появления землян они не нуждались в правительстве.
Сондерс однажды спросил друга, почему он практически ни к чему не стремится и довольствуется столь малым. Прошло больше часа, и Сондерс уже начал сожалеть о своем любопытстве, когда Кнат наконец ответил:
— Мои отцы трудились, а я устал.
Сондерс поднял голову и посмотрел шурину в глаза.
— Они не дегенераты.
— Неужто? Можно подумать, что ты специалист в этом вопросе.
— Марсиане не дегенераты, они просто устали, — твердо повторил Сондерс.
Талли ухмыльнулся. Шурин, заметив его ухмылку, помрачнел.
— Откуда ты знаешь? Ты что, бывал на Марсе?
Сондерс спохватился, что утратил бдительность.
— А ты бывал? — осторожно спросил он.
— Это к делу не относится. Лучшие умы соглашаются, что…
Разговор перестал занимать Билла, и он решил больше не возражать, только с облегчением вздохнул, когда Талли заметил, что всем им утром рано вставать и, наверное, пора уже готовиться ко сну. Билл сказал миссис Талли «спокойной ночи», поблагодарил ее за чудесный обед и отправился за Талли в гостевую комнату.
— Эд — наш семейный позор, единственный способ избавиться от него — уйти спать, — извинился Талли. — Живи у нас сколько захочешь. — Он подошел к окну и открыл его. — Здесь тебе будет хорошо спаться. Мы живем достаточно высоко, и воздух у нас действительно чистый. — Он высунул голову в окно и несколько раз глубоко вдохнул. — Ничто не заменит свежий воздух, — добавил он, отойдя от окна. — В душе я до сих пор остаюсь деревенским парнем. Что с тобой, Билл?
— Ничего. Абсолютно ничего.
— Мне показалось, что ты побледнел. Ну ладно, спокойного сна. Кровать разбудит тебя в семь. Ты сможешь хорошо выспаться.
— Спасибо, Джо. Спокойной ночи. — Как только Талли вышел из комнаты, он собрался с силами, подошел к окну и закрыл его. Затем, обливаясь потом, включил вентиляцию и опустился на край кровати.
Билл долго сидел так, выкуривая сигарету за сигаретой. Он понял, что ошибся, полагая, будто обрел внутреннее спокойствие. Впереди его ждали стыд за самого себя и мучительная, непроходящая душевная боль. Теперь он всегда будет пасовать перед такими ничтожествами, как Эд Шульц, — лучше бы он вообще не вышел живым из той передряги. Наконец он достал из кармана упаковку снотворного и лег, проглотив сразу пять таблеток. Потом заставил себя встать, чуть приоткрыл окно и подумал, хорошо бы выключить автоматику: пусть свет горит и когда он заснет.
Вскоре пришел сон. Он снова был в космосе — на самом деле он никогда с ним и не расставался. Он был счастлив, как человек, который проснулся и обнаружил, что все дурное, что с ним происходило, было лишь страшным сном.
Его разбудил плач. Сначала Билл испытал лишь легкое беспокойство, но затем почувствовал, что нужно что-то предпринять. Именно из-за этого плача ему начал сниться момент падения. Но для него это был не сон, а реальность. Биллу снилось, что его руки цепляются за скобы, скользят, соскальзывают, а под ногами нет ничего, лишь черная пустота космоса…
Он проснулся, судорожно ловя ртом воздух, и увидел, что лежит на кровати в квартире Джо Талли, а в комнате горит яркий свет. Но плач ему не приснился — он продолжался.
Билл потряс головой, затем прислушался. Он понял: это была кошка, вернее, котенок. Билл сел на кровати, следовало проверить, в чем дело, даже не будь он астронавтом, для которого симпатия к кошкам была традиционной. Тем более, что он сам любил их не по традиции. Кошки, опрятные и выносливые, терпеливые, хорошо переносящие перегрузки, пушистые и ласковые кошки просто нравились ему. Он встал, оглядевшись, убедился, что в комнате котенка нет, и на слух определил, что звук доносится через слегка приоткрытое окно. Билл замер он испуга и попытался собраться с мыслями. Он говорил себе, что от него ничего больше не требуется, звук, вероятно, доносится из соседнего окна. Но сам чувствовал фальшь этих заверений — звук был слишком близко. Каким-то загадочным образом котенок очутился прямо за окном, на высоте тридцати пяти этажей.
Билл сел и достал сигарету, но она сломалась в его дрожащих пальцах. Он уронил ее на пол, встал и сделал шесть напряженных шагов к окну — он шел так, словно его сильно толкали в спину. Затем опустился на колени, широко распахнул окно и, крепко зажмурив глаза, ухватился за подоконник.
Через некоторое время его перестало трясти. Билл открыл глаза, задохнулся и вновь зажмурился, потом снова открыл их, стараясь не смотреть на землю и звезды. Он был почти уверен, что котенок сидит на балконе прямо за окном, — это было единственное разумное объяснение. Но оказалось, что балкона нет, нет ничего, где, по логике вещей, мог находиться котенок.
А мяуканье становилось все громче. Казалось, оно доносится прямо из-под его ног. Все еще держась за подоконник, Билл медленно опустил голову и заставил себя взглянуть вниз. Там метра на полтора ниже подоконника здание облегал узкий карниз. На нем сидел несчастный, жалкий котенок. Он посмотрел на человека и мяукнул.
Билл понимал, что если он ухватится одной рукой за подоконник, то сможет достать котенка, высунувшись по пояс из окна. Он прикинул, не позвать ли Талли, но решил, что не стоит. Талли был ниже его ростом и наверняка не смог бы достать котенка таким образом. К тому же спасать котенка надо было срочно, пока этот пушистый, безмозглый дурачок не свалился вниз.
