Победители тьмы. Роман - Шайбон Ашот Гаспарович (полные книги txt) 📗
- То, что произошло с астероидинопланом АЛД-1, - дело их рук. Экипаж АЛД-1 погиб в результате их козней. В этом я твердо убежден!
Это заявление Аспинедова было полной неожиданностью для Абэка.
- Да! Они привыкли действовать из-за угла, не брезгуя никакими средствами! А теперь «белые тени» появились даже здесь, в нашем чудесном Октябре… Необходимо обезвредить этих гадов, пока не поздно! Поэтому будьте предельно осторожны и бдительны, Абэк Давидович.
- Да, нам есть за что опасаться. Я вас понимаю… - задумчиво проговорил Абэк Аденц.
Послышался негромкий звонок.
Аспинедов и Аденц одновременно взглянули на дверной экран, на котором появилось изображение молодой девушки.
- А-а, вот и Елена, - с живостью произнес Аспинедов.
Абэк изменился в лице и быстро поднялся с места.
- Оставайтесь, Абэк Давидович, вы нам помешать не можете. Вы же друзья детства. Не так ли?
- Это так, Николай Львович, но детство давно миновало, а время - оно разно отражается на взаимоотношениях людей… - не поднимая головы, отозвался Абэк.
- Неужели у вас так разладились отношения?.. Очень жаль…
- Как сказать! По-видимому, я просто не сумел разобраться в характере Елены Николаевны.
- В таком случае, я прошу вас не уходить. Обидчивость и злопамятство не в характере моей дочери, - это я знаю твердо.
- Да, но… - начал Абэк, но не успел договорить.
Изображение на дверном экране исчезло, и вместо него появилась написанная от руки строчка: «Папа, необходимо немедленно переговорить с тобой, прими меня».
Аспинедов нажал одну из кнопок на письменном столе. Створки двери бесшумно раздвинулись. Через порог переступила молодая девушка с красивым и выразительным лицом. На плече у нее сидела маленькая ручная обезьянка, обняв ее шею лапками и что-то дружелюбно лопоча. Протиснувшись вслед за девушкой, в комнату ворвался огромный доберман - любимец Аспинедова и, повернувшись к двери, громко и сердито залаял. Подпрыгнувшая от неожиданности мартышка ответила на оскорбление визгливой бранью на обезьяньем языке, сопровождая ее такой выразительной мимикой, что присутствовавшие не могли удержаться от громкого смеха.
- Чавкан, молчать! - приказал Аспинедов.
Огромный пес тотчас же умолк и, помахивая хвостом, подошел к хозяину, лизнул его руку. Присев рядом с креслом Аспинедова, пес склонил голову набок и, приподняв одно ухо, внимательно оглядел своего крошечного врага. Мартышка, не превышавшая ростом небольшую куклу, взвизгивала на плече у Елены и яростно плевалась.
- Ну-ну, замолчи и ты, глупышка! - рассердилась Елена Николаевна и, с улыбкой кивнув издали Абэку, проговорила: - Простите за этот шум, оглушили вас, вероятно… Мои с папой любимцы никак не поладят друг с другом и в то же время часу не могут пробыть в разлуке… Я сейчас… Очень рада была встретиться с вами. Пойдем, глупышка, ты слова не дашь вымолвить никому… - и, крепко сжимая в руках взъерошенную обезьянку, Елена вышла из комнаты.
Чавкан поднял голову и умными глазами взглянул на хозяина.
- Ты можешь остаться! - улыбнулся Аспинедов, ласково поглаживая голову пса, и повернулся к Абэку:
- Представьте себе, какой бы усталой ни вернулась с работы Елена, - у нее всегда находится и время, и настроение для забот о мартышке и о моем Чавкане…
- Видно, любит животных Елена Николаевна, - неопределенно отозвался молодой конструктор и подошел к открытому окну кабинета.
Он выглядел задумчивым и грустным. Аспинедов молча стал рядом с ним.
Из окна многоэтажного Голубого дворца открывалась волшебная панорама чудесного города. На город спускались искусственные вечерние сумерки. Разбегавшиеся внизу во все стороны прямые как стрела улицы с окаймлявшими их великолепными зданиями и огромная центральная площадь Октября были залиты светом, полны людей. Жители вышли на вечернюю воскресную прогулку. На главной магистрали, проспектах, расходящихся радиусами от центральной площади, и на круговой улице, опоясывающей площадь, тротуары были самодвижущимися и двойными: одна из двойных сталолитовых лент пешеходной дорожки двигалась медленно, другая - стремительно-быстро. Эти устроенные по принципу непрерывного движения бесшумные движущиеся тротуары заменяли в Октябре городской транспорт - трамваи и троллейбусы. Город целиком был выстроен из особого сталолитового стройматериала, сиявшего сказочным блеском.
Октябрь утопал в зелени. Аллеи и рощи вечнозеленых деревьев и кустов насыщали воздух живительной свежестью. Дома и строения в городе не отбрасывали тени, потому что мощные атомные станции равномерно омывали их светом со всех сторон.
Безаварийное движение пешеходов и машин обеспечивалось автоматическими установками на перекрестках улиц. Бесшумные электровозы проносились высоко над улицами и площадями.
Город Октябрь был осенен собственным небесным сводом, ясным и безоблачным. Новейшие открытия советской науки сделали технически возможным обеспечение города сменой искусственных дней искусственными ночами, живительной прохладой и желаемой атмосферой. При возникновении необходимости, на небосводе Октября собирались искусственные облака, и освежающий дождь поливал богатейшую растительность цветников и парков.
- Задумались, мой друг? - нарушил затянувшееся молчание конструктор подводного корабля «Октябрид» и одновременно, его капитан.
- Так же, как и вы, Николай Львович!
- Хотелось бы знать, - о чем именно думали вы, когда я заговорил с вами?
- О «белых тенях», которые ухитрились вырвать из нашей среды отважный экипаж АЛД-1… Мне не терпится встретиться с ними лицом к лицу! - повысил голос молодой конструктор.
- Представьте себе, что этот повод нам представится!
- Да?! Но каким образом?
- «Октябриду» не миновать встречи с ними. Они будут кишеть на пути нашего следования - я убежден в этом!
- Тем лучше! - резко взмахнув рукой, гневно воскликнул Аденц.
Негромко звякнул звонок внутреннего телефона и через сдвинувшуюся в стене планку в кабинет вошла светловолосая Нина - личный секретарь Аспинедова.
- Николай Львович, Елена Николаевна просила передать вам, что не сможет зайти к вам, как обещала. Просила извиниться за нее перед Абэком Давидовичем. Срочность сообщения, о котором она говорила с вами, в настоящее время отпала…
В кабинете царило молчание. Белокурая девушка в недоумении переводила взор с Аспинедова на Адэнца.
- Спасибо, Нина. Вы можете идти, - сдерживая волнение, проговорил Аспинедов.
Нина переступила порог. Планка в стене сдвинулась.
Аспинедов повернулся к Абэку, положил руку ему на плечо и заговорил совершенно спокойно:
- Вы знаете, конечно, что моя дочь должна была участвовать в походе «Октябрида», в качестве руководителя растениеводческой экспедиции.
- Да, я это знаю.
- Но вы не знаете того, - прервал его Аспинедов, - что, по моему ходатайству, кандидатура Елены Аспинедовой снимается из списка участников научного похода «Октябрида».
- Конечно, это ваше дело, Николай Львович… - начал удивленный Абэк.
- Нет, не только мое, Абэк Давидович. Вы пользуетесь точно такими же неограниченными правами, как и я.
- Но решающее слово, тем не менее принадлежит вам!
- Возможно. Именно поэтому мне хотелось бы слышать ваше мнение, Абэк Давидович, - улыбнулся Аспинедов.
- Какими же соображениями продиктовано было ваше решение?
- Соображениями о… вашем покое. Да, да, именно соображением о том, что вы - неравнодушны к Елене Николаевне!
Вспыхнувший, словно застенчивый юноша, Абэк отклонил лицо и откинул рукой свесившуюся на широкий лоб смоляную прядь волос. Его молчание доставило безграничную радость старому ученому. Лицо Аспинедова прояснилось. Могло даже показаться, что глаза его увлажнились. Ему хотелось с отеческой нежностью обнять юношу и сказать ему, что отец любимой им девушки от души желает ему удачи. Но Аспинедов сдержал себя, и голос его звучал совершенно спокойно, когда он снова заговорил:
