Одержимость - Каттнер Генри (прочитать книгу TXT) 📗
«Что-то такое было на Земле, — смутно вспомнил он. — Гомер рассказывал это о Древней Греции».
Сирена вдруг вспыхнула еще сильнее и красочнее и закричала, словно в экстазе, когда нос дробилки ткнулся в паутину. Существо прыгнуло на тупую империумную морду, опутывая своей сетью корпус механического гиганта. Дробилка, казалось, задрожала в экстазе. Заметно дрогнули броневые плиты. Возможно, какой-то парализующий гипнотический импульс все же проник в ее металлическую нервную систему.
Железное чудище по-прежнему перло вперед. Натягиваясь, нити паутины становились все тоньше. Цвет их менялся, бледнел. Сирена издавала звуки, больше похожие на вопли, их уши уже не выдерживали. Не отрываясь, Сэм смотрел и чувствовал, как от невыносимых звуковых колебаний дрожат его нервы.
Послышался треск лопающихся нитей. В последней попытке уничтожить врага, паутина конвульсивно сжалась. Муаровые цветные разводы стремительно пробежали по корпусу машины. Издав последний пронзительный вопль, Сирена судорожно сжала покатое рыло дробилки, затем обмякла и вместе с вялыми нитями паутины скатилась с брони. Тут же безжалостные широкие гусеницы, смяли ее, разорвали и через секунду оставили позади дергающийся в конвульсиях серый губчатый комок, который только что был очаровательной Сиреной.
Облегченно вздохнув, Сэм опустил бинокль. Он весь дрожал и чтобы придти в себя, ему пришлось некоторое время помолчать. Потом, стараясь ступать ровно, он подошел к походному столику, положил бинокль, и повернулся к Хейлу. Тот с любопытством смотрел на Сэма. Что ж, он еще раз доказал, что для гипнотизера он неподходящий объект.
— Итак, мы говорили о Харкерах, — сказал Сэм, как ни в чем не бывало. — Когда вы сможете начать?
Хейл нахмурился.
— Не проси. Не могу.
Теперь нахмурился Сэм.
— Поймите, это очень важно. Только вы можете справиться с этим делом.
— Единственное, с чем я обязан справляться, так это с делами здесь, на острове. Поверхность я знаю лучше всех. А вот ты как раз и предназначен для подобных дел. Мы тебя для этого и наняли.
Лучше не скажешь. Хейл решительно отстранялся от ответственности за участие в обмане. Вот только плодами его пользоваться он не отказывался, впрочем, как и властью над людьми. Что тут поделаешь? До сих пор Сэм именно себя считал движущей силой колонизации, а Хейлу отводил роль не более чем марионетки, которую он дергал за ниточки.
«Не поменялись ли мы ролями?» — эта неприятная мысль впервые кольнула Сэма.
— Пусть так, — медленно произнес Сэм — Я сделаю это. Но если вдруг появятся неприятности, не удивляйтесь.
— Не буду, — спокойно пообещал Хейл.
Былая одержимость молотом ударила в мозг. Перебарывая ее, Сэм стиснул зубы. Теперь он знал, кто его истинный враг. Это еще не объявление войны, но ждать осталось недолго.
Холодный и чистый хрустальный свет заполнял комнату, построенную бессмертными для бессмертных и предназначенную для размышлений. Движущиеся картины на стенах были лишь частью спокойного интерьера, где все предметы были строго функциональны, но не утилитарны и плавно переходили из одного в другой. Взгляд ни на чем не задерживался больше, чем на пару секунд.
Яркий свет невидимых ламп заливал эти стерильные покои. Захария и Кедра сидели за длинным столом. Тонкими длинными пальцами с позолоченными ногтями Кедра перелистывала бумаги.
— Надо, чтобы с Ридом встретилась именно ты, — сказал Захария.
Кедра передернула плечами.
— На поверхности?! Ни за что!
— Тебе с ним легче будет договориться.
— А для чего это вообще надо?
Захария кивнул на бумаги.
— Он далеко не дурак. Все наши трюки ему знакомы. Необходимо разработать два плана: один настоящий, другой отвлекающий.
— Я еще ничего не говорила про свой.
— Это не важно. Смысл в том, что сейчас Сэм Рид нам нужен. Но потом он будет нам мешать.
Кедра промолчала.
Захария осторожно взял ее руку, легонько провел пальцем по золоту ее ногтей.
— Мы обязаны точно рассчитать этот момент. И он должен наступить до того, как Сэм надежно укрепит свои позиции. Сейчас он еще уязвим, но мы не можем его тронуть, не сорвав колонизацию.
— Хейл был прав, когда сказал, что мы слишком долго ждали, — тихо сказала Кедра.
— Может быть… но одна ошибка еще не поражение. Мы хорошо знаем, кто здесь игрок, а кто пешка. Сэм возомнил себя игроком. Пусть себе тешится… Пока…
— Что пока?
На стене, будто живое, ветвилось хрустальное растение. Захария молча смотрел на него. Появился бутон, распустился в цветок, и только тогда он сказал:
— Точное время определить невозможно. Сегодня он служит колонии. Но мину, что взорвется много позже и в нужный момент, нужно закладывать сейчас.
— Это совпадает с моим планом, — согласилась Кедра. Лучшее оружие, которое может применить бессмертный против бессмертного — мина замедленного действия. И я, кажется, знаю, что она из себя представляет.
— Что же?
— Нечто такое, что должно быть всегда рядом с ним на протяжении многих лет. И всегда угрожать взрывом. А Сэм должен желать, чтобы эта мина всегда была рядом. Она будет казаться ему необходимой и безвредной, не вызовет никаких подозрений. Даже если он проследит за ее созданием, она должна пройти все проверки, которым подвергнет ее Сэм.
— Созданием? — усмехнулся Захария.
— Рождением.
— Ясно. Живая мина замедленного действия. Типичное оружие бессмертных против бессмертных. Есть проблемы?
— Необходима твоя помощь. Конструировать мину придется с генов еще до рождения. Но аккуратно, не оставляя следов. Гм… начнем с дедукции. Индукцию оставим на потом. Здесь краткое резюме о Сэме.
— Источники информации?
— Не общественные. Наши, семейные. Сэм и не подозревает, как много мы о нем знаем.
— Но через пять… или пятьдесят лет он изменится.
— Основные элементы психики не меняются. Это самая надежная база для экстраполяции. Пока ясно одно: наша мина будет голубоглазенькой. Он буквально помешан на голубом цвете.
Захария рассмеялся.
Кедре смех Захарии явно не понравился. Резко протянув руку, она взяла какую-то фотографию.
— С чего ты это взяла, Кедра? — продолжая смеяться, спросил Захария. — Откуда бы тебе это знать?
— Я достаточно изучила психику Сэма Рида, — холодно ответила она. — Я составила описание человека, который может оказаться рядом с Сэмом, допустим, лет через восемнадцать. Расчеты мои исходят из успеха колонизации, чему мы должны всячески способствовать. И все эти годы мы будем готовить мину, такую, чтобы ее таланты были просто необходимы ему. А также внешность и физические данные. У меня записано, какие типы лиц, внешности и голосов предпочитает наш подопечный. Вот изображение людей, нужных яам сейчас, — Кедра выбрала еще одну фотографию. — Я нашла подходящих мужчину и женщину, проверила их наследственность и все остальное. Нетрудно предсказать, каким будет их ребенок, особенно, если мы организуем условия, в которых он будет развиваться. Неявно, само собой.
Захария взял фотографии юноши и девушки.
— Они знакомы?
— Познакомим. Парень пока болеет. Хотел завербоваться в колонию, вот и пришлось заразить. Попозже мы устроим им встречу, но так, чтобы никто не заподозрил наше участие.
Захария наклонился к столику, с интересом разглядывая таблицы и диаграммы.
— Кто он? Так… Устроим ему что-нибудь поинтереснее. О колонии он должен забыть. Ладно, встречу и брак мы организовать сможем. А где гарантия, что ребенок…
— Ты спрашиваешь женщину? Мне известен период ее овуляции.
— А вдруг будет не мальчик, а девочка?
— Прекрасно. Женщина будет для него еще привлекательнее, — ответила Кедра, но тут же нахмурилась и замолкла. Потом нервно отбросила фотографию девушки.
— Независимо от пола ребенка, — резко продолжила она, он с самого рождения будет подвергаться психодинамической обработке. Тайно. После каждого сеанса память о нем будет стираться. Таким образом, к восемнадцати годам мы закрепим в подсознании ребенка приказы, которые он будет беспрекословно выполнять.
