Конец детства (сборник) - Головачев Василий Васильевич (онлайн книги бесплатно полные .TXT, .FB2) 📗
— Ах, как там тяжело! — улыбнулась Гарриет.
— Нет, — возразил Стоун, — вовсе не тяжело. Первые шесть недель. Или даже шесть месяцев. Там есть все, что нужно мужчине. Отличная еда, выпивка и женщины. Любое желание тут же исполняется. Богат ты или беден — это неважно. Все бесплатно.
— Я представляю, — произнес Блэйн, — что там начинаешь вскоре ощущать…
— Ну, конечно! Абсолютная бесцельность. Будто кто-то взял и тебя, взрослого мужчину, превратил в маленького мальчика, которому остается только забавляться разными играми. Но все же “Фишхук” поступает с нами щедро и великодушно. Даже презирая, ненавидя “Фишхук”, надо отдать им должное. Лично против нас они ничего не имеют. Ведь мы не совершили преступление, не нарушили долг — по крайней мере, не все. Они не могут рисковать, оставляя нас работать; они не могут отпустить нас, поскольку, как ты понимаешь, репутация “Фишхука” должна быть безупречной. Нельзя допустить, чтобы их обвинили в том, что они пустили в мир человека, у которого в мозгу появилось какое-то инопланетное качество или который хоть на волос отклоняется от общепринятого человеческого стандарта. Так что они отправляют нас в отпуск — бессрочный отпуск — в заведение для миллионеров.
Это гениальное решение. Человек ненавидит этот вечный праздник и все же не может уехать, поскольку здравый смысл ему шепчет, что надо быть круглым дураком, чтобы бросить все это. Здесь безопасно и весело. Здесь не о чем тревожиться. Тебе ни в чем нет отказа. Трудно серьезно думать о побеге — какой может быть побег, если тебя никто не держит. Правда, стоит попробовать, и вдруг узнаешь, что все вокруг патрулируется, стоят сторожевые вышки. Потом выясняется, что контролируется каждая дорога, каждая тропа. Да и пытаться уйти пешком через пустыню равносильно самоубийству. Постепенно замечаешь, что за тобой постоянно ведется наблюдение; агенты “Фишхука”, замаскированные под гостей, не спускают с тебя глаз, чтоб не упустить, когда ты решишься на побег или хотя бы только подумаешь об этом.
Но настоящие цепи, которые удерживают тебя, — роскошь и беззаботность. От такого трудно отказаться. И в “Фишхуке” это понимают. Поверь мне, Шеп, это самая крепкая тюрьма, когда-либо построенная человеком.
Но, как любая тюрьма, она ожесточает и закаляет. Узнав о шпионах и охране, становишься хитрым и изворотливым. Собственно, сами шпионы и охранники придают смысл твоему существованию. Ошибка “Фишхука” в том, что он перестарался: не нужно было вообще никакой системы безопасности. Предоставленный самому себе, любой мог бы совершать “побег” каждый месяц. И приплетаться восвояси, почувствовав, каково за пределами этого рая. Но когда ты узнаешь о патрулях, винтовках, собаках, ты принимаешь это как вызов и вступаешь в игру, где ставка — собственная жизнь…
— Наверняка, — заметил Блэйн, — побегов было немного. Даже попыток. Иначе бы “Фишхук” придумал что-нибудь новое.
— Ты прав, — хищно ухмыльнулся Стоун. — Побег мало кому удался. И мало кто пытался бежать.
— Только ты и Ламберт Финн.
— Ламберт, — сухо ответил Стоун, — все это время был мне примером. Его успех вдохновил меня. Он бежал за несколько лет до моего появления. Кроме того, задолго до Ламберта был еще один побег. Что стало с тем человеком, до сих пор никому не известно.
— Ну, хорошо, — спросил Блэйн, — а что будет с тем, кто убежал, кто скрывается от “Фишхука”? Что его ждет? Вот у меня в кармане пара долларов, принадлежащих даже не мне, а Райли, у меня нет ни документов, ни специальности, ни работы. Что будет…
— Ты как будто жалеешь, что убежал.
— Бывают моменты, что и жалею. Если б начать сначала, то я бы не дал застать себя врасплох. Я бы перевел деньги в какую-нибудь соседнюю страну. Подготовил бы новые документы. Зазубрил бы пару учебников, чтобы работать кем-то вроде счетовода и ждать.
— Мы не можем ждать! — выкрикнул Стоун.
— Вспомни старые религиозные распри, — предложил Блэйн — Войны между протестантами и католиками, между христианством и исламом. Где они теперь?
— Они прекратились благодаря “Фишхуку”.
— Все всегда прекращается благодаря чему-то. Иначе не было бы надежды. Ситуации и события упорядочиваются, и вчерашние бури становятся чисто академическими вопросами для историков.
— Неужели ты будешь ждать, — спросил Стоун, — ждать сотню лет?
— Ждать незачем, — сказала Гарриет, — все уже началось. А Шеп подключится.
— Я?
— Да, ты.
— Шеп, выслушай меня, — попросил Стоун.
— Я слушаю, — ответил Блэйн, и, чувствуя опасность, в нем колыхнулось что-то чужое, и дрожь прокатилась по телу.
— Я создал организацию — можно назвать ее подпольем. У меня есть группа паракинетиков, или штат, или комитет, который разрабатывает первоначальные планы и тактику некоторых экспериментов и исследований. С их помощью мы продемонстрируем, что паранормальные люди могут быть полезными человечеству и без “Фишхука”.
— Пьер! — воскликнул Блэйн, глядя на Гарриет. Она кивнула.
— Так вот что ты имела в виду с самого начала. А тогда, на вечеринке у Шарли, ты мне говорила: “Старый приятель, старый друг”…
— Ты считаешь, что я поступила неверно?
— Да нет, почему же.
— Скажи, ты бы согласился, если б я тебе тогда все рассказала?
— Не знаю, Гарриет, честное слово, не знаю.
Стоун поднялся из кресла и сделал несколько шагов в сторону Блэйна. Вытянув руки, он положил их на плечи Блэйну. Его пальцы напряглись.
— Шеп, — твердо произнес он. — Шеп, это очень серьезно и важно. Нельзя, чтобы вся связь человека со звездами шла только через “Фишхук”. Человечество не может быть наполовину приковано к Земле, наполовину свободно.
В тусклом комнатном освещении его взгляд не казался жестким. Он казался вдохновенным, а в глазах поблескивали непролитые слезы.
Когда он снова заговорил, голос его уже звучал мягко.
— Есть звезды, — почти шепотом, будто разговаривая с самим собой, сказал он, — где люди должны побывать. Чтобы увидеть, каких высот способна достичь человеческая раса. Чтобы спасти свои души.
Гарриет с деловым видом взяла сумочку, перчатки.
— Вы как хотите, а я с голоду умирать не собираюсь. Идете со мной или нет?
— Я иду, — объявил Блэйн.
И вдруг вспомнил.
Она перехватила мысль и рассмеялась.
— За наш счет. За это пригласишь нас как-нибудь двоих.
— А зачем? — вмешался Стоун. — Он уже в штате и получает жалованье. У него есть работа. Не так ли, Шеп?
Блэйн промолчал.
— Шеп, ты ведь со мной? Ты мне нужен. Без тебя мне не справиться. Мне не хватало как раз тебя.
— Хорошо, я с тобой, — просто ответил Блэйн.
— Ну, раз с этим наконец разобрались, — сказала Гарриет, — пошли обедать.
— Вы идите, — сказал Стоун, — а я буду стоять на страже.
— Но, Годфри…
— Мне надо кое о чем поразмыслить. Есть пара вопросов.
— Пошли, — Гарриет повернулась к Блэйну — Пусть сидит и думает.
Блэйн последовал за ней, несколько озадаченный.
Глава двадцатая
— Теперь рассказывай, — потребовала Гарриет. Они сделали заказ, и Гарриет, устроившись поудобнее за столом, приготовилась слушать. — Что произошло в том городке? Что было после? Как ты попал в больницу?
— Об этом позже, — отказался Блэйн. — Еще будет время обо всем тебе рассказать. Прежде ответь, что с Годфри?
— Ты имеешь в виду, что он остался в номере подумать?
— Да. Но не только. Выражение его глаз. Эта навязчивая идея. Как он говорит, что спасение людей — побывать на звездах, словно старый отшельник, которому явилось знамение.
— Ты прав, — сказала Гарриет, — все именно так.
Блэйн ошеломленно уставился на нее.
— Это произошло во время того последнего путешествия, — продолжала Гарриет. — Он там тронулся. Что-то он там увидел, что потрясло его.
— Я знаю, — сказал Блэйн. — Иногда в путешествиях встречаешь такое…
— Жуткое?
— Да, конечно, жуткое. Но это не все. Скорее, непостижимое. Процессы, причинно-следственные связи, совершенно невероятные с позиций человеческой логики и этики. Явления, в которых не видно смысла, которые не укладываются в голове. Рассудок человека оказывается бессильным. И это страшно. Нет точки опоры, ориентира. Ты один, абсолютно один, и вокруг — ничего из знакомого тебе мира.
