Жемчуг богов - Юрьев Сергей (бесплатные онлайн книги читаем полные версии txt) 📗
24 августа 0 ч. 45 м.
– Ваше молчание, доктор Гобит, только подтверждает наши подозрения. – Прьемьер-советник, координатор секретариата ДБ Олло Тарсан глядел ей в глаза, не мигая. Впрочем, глаз его было почти не видно из-под набрякших век, а его лица невозможно было рассмотреть из-за яркой лампы, неполное затмение которой устроила его лысая макушка.
Все происходило в офисе Центра Коррекции Личности и походило на скверный спектакль со скверными актерами. Полвзвода Охранного Резерва в полном обмундировании развалилось на креслах, двое ассистентов в белых халатах лежали (руки за голову) на ковре. Они старались не шевелиться – каждое шевеление вызывало легкий, без замаха удар носком армейского ботинка по ребрам. Дженти Олло делал вид, что настроен весьма благодушно, и вообще, ничего особенного не происходит, однако тонкие запястья Лолы были прикованы наручниками к спинке жесткого стула, который она сама когда-то принесла из ординаторской специально для не слишком желанных посетителей.
– Доктор Гобит, уверяю вас, президент в курсе, – продолжал увещевать ее премьер-советник. – Уже полностью доказано, что Гресс Вико совершил несколько непростительных ошибок, и что порой его деятельность была направлена не на укрепление безопасности Конфедерации, а на удовлетворение личных амбиций. Мы абсолютно ничего не имеем против вас лично. Вы ведь только исполняли распоряжения непосредственного начальника. Но, согласитесь, здесь проводились бесчеловечные эксперименты на живых людях. Это крайне аморально, и вы, как светило отечественной науки, должны это понимать лучше, чем кто-либо.
Вошел какой-то тип в штатском и встал у двери рядом с двумя точно такими же. Из коридора донеслось несколько пистолетных выстрелов, за огромным окном, сидя на ребрах антенн, беззвучно каркали вороны. Зашелестел кондиционер, кто-то из вояк неосторожным движением смахнул со стола бумаги, но вместо того, чтобы броситься их собирать, откинулся в кресле и сунул в рот длинную тонкую, наверняка вонючую, сигару. Вокруг что-то происходило, а премьер-советник продолжал говорить, чем дальше, тем убедительнее и тверже. Казалось, у него сейчас лысина озарится светом нетленным, а вместо ушей вырастут ромашки.
– …все мы делаем ошибки, но то, что совершил ваш куратор, дженти Гресс, которого я, поверьте, несмотря ни на что, продолжаю ценить и уважать, уже трудно назвать просто ошибкой. И я хочу лишь убедиться, что вы вместе с вашим Центром были слепым оружием в его руках. Нет, никто не обвиняет его в государственной измене или заговоре, Боже упаси… Но он явно не надлежащим образом понимает цели и задачи Департамента, его место и роль. Больше, чем он сам себе навредил, вы ему уже не навредите. А вот о собственном благополучии и своем Центре вам стоит подумать. Сейчас вам освободят руки, и вы мне быстренько составите подробный доклад о визитах, распоряжениях и высказываниях дженти Гресса за последние полтора года. И учтите – меня интересует все, даже фразы, брошенные вскользь. Всем известно, доктор Гобит, что у вас феноменальная память…
Щелкнули замки наручников.
– Да, дженти Олло, я прекрасно запомню все, что здесь происходит. – Лола попыталась встать, но чья-то тяжелая рука легла на ее плечо. – Я надеюсь, вы не тронули дежурный персонал. За срыв программ Центра вы можете ответить значительно строже, чем за эту комедию.
– Вам сейчас необходимо проявить максимум благоразумия, – посоветовал Олло Тарсан, делая акцент на слове «максимум», и один из его подручных уселся напротив Лолы, сунув ей под нос диктофон.
Она вспомнила. За долгую жизнь перед ней промелькнули тысячи лиц, и стоило только стремительно перелистать бездонную книгу памяти, найти нужную страницу. Лет сорок назад, точнее, сорок один год и три месяца… Она тогда только-только приобрела небольшую частную практику в Орди-Хоме, фешенебельном пригороде Новой Александрии. Никакой репутации, минимум опыта, одна только уверенность в себе… Она тогда решила привлечь внимание клиентов лишь необычайной дороговизной своих услуг, и расчет ее сработал безотказно. Кудесница, колдунья – так стали называть ее через пару лет, а тогда… Дородная матрона в фиолетово-желтом уродливом платье привела к ней мальчика лет восьми. Тому почему-то нравилось ловить кошек и потрошить их живьем. Впрочем, она не обратила бы особого внимания на увлечение сынка, если бы не многочисленные жалобы соседей. Лола тогда чуть ли не с первого взгляда поняла: неизлечим. Устранить садистские наклонности не представлялось возможным – было возможно лишь направить их в иное русло. Несколько бесед на отвлеченные темы, пара сеансов гипноза, и мальчику удалось внушить, что демонстрируя, выставляя напоказ свою жестокость, невозможно получить то, чего он действительно хочет.
И вот этот мальчик сидит сейчас возле нее, лысый, обрюзгший, страдающий подагрой, несварением, легкой формой склероза, геморроем, воспалением надпочечников… Впрочем, ото всего этого его, кажется, лечат, а вот психические отклонения сохранились в неприкосновенности.
– Не хотите ли расчленить морскую свинку? – вдруг спросила она спокойно и приветливо. – У нас в виварии есть сотни две.
Некоторое время Тарсан смотрел на нее, непонимающе моргая, а потом лицо его и лысина мгновенно налились кровью. Нет, он, конечно, не вспомнил… Но она коснулась, затаенного, того, в чем он и сам с трудом себе признавался.
– Я вижу вас впервые, дженти Олло, – продолжала она тем же тоном, – но уже сейчас для меня несомненны ваше мужество, ваша преданность делу, незаурядность вашей личности…
Теперь он был обыкновенным пациентом, одним из тысяч. И едва ли не впервые в жизни он слышал именно те слова, которых всегда хотел от любого собеседника. Впрочем, последние лет пятнадцать у него не было собеседников, были лишь начальники и подчиненные, нужные люди и завистники.
– … несомненно, деятельность нашего Центра не могла не привлечь вашего внимания, тем более что наши работы проходят под грифом «Сугубо секретно», и даже внутри Департамента очень немногие из высшего руководства знают о большинстве направлений нашей деятельности. И я очень сожалею, что вас не посвятили в отдельные наши программы. – Пока следовало говорить то, во что он охотно поверит. – Мы занимаемся наукой и не всегда в курсе того, как используются результаты исследований – это не наша прерогатива. Что делать с этим дальше, решаете вы, политики (политики – это хорошо, ишь, как встрепенулся). Но поскольку вы этого требуете, я охотно введу вас в курс наших последних разработок, хотя для этого требуется время и некоторые базовые знания, которые, несомненно, у вас есть. Кстати, вы интересовались распоряжениями Гресса Вико (ни в коем случае не дженти Гресса)… Все они зафиксированы в книге приказов, но это указания самого общего плана, так сказать, постановка задач, не более. Для реального руководства у него явно не хватало тех самых базовых знаний…
Тарсан слушал ее чрезвычайно внимательно. Временами казалось, что уши его оттопыриваются больше обычного, а уголки губ слегка вздергивались вверх, как только звучал какой-либо из комплиментов, которые в изобилии вплетала в свою речь Лола, заботясь, впрочем, чтобы это не казалось слишком навязчивым. Главным было выиграть время. По всему было видно, что Олло Тарсан вовсе не тот человек, который способен соперничать с Грессом Вико. Скорее всего, все просто: у Вико неприятности, неприятности настолько серьезные, что этот ушастый садист решил, будто шефу конец, и настало время занять его место. Он даже не понимает, с кем связался. Завтра, а может быть, уже сегодня эта лысина будет жариться на сковородке и пищать. Впрочем, потом дженти Гресс позволит себе быть великодушным, и незадачливый путчист тихо отправится в отставку по состоянию здоровья и будет разводить кроликов где-нибудь на Островах. Вот только кроликов жалко…
– …ознакомиться с текущей документацией при моем полном содействии можно прямо сейчас, только надо создать соответствующую обстановку. Вы прекрасно понимаете, что при этом должен присутствовать очень ограниченный круг лиц, поскольку для вашего доклада президенту необходима информация, не подлежащая разглашению. Кстати, дженти Индо не так давно посетил наш Центр с плановой инспекцией. Между нами была очень содержательная беседа, и он признал несомненную полезность наших работ.
