Мародер - Забирко Виталий Сергеевич (мир книг TXT) 📗
Пока я бесцельно бродил по аэропорту, убивая время до расчетного прыжка, мне казалось, что я обязательно должен встретиться с таймстеблем Воронцовым, хотя по местному времени прошло трое суток. Но что такое трое суток для таймстебля, обещавшего не спускать с меня глаз? Я редко чему верю, но в то, что это не пустые слова, верил. Однако не только Воронцова, но и вообще кого-либо с флуктуационным следом не встретил. Что ж, и такое бывает, хотя годы между вторым и третьим тысячелетием считаются наиболее посещаемыми туристами-хронерами.
Наконец подошло мое время. Я прошел в туалет, подспудно ожидая, что именно там встречусь с Воронцовым. Но в туалете были обычные пассажиры, местные, и никто не светился флуктуационным следом. Приятно, когда опасения не сбываются.
Закрывшись в шестой кабинке, я достал джамп, набрал дату прибытия и выждал пару минут до оптимального времени прыжка. Очень хотелось, чтобы во время прыжка тень осталась во вневременье, но мечты сбываются гораздо реже, чем опасения. Прыгал я уже с ней, хотя и не знал тогда, какой именно субстанцией наградил меня временной разлом. Надеяться нечего.
В базовом времени был поздний вечер. В туалете горели лампы дневного света, журчала вода, шаркала обувь, гудел тепловентилятор. Давно подметил, что вечером в общественных туалетах наибольший наплыв посетителей. Я закрыл дверцу на щеколду, достал из кейса лингвистический программатор, включил его и в течение пяти минут вернул себе знание русского языка с московским произношением. Ни к чему в базовом времени американизированный английский с виржинским выговором.
Открыв кабинку, я прошел к умывальнику. Всё – акция закончена. Мавр сделал свое дело, мавр умывает руки. Всегда приятно вернуться в базовое время, почти как в родной дом. Конечно, никто меня здесь не ждет, никому я не нужен, но квартира в сталинском небоскребе – единственное место во времени и пространстве, где я могу отдохнуть, не заботясь о возможных флуктуациях. И даже тяжесть висящей на мне тени не могла испортить предвкушение предстоящего отдыха.
Народу в туалете было много, но я принципиально ни на кого не обращал внимания. Хватит себе нервы трепать – хотят за мной следить, пусть следят. От службы стабилизации все равно никуда не денешься, таймстебли везде достанут.
Я вышел из туалета, прошел несколько шагов… И в этот момент кто-то весьма невежливо придержал меня за локоть.
– Good evening, mister Smith.
«Легок на помине!» – узнал я голос и попытался резким движением освободиться. Не тут-то было. Пальцы таймстебля Воронцова впились в локоть железной хваткой. Что-что, а силы постантам не занимать.
– Вы ошиблись, – сказал я, оборачиваясь.
Тусклые глаза таймстебля смотрели на меня с ехидным прищуром.
– Ой ли? – Он улыбнулся и стал очень похож на жабу. Серо-зеленое лицо, растянутые до ушей губы, выпуклые равнодушные глаза. – Может, и паспорт покажете?
– И все-то вы, Игорь Анатольевич, обо мне знаете… – вздохнув, покачал я головой. При мне действительно был только американский паспорт на имя Теодора Смита.
– Все не все, но многое, – согласился таймстебль.
– В таком случае что вам от меня надо? Закон я не нарушаю, видите мой флуктуационный след? – не подумав, брякнул я и похолодел. Из-за тени у меня светились только кисти рук и голова.
Воронцов окинул меня взглядом сверху донизу, приподнял правую бровь.
– Вижу, – кивнул он. – Именно потому вы меня сейчас и заинтересовали. Вы что, в белье из стекловолокна? Зачем? От кого вы прячете флуктуационный след?
Врал Воронцов безбожно – по лицу было видно, что только сейчас обратил внимание, как светится мой флуктуационный след.
– Когда что-то прячут, – сказал я, – то прячут все, а не часть. Вас не устраивает уровень свечения моего флуктуационного следа?
– Да нет, уровень в норме… – неопределенно протянул Воронцов и предложил: – Давайте-ка отойдем, а то стоим у порога туалета. Люди ходят, на нас натыкаются…
Не отпуская мой локоть, он увлек меня в сторону, и тогда мне показалось, что какого-то особенного дела у таймстебля ко мне нет. Просто хотелось ему придраться, и он искал повод, за что зацепиться. Неужто в самом деле настолько вредный, что выполняет свое обещание не давать мне спуску?
Мы прошли несколько шагов по направлению к эскалатору на второй этаж, и когда я понял, что Воронцов ведет меня в кафетерий, то заупрямился. За четыре года котенок стал взрослым котом, его мог кто-то забрать к себе домой, но он мог и здесь прижиться. Что скажет Воронцов, когда увидит игры кота с моей тенью?
– По-моему, мы достаточно отошли от туалета, – сказал я, останавливаясь. – И отпустите мой локоть, на нас люди оглядываются, принимая за голубых.
– Вас это сильно волнует? – поинтересовался Воронцов, но локоть отпустил.
– Будь вы посимпатичнее, то – нет, – не выдержав, съязвил я.
– Я хотел пригласить вас в кафетерий, – никак не отреагировал на колкость Воронцов. – Посидели бы за столиком, поговорили…
– О чем?
– Нашли бы тему, – пожал плечами Воронцов. Смотрел он в сторону, говорил тоже в сторону, и по нему чувствовалось, что он и сам не знает, о чем бы мы разговаривали в кафетерии.
– С чего вы взяли, что мне понравится наблюдать, как вы пьете свою болотную гадость, а затем закусываете пластиковым стаканчиком? – в открытую начал дерзить я. Очень мне не нравилось, как он меня обихаживает. Что он хотел и почему так вежливо разговаривал? В казино он не церемонился.
В этот раз колкость достигла цели. Воронцов потемнел и без того темным лицом и исподлобья посмотрел на меня.
– Не забывайся, Егор Николаевич, – натянуто сказал он, глядя неподвижными зрачками куда-то поверх моего плеча, – я все-таки блюститель стабильности.
– С этого и надо было начинать, – пробурчал я.
Воронцов снова смерил меня взглядом.
– А что это вы так странно ходите? – вновь перейдя на «вы», спросил он. – Копчик во время акции ушибли?
Я вздрогнул и внимательно посмотрел в глаза таймстебля – почти такой же вопрос о копчике задавал мне сэр Джефри. Но Воронцова, похоже, абсолютно не интересовал ответ: не глядя на меня, он продолжал смотреть куда-то мне за спину.
