Зверь из бездны - Корепанов Алексей Яковлевич (читать книги полностью без сокращений бесплатно txt) 📗

Был он замкнут, молчалив, говорили отец и мать, и, возможно, чем-то озабочен. Они виделись, да и то не всегда, только за завтраком и ужином; Иржи Грега ждал все тот же, что и сорок лет назад, полицейский участок в Вифлееме, а Ирму Грег – бессменное кресло в комп-центре одной из лидер-секций столицы округа. В выходные дни они тоже мало общались с сыном, потому что он уходил бродить по окрестностям городка – замечали его и в долине у озера, и вот на этой самой дороге, ведущей к предгорьям Альп.

А восемь дней назад Леонардо ушел – и не вернулся.

И ведь он, Станислав Лешко, почти поверил в то, что Леонардо действительно побывал в каком-то Преддверии, где находятся те, кому суждено идти дальше… и ниже… Поверил! А потом… И пусть Патрис Бохарт бормочет что-то невнятное насчет своих галлюцинаций (если они вообще были), пусть Лео утверждает, что вернулся чуть раньше, чем ушел, – есть факты. Есть оплавленные стрельбой из эманатора скалы на острове Ковача, есть (возможно) влияние мертвой зоны, и есть болезнь Леонардо Грега. А вот самого Леонардо Грега нет.

«Типун тебе на язык! – одернул он себя старинными словами с давно забытым смыслом. – Лео есть, куда он денется?.. Но вот как его разыскать?..»

Задача была, конечно, трудной, но вполне решаемой. Их «пятерке» удавалось справляться и не с такими задачами. Поверхность Альбатроса обширна, но не бесконечна. Объемки офицера Унипола Грега имеются у каждого полицейского, у каждого работника обороны; изображение Леонардо Грега шесть раз в сутки показывают по всем программам поливидения. Собственно, у него, Станислава Лешко, вовсе не было необходимости срываться с места, бросив наблюдение за «пропашкой» Серебристого Лебедя, и, сломя голову, мчаться на Соколиную, а оттуда – на Альбатрос. Все необходимые меры были приняты и без него, он не предложил местным «полам» каких-либо неожиданных идей. Да и Кондор не видел основания бить тревогу.

Но одно дело – когда речь идет об исчезновении полицейского офицера Леонардо-Валентина Грега. И совсем другое – когда ведутся поиски коллеги и друга Лео…

Да, прошло восемь дней после исчезновения Лео, но хватились его не сразу. Отец и мать были, конечно, удивлены и расстроены внезапным отъездом сына, но не более: видели, что он не в своей тарелке, что у него какие-то свои проблемы. Возможно, несложившаяся любовь… И все-таки неспокойно было на сердце у Ирмы Грег. Когда Лео так и не объявился у своих дедов – ни у одного, ни у другого, – и у бывшей жены Бригитты (все еще не вышедшей замуж), и не подал за четыре дня никакой весточки о себе, взволнованная госпожа Грег решила, что пора действовать. Ее муж, используя свои полицейские связи, выяснил, что Лео не возвращался на Соколиную и вообще не покидал Альбатроса.

Конечно, офицер четвертого ранга, сотрудник «полиции Универсума» Леонардо-Валентин Грег был вполне взрослым мужчиной (сорок четыре года, как-никак!), вольным в своих поступках. Он мог совершить попытку вырваться из замкнутого круга своих проблем, направившись в увеселительные заведения Вифлеема, Нового Сада, Штраусбурга и десятка других больших городов; мог уединиться на необъятных пространствах Большой Отмели; в конце концов, мог вообще соорудить хижину в какой-нибудь непролазной чащобе и упорно добиваться единения с природой…

Но Ирма Грег не желала принимать во внимание ни одно из этих вполне правдоподобных объяснений. Она наседала на участкового «пола» – своего мужа Иржи Грега – и он, наконец, сдался и, не зная, куда деваться от стыда (единственный сын ушел, не попрощавшись!), подал заявление о исчезновении Леонардо Грега. Местная полиция восприняла это весьма серьезно – пропал не просто сын участкового топ-капрала, а офицер четвертого ранга, сотрудник Унипола, хоть и находящийся в отпуске.

И были обнаружены следы Леонардо Грега на краю обрыва. Последние следы. От обрыва он в тот день, двадцать третьего июня, не возвращался.

– Он толковый парень, Стасик? – внезапно спросил Иржи Грег. Они уже шли мимо садов на окраине городка, солнце кануло за вершины гор и воздух жил предчувствием сумерек.

– Да, – без заминки ответил Станислав Лешко. – Очень толковый и надежный. – Он немного помолчал, сосредоточенно глядя себе под ноги, и добавил: – Повезло, горячие были у нас денечки… очень горячие… Вот он и приустал немного. Все-таки весь груз – на его плечах.

Иржи Грег не стал уточнять, отчего утомился сын. Он понятия не имел о «материализации мыслеобразов», Эвридике Карреро и Свене Блутсберге с Журавлиной Стаи, Иваре Нооме с Феникса, Ульфе Лундквисте с Иволги, Патриции Улд с Салангана и десятках других людей – Совет Ассоциации решил не рекламировать ужасные события, происшедшие в разных мирах, но имеющие одинаковую основу. Непричастные к этому люди вряд ли стали бы хоть немного счастливей от обладания такой информацией.

– У него был кто-то?.. Была… женщина? – помолчав, вновь задал вопрос Иржи Грег.

– Была, – отозвался Станислав Лешко. – Она погибла… совсем недавно, на Журавлиной Стае. Несчастный случай… Это тоже повлияло…

Иржи Грег понимающе кивнул. Значит, все-таки, нервный срыв. Стремление забраться подальше от людей, чтобы не видеть и не слышать никого и, обосновавшись в каком-нибудь пустующем лагере в Треугольном Массиве или и вовсе в Диком Лесу, зализывать раны, выжидая, когда же хоть немного отпустит боль. Отец понимал сына. Давно, в молодости, еще до Ирмы, у него была другая. Глупым и восторженным мальчишкой он был тогда, и не представлял себе жизни без нее, ясноглазой. А она потом бросила его, увлекшись другим парнем… Рана болела, рана ныла очень долго… Но – зажила. Все-таки зажила. Человек не в состоянии помнить все подробности прошлого – и это спасает его. И если все дело в женщине, подумал Иржи Грег, то сын вернется. И, возможно, объяснит свою хитроумную инсценировку с собственным исчезновением.

– Он с детства был очень впечатлительным, – доверительно сообщил Иржи Грег Станиславу Лешко, сообщил таким тоном, каким испокон веков любящие родители рассказывают о своих детях.

Лешко кивнул, а потом заметил:

– У нас там поводов для впечатлительности хоть отбавляй.