Будущего.net - Шалыгин Вячеслав Владимирович (читаем книги TXT) 📗
– Погоди! А как же радиация?
– А хрен ее знает! – Бородач развел руками. – Байки остались, а излучение куда-то делось. Я под саркофагом уж скоро пятый десяток встречу и на здоровье не жалуюсь. Была бы тут радиация, сдюжил бы, как считаешь?
– Вряд ли.
– То-то и оно.
Бородач подумал и протянул руку:
– Ефимыч.
– Володя.
– Ну ладно, Володя, чего тут сидеть? Пока солнышко не закатилось, идем, обсохнем.
– Куда?
– На крышу, куда еще? С нее знаешь какой вид? А-а, откуда тебе знать! Вы в Сиднее с этим «Мегаполисом» совсем глазами смотреть разучились. Вся жизнь сразу на извилины транслируется… На юг – площадь Гибсона как на ладони. Можно кины бесплатно смотреть, ежели не брезгуешь обычными объемными версиями. На север – Большую Песчаную видать. Ну и Сидней с Черным на востоке и западе просматриваются.
– Погоди, Ефимыч, скажи, я вот по трубе сюда приплыл, а куда еще такие трубы ведут?
– Куда? Ну… я ж не знаю, откуда ты начал.
– В подвал свалился, потом в студень какой-то, а когда нырнул поглубже, меня и затянуло.
– Лихо. – Бородач хмыкнул. – Знаю я тот подвал. Оттуда штук двадцать таких труб открываются. Некоторые к нам ведут, другие по Черному расходятся. Куда всю эту дрянь перекачивают, никто толком не знает… – Он доверительно наклонился. – И что за студень такой – тоже. А может, знают, да молчат. Тут у нас та-акие профессора есть… Самые настоящие! Да. Один из Сиднейского университета, целой кафедрой командовал, двое из Дарвина к нам пришли, а еще один с Тасмании убег. Но этот сильно пьющий, с него толку мало.
– Постой, ты говоришь, дрянь перекачивают? Так я же в воде по трубе плыл и в бассейне твоем вода.
– Это потому, что ты нырнул поглубже. – Ефимыч назидательно поднял указательный палец. – А водица, она студня тяжелее! Я ж тебе толкую: трубы, которые к нам ведут, воду сливают, а те, что верхние, – жижу эту липкую куда-то гонят. А что за жижа и куда ее качают – молчок! Понял теперь?
– Теперь да.
– А чего ты так озадачился-то? Не один был? Товарища утерял?
– Догадливый.
– Да-а… – Ефимыч вздохнул. – Судьба-судьбинушка… Ну, чего теперь-то горевать? Пойдем сушиться, заодно и помянем. Я тут такого виски нагнал… Чего ты, кстати, в подвал-то сиганул? Убегал от кого? Я с крыши видел, тут полицейские гравипланы летали, смолили кого-то на Жмуровской улице из всех стволов…
– Это долгая история. И совсем некстати.
– А-а… Ну правильно. Сначала вмазать. Разговоры после, на закусь…
…С разговорами так ничего и не вышло. Едва они прошли пару ступенек по винтовой лестнице, внизу хлопнула тяжелая дверь, и в зал с бассейном вбежали двое возбужденных молодых людей. Хорошо их рассмотреть в полумраке было невозможно, однако кое-какие детали угадывались. Один из парочки был повыше и коротко стрижен, другой силуэт – явно девичий: пониже, поуже в плечах и покруглее в бедрах.
– Ефимыч! – крикнул высокий. – Ты где?!
В голосе юноши сквозила тревога.
– Терпежу нет? – буркнул бородач. – Вы бы хоть не по три раза в день этим занимались. А то у меня койка скоро рассыплется…
– Да мы не за этим. – Юноша смутился. – Облава, Ефимыч!
– Ну, видел. По Жмуровке идут, дворы прочесывают. А нам-то чего?
– Так ведь в наши кварталы идут! Похоже, сегодня одним Черным дело не обойдется. Профессор приказал к тебе непременно заглянуть и предупредить.
– Молодец, предупредил. Чего дальше-то?
– Не знаю. Профессор не сказал.
– Ну и ступай, – мягко повелел бородач.
– А можно… мы у тебя облаву пересидим? – Парнишка замялся.
– Пересидите? – Ефимыч взглянул на его подругу и рассмеялся. – Ну, чего ж, если сидя, то можно. И чтобы на кровать ни-ни! Совсем продавили. Кролики. – Он снова обернулся к Волку. – Ну чего, идем?
– А облава?
– Сюда никто не сунется. Саркофаг же. Все боятся.
– Сегодня могут сунуться. – Володя сошел с лестницы и направился к двери.
Приоткрыв тяжелую створку на пару сантиметров, он выглянул на улицу. Виден был только кусок незнакомого перекрестка. Участвуя в облавах, Володя сюда не забредал. Видимо, это местечко действительно было центральным кварталом Свиней. Если так, то полицейские здесь точно не появятся. А вот спецагенты Управления – вопрос. После того как Волк сбросил «жучки» и улизнул от Колодяжного, генерал Арзамасов рассердился окончательно. Вон даже облаву организовал. Но пока перед саркофагом никто не отсвечивал. Местные попрятались в свои норы, а ловцы шарили немного западнее, на границе Свиней и Черного. Володя прикрыл дверь и обернулся к Ефимычу.
– Познакомишь с профессором?
– Чего? – Бородач растерянно развел руками. – Так ведь это… Сейчас до него не добраться. Он там, на Зубаревке живет. Это аккурат поперек облавы идти…
– Хочешь сказать, у вас тут нет запасных ходов?
– Слушай, Володя, ты парень вроде бы ничего, но…
– Понял, отстал. – Волк снова приоткрыл дверь. – Сам доберусь. Зубаревка? А точнее?
– Поймают тебя!
– Адрес.
– Шайба. Универмаг там такой формы. На второй этаж поднимешься, а там уж как сам профессор решит. Может, и свидитесь. Только зачем он тебе?
– Фамилия у него не Новак случайно?
– У нас кто как представился, так того и зовут. Фамилии не спрашиваем. Профессор, и все тут.
– Ну, а кафедрой в Сиднейском университете он командовал?
– А-а, это да. Мне вон кролик рассказывал.
– Лиловый? – Володя усмехнулся.
– Зачем лиловый? – удивился Ефимыч. – Обычный. Тот, который в каморке свою подругу целомудрия лишает. Четвертый раз за сегодня. Хе-хе… Молодость. Он вообще-то студент. У профессора как раз учился. Выгнали за аморальное поведение, он сюда и подался. Тут его за это поведение, наоборот, уважают. Силен, бродяга, в корне… А все равно, Володя, переждал бы ты бучу… Горит, что ли?
– Студент, говоришь? – Волк задумался. – Где твоя каморка? Идем, поговорим с кроликом.
– Хм… – Ефимыч покачал головой. – Мы ж выпить собирались. Чего ты такой озабоченный-то?
– Не обижайся. – Володя хлопнул бородача по плечу. – Просто помоги. От этого многое зависит.
– Что, прямо вот многое? – Ефимыч недоверчиво хмыкнул.
– А может, и больше.
– Ну, ты деловой! – Бородач добродушно рассмеялся. – Ладно… Эй, кролики, кончайте там размножаться! Мы к вам с разговором идем!
Где-то в полумраке послышалась приглушенная возня, и что-то брякнуло. Затем скрипнула дверь, и прорезался контур из тусклого света. Володя вошел в каморку Ефимыча первым. Скромное название помещения никак не вязалось с его убранством. Типичная сиднейская квартира среднего уровня. Разве что без спортивного программатора. Впрочем, к чему он, если в десяти метрах влево по коридору плещется здоровенный бассейн, а вместо беговой дорожки можно использовать винтовую лестницу на крышу. Пару раз вверх-вниз, считай, утренняя пробежка. Кухня, спальня, гостиная, мыслепроекторы – все было на месте. Видимо, должность сторожа саркофага хорошо оплачивалась.
– Вот, – Ефимыч тоже вошел. – Племяш мой, Колька, студент.
– Ник. – Студент протянул Володе руку. – А это Линда…
Волк кивнул уставшей за день девице. Та в ответ надула из жвачки пузырь.
– Какой разговор? – Ник перебрался с кровати за круглый стол.
Володя и Ефимыч тоже сели.
– О профессоре Новаке и его архиве, – напористо начал Волк. – И учти, Ник, отмазок вроде «я ничего не знаю, я только учился на его кафедре» не приму. Говори по существу. Иначе…
– Иначе что? – Студент взглянул на Волка с вызовом. – Арестуете меня?
– У меня был долгий и тяжелый день. – Володя помассировал веки. – Мне некогда рассказывать о нем в подробностях, но, если ты такой вредный мальчишка, я расскажу. На твоем профессоре замыкается очень странная цепочка, и мне позарез нужно выяснить, в чем тут дело. Иначе будет плохо и мне, и ему. Доходит?
– Вы, гражданин, не по адресу обращаетесь. Профессора Новака я видел в последний раз, когда меня из универа выгоняли. Случайно на крыльце столкнулись. Два года назад это было.
