Машина пространства - Сенин Кирилл (полные книги txt) 📗
Но не успели мы достигнуть двери, как из зала донесся раскатистый, леденящий кровь звук, помимо воли заставивший нас обернуться. Резкий хриплый окрик раздался, видимо, где-то в дальнем конце зала, но с такой силой, что перекрыл общий гомон. Эффект, произведенный этим окриком на марсиан, был поистине драматическим: прекратилось всякое движение, пирующие растерянно уставились друг на друга. В тишине, которая воцарилась вслед за этим бесцеремонным окриком, вновь послышались чьи-то рыдания.
— Пойдемте отсюда, Амелия, — сказал я.
Мы выбежали из здания, взволнованные происшедшим; мы ничего не поняли, однако испугались не на шутку.
На улицах оставалось еще меньше народу, чем раньше, но огни с башен по-прежнему расчерчивали мостовые и тротуары, словно пересчитывая тех, кто бродит в ночи, когда все остальные сидят под крышей.
Я повел Амелию прочь от квартала, где марсиане собрались на свой странный пир, в ту часть города, где мы проходили прежде и где была меньше огней. Внешность, как известно, часто бывает обманчива: тот факт, что в каком-то строении не видно огней и изнутри не доносится шума, еще не означал, что оно покинуто. Мы прошли с полмили, прежде чем решились войти в один из таких темных и безмолвных домов. А внутри пылал яркий свет, и вовсю шел пир. И мы увидели… нет, я не могу, я не вправе описывать, что мы увидели. Амелия, разумеется, также не испытывала желания созерцать подобное распутство, и мы поторопились уйти. Примириться с этим миром, вычеркнуть из памяти тот, который пришлось оставить, мы были по-прежнему не в состоянии.
Когда мы поравнялись с очередным зданием, я сперва заглянул туда один… но внутри меня поджидали лишь безлюдье и грязь; что бы ни находилось здесь раньше, все погибло в пламени пожара. Следующим по порядку оказался еще один дом-спальня, заполненный марсианами, и мы отправились дальше, не привлекая внимания его обитателей.
Это продолжалось довольно долго — мы переходили от дома к дому в поисках пустующей спальни и, признаться, уже начали думать, что таких просто не существует. В конце концов нам повезло, мы наткнулись на комнату, где висели свободные гамаки, заняли два из них и забылись глубоким сном.
Глава IX. Наши наблюдения
1
В течение последующих дней и недель мы с Амелией обследовали марсианский город со всей возможной тщательностью. Правда, нас очень связывало то, то мы по необходимости ходили пешком, и только пешком, однако наши наблюдения вскоре позволили нам прийти к довольно определенным выводам относительно того, каковы размеры города, сколько в нем жителей, где расположены главные городские достопримечательности и так далее. В то же время мы по мере сил старались разобраться в самих марсианах, в образе их жизни, но, признаться, не слишком преуспели в своих намерениях.
В первой обнаруженной нами пустующей спальне мы провели две ночи, а затем перебрались в другую, расположенную гораздо ближе к центру города и совсем неподалеку от столовой. Эта спальня тоже пустовала, но прежние хозяева оставили нам в наследство кое-какие мелкие пожитки и тем обеспечили относительный комфорт. Наши гамаки на Земле, наверное, показались бы невыносимо жесткими — ткань, из которой их делали, была грубой и неподатливой, — но в условиях более слабого марсианского притяжения они вполне годились для отдыха. Вместо постельных принадлежностей мы пользовались широкими подушками-мешками, набитыми чем-то мягким, — они напоминали стеганые перинки, какими пользуются в некоторых европейских странах.
Нашли мы и тусклые желто-серые балахоны, брошенные владельцами, и стали носить их поверх нашего платья. Разумеется, они были нам великоваты, но дополнительный слой материи поверх одежды делал нас как бы крупнее и позволял легче сойти за марсиан.
Амелия, подражая прическам марсианок, стянула волосы тугим узлом на затылке, а я решил отпустить бороду; каждые два-три дня Амелия подстригала ее маникюрными ножницами, чтобы она походила на куцые бороденки марсиан.
В те дни наружность имела для пас первостепенное значение: мы прекрасно понимали, что внешне отличаемся от жителей Марса. В этом смысле вынужденные двухдневные скитания по пустыне пошли нам на пользу — ведь солнечные ожоги, при всей их мучительности, придали нашим лицам оттенок сродни марсианскому. Когда по прошествии нескольких дней загар начал бледнеть, мы как-то раз даже выбрались за город, в пустыню, и три-четыре часа на безжалостном солнцепеке вернули нашей коже, пусть временно, желанную красноту.
Но я забегаю вперед: чтобы вы поняли, как нам удалось выжить в этом городе, надо сперва подробно его описать.
2
На четвертый или пятый день нашего пребывания в городе Амелия окрестила его Городом Запустения; основания для этого вам, вероятно, уже ясны.
Город Запустения был расположен на пересечении двух каналов. Один из каналов, тот, на берег которого нас высадила машина времени, пролегал точно с севера на юг. Второй подходил к первому с северо-запада и после пересечения, где была возведена сложная система шлюзов, продолжался на юго-восток. Город примыкал к тупому углу, образованному каналами, южная и восточная его стороны спускались к воде; здесь находились пристани и доки.
Насколько можно было судить, город занимал площадь порядка двенадцати квадратных миль, однако сравнивать его на этом основании с какими-то земными городами нецелесообразно, ибо Город Запустения имел в плане почти идеально круглую форму. Более того, марсиане куда раньше землян дошли до остроумной мысли полностью отделить промышленную зону города от жилой: городские здания строились исключительно для удовлетворения повседневных нужд населения, а все предприятия выносились в особые районы за городской чертой.
Вблизи города располагались два индустриальных центра: больший, который мы видели из окна поезда, размещался на севере, меньший приютился на берегу канала, уходящего на юго-восток.
Что касается населения, Город Запустения оказался поразительно мал; собственно, именно это обстоятельство и побудило Амелию дать городу столь нелестное название.
Было очевидно, что город возводили в расчете на многие тысячи жителей: здания были многочисленны, незастроенные участки редки. Но бросалось в глаза и то, что сегодня заселена лишь незначительная часть города, а целые его районы оставлены на произвол судьбы. В таких районах многие строения обветшали и обрушились, улицы были завалены каменным крошевом и заржавленными железными балками.
Не потребовалось много времени, чтобы обнаружить, что по ночам освещаются лишь населенные улицы; хотя мы обследовали город в дневные часы, но частенько натыкались па кварталы, пришедшие в упадок, где осветительных башен не было и в помине. Заходить в эти кварталы ночью у нас не хватало духу: мало того, что тут было темно, пустынно и страшно, — именно такие кварталы патрулировались быстроходными экипажами, которые проносились по улицам со зловещим воем, настороженно бросая перед собой лучи прожекторов.
Бдительное полицейское патрулирование послужило для нас первым предвестием того, что и городские марсиане страдают под игом какого-то драконовского режима.
Мы терялись в догадках о причинах, вызвавших сокращение населения. Сначала мы решили, что это явление кажущееся, вызванное постоянным отливом рабочей силы в связи с чудовищным размахом индустриального производства за городом. В дневное время промышленные зоны легко было видеть невооруженным глазом — они извергали густой дым сотнями труб, а ночью эти зоны были ярко освещены, и, следовательно, работа там продолжалась; вот мы и предположили, что большинство горожан занято на предприятиях, где трудятся круглые сутки по сменам. Однако когда мы получше присмотрелись к городской жизни, то убедились, что совсем немногие из марсиан, принадлежащих к правящему классу, хотя бы изредка выходят за городскую черту, а, значит, большинство промышленных рабочих относятся к сословию рабов.
