Проблема выживания - Басов Николай Владленович (лучшие книги читать онлайн txt) 📗
– Я думал о том же в последнее время и почему-то даже в тех же выражениях, – признался Ростик. – Идею о коллективном разуме Роя не прорабатываете?
– Совершенно верно, – Пестель был доволен, что их мнения не расходятся. – Начинаем прорабатывать, только называем это не Роем, а муравейником. Исходная посылка звучит так – наш Боловск попросту наступил на этот муравейник при Переносе.
– Нет, не наступили, все-таки чуть-чуть да промахнулись, но находились они, конечно, недалеко… И они не сразу с нами драться принялись, можно было бы попытаться найти с ними общий язык…
– Первую биостанцию они разгромили в первый же день, – напомнил Пестель.
– Они там убили не всех, – вмешалась мама. – Трое разнорабочих остались живы, хотя… В общем, мы пришли к выводу, что дело было в сильном запахе спирта.
Ростик внимательно посмотрел ей в глаза. Он не знал об этом. Но зависимость запаха и безопасности разнорабочих сразу понял.
– Вот именно. Ребята поддали, и их не тронули. Все дело в попытке обозначить себя или оградить запахом. Уж не знаю каким – спиртом или перегаром. А наши козлы все восприняли как национальное унижение и приказали взяться за оружие…
Пестель даже про ягоды забыл. Он поднял погрустневшие глаза.
– Подумать страшно. Всех смертей можно было бы избежать, если бы… И начальство располагало этой информацией сразу. Да если бы я об этом узнал или кто-то из наших ученых!.. – Он провел рукой по лицу, пальцы его дрожали. – Может, еще не поздно?
Чтобы отвлечь друга от мысли об упущенном мирном разрешении ситуации с насекомыми, Ростик рассказал ему о странных видениях, которые его посещали. И особенно подробно поведал о новых типах бойцов, вооружении и осадной технике, которые применяли насекомые. Каким-то косвенным образом это доказывало, что на уловки с запахом кузнечики теперь не клюнут.
Пестель даже расстроился, когда понял, что теперь речь идет не только о репродуктивном превосходстве, но и о технологическом. А маму встревожили состояния прозрений. Она призналась, что признаки весьма информативного галлюцинирования случались и с другими жителями города, но за ними Дондиком установлен довольно плотный надзор. В конце своей речи она пробормотала:
– Это тоже нужно диагностировать, выявлять лечение. Может быть, использовать психотропные препараты… – Она задумалась, стала мыть посуду, а потом ушла в большую комнату. Как подозревал Ростик, ей хотелось немного расслабиться перед сном.
– Еще нас здорово смутило, что у насекомых появились червеобразные, – продолжил Пестель. – Помнишь, мы видели их, когда ездили с Дондиком в Чужой город? Кажется, они их используют, как иностранных мастеров при Петре.
Этого Ростик не знал, но сейчас у него появилась идея, и чем дольше он думал, тем убедительнее она ему казалась.
– Или как прообраз для собственных умельцев более высокого класса. Которые их матка выведет в соответствии с…
Внезапно Пестель высказался:
– Слушай, если у них и вправду есть матка, тогда, может, пробиться к ней и сжечь ее к чертовой бабушке?
Пестель снял очки, потер тонкими, исхудавшими, но очень чистыми пальцами глаза.
– Ты опоздал с этим предложением, – веско отозвался Ростик. – Я убежден, что теперь маток несколько, и гибель одной или даже пары ничего не даст. Нужно было пробовать раньше, еще в июле.
Тогда Пестель, гениальный друг и биолог, работающий над изучением противника почти четыре месяца, развел руками и спросил:
– Что же тогда делать?
– Хотел бы я знать ответ на этот вопрос, – признался Ростик. – Пусть даже в этом и будет замешано непонятно откуда взявшееся всезнание.
Глава 24
Наутро началась зима. Ростик вышел на двор и поразился спокойствию мягких, огромных хлопьев снега, которые сыпались с низкого, бессолнечного неба. Снег, должно быть, падал всю ночь, потому что иные ветви деревьев уже стали сгибаться под его тяжестью.
Мама ушла, она только разожгла печь, оставив сбоку вчерашний борщ, от которого немного осталось, и небольшую кастрюльку с макаронами по-флотски. Она вбухала в нее почти целую банку тушенки из тех, которые в свое время невесть откуда целыми ящиками привозил отец и складывал в погреб. Ростик едва подавил в себе желание сожрать эту кастрюлю сразу и полностью. Но справился только с половиной.
Собирая на стол, он и обнаружил мамину записку. Она сообщала, что насекомые прорвались в Квелищево, устроили там пожар, попытались сжечь конезавод. И за ней зашли, потому что много лошадей пострадало. Наверное, пострадали не только лошади, но об этом она не написала ни строчки.
Одевшись потеплее и с удивлением обнаружив, что его обычная зимняя одежда стала какой-то тесной и неправильной, он вышел из дома. Искать замок он даже не пытался, просто задвинул деревянную щеколду, которая должна была показать, что дома никого нет, и вышел на улицу.
Нет, что ни говори, а такого плотного снега на Земле никогда не было. Шагая в центр, Ростик поглядывал на небо. Привычная серая пелена теперь сделалась более разнообразной, в ней появились разводы, образованные снежными вихрями, зарядами бурана. Впрочем, нет, настоящего бурана не было. Воздух тут был слишком тонок. По этой же причине в Полдневье и ветра настоящего никогда не бывало. Ростик подозревал, что и море тут, когда они до него доберутся, будет спокойным, вялым, без приливов и мелким, очень мелким. Может, метров десять, может, и того меньше. Жаль, забыл вчера спросить Перегуду: что он об этом думает?
В городе в последнее время всегда было на удивление тихо – не тарахтели моторы машин, не звенели трамваи. Но снег вообще сделал все Полдневье бесшумным, почти умиротворенным. Идти было приятно. Ростик подумал, если бы не угроза неминуемой всеобщей гибели от голода и насекомых, тут можно было бы вполне счастливо жить… Вот только отца иногда очень не хватало.
Потом снегопад прекратился, и солнце, пробивая лучами мутные, снежные тучи, появилось на своем обычном месте – строго над головой.
Прямо на перилах университетского филиала сидели нахохленные воробьи. Вот они-то пострадали совершенно зря, могли бы и на Земле остаться. Гардероб не работал, людей в здании почти не было. Ростик сразу пошел в библиотеку. Рая Кошеварова была одна и встретила его с распростертыми объятиями. Она заставила его скинуть пальтишко, поставила чайник на устроенную в центре читального зала «буржуйку». Чай, конечно, был не настоящий, а какой-то липовый, но ее радушие и удовольствие принимать гостя заменило все остальное. Обменявшись десятком фраз, он спросил главное, из-за чего пришел:
– Рай, где Люба? Я смотрел на их дом, у них даже ставни закрыты.
Рая погрустнела, но ответила уверенно:
– Она работает на аэродроме с Кимом. Они там все собираются запустить какой-то самолет. Он почему-то еще не взлетел, но уже падает.
Как всем и всюду, Рае хотелось послушать новости. Поэтому Ростик рассказал ей кое-что о заводе, о последних боях. Когда чай кончился и он поднялся, раздумывая, как бы ему сподручнее добраться до аэродрома, в читальный зал вдруг вошел Рымолов.
Он был таким же, как тогда, когда они познакомились в обсерватории. И узнал Ростика сразу же. Создавалось впечатление, что профессор даже специально зашел сюда, чтобы поймать его. Подозрения лишь усилились, когда Рымолов заметно обрадовался, осознав, что Ростик собирается уходить.
– Ростислав, не заглянете ли ко мне в кабинет?
– Загляну, – согласился заинтригованный Ростик, – если вы будете обращаться ко мне, как все остальные, – на «ты».
В кабинете у Рымолова оказалось довольно уютно. Главным образом потому, что было много книг и очень большие окна выходили на заснеженный теперь садик позади главного учебного корпуса. Не дожидаясь расспросов, Рымолов стал пояснять:
– В помещении политеха теперь, как вы знаете, находится главный госпиталь. Вот мне и пришлось перебазироваться… Тем более что тут свободных кабинетов оказалось в избытке. – Он с довольным видом огляделся. – Не могу без рабочего места, это дисциплинирует.
