Вторая Академия - Азимов Айзек (бесплатные версии книг TXT) 📗

– Наши знания об этом не настолько обширны, чтобы позволить себе рисковать.

– Наши – может быть, и действительно не очень обширны, да, но на планете сейчас находится человек из Первой Академии. Знаете вы об этом, а? Некто Хомир Мунн – человек, который, насколько мне известно, написал много статей о Муле и четко выразил свою точку зрения. Он считает, что План Селдона больше не существует.

Первый Министр кивнул:

– Я слыхал о нем. По крайней мере, о его работах. Чего он хочет?

– Он просит разрешения посетить Дворец Мула.

– Разумнее было бы отказать. Опасно разрушать суеверия, бытующие на Калгане.

– Я подумаю. Мы еще поговорим.

Мейрус поклонился и вышел.

Леди Каллия капризно спросила:

– Ты… сердит на меня, Зайчик?

Стеттин резко развернулся к ней:

– Сколько раз я просил тебя не называть меня этим идиотским прозвищем при посторонних?!

– Но тебе так нравилось…

– Больше не нравится! И чтоб больше не смела этого делать!

Он угрюмо смотрел на нее. И как он только переносил ее в последние дни – сам удивлялся. Да, она миленькая, хорошенькая, пухленькая безделушка, ее приятно ласкать, отвлекаясь от забот и тягот правления. Но сейчас он устал даже от ее прелестей. Она мечтала о замужестве, о том, чтобы стать первой Леди.

Смешно.

Все это было очень мило, когда он был просто Адмиралом, но теперь, когда он стал Первым Гражданином, будущим великим завоевателем, ему нужно было что-то большее. Ему нужны были наследники, которые смогли бы объединить его будущие колонии, наследники, которых у Мула не было и быть не могло, и именно поэтому Империя его не пережила. Ему, Стеттину, необходимо создать династию, породниться с кем-то из могучих фамилий Академии…

Да, от Каллии нужно избавиться. «Вообще-то, ничего особо трудного в этом не будет, – думал, он. – Ну, похнычет немножко…» Но он прогнал эту мысль. «Ладно, черт с ней, иногда она все-таки еще очень ничего себе…»

Каллия немного приободрилась. Противный Мейрус ушел, и сердитое лицо Зайчика немного смягчилось. Она мягко, порывисто встала, подошла и прижалась к нему.

– Ты не будешь меня ругать, правда?

– Нет… – ответил он, рассеянно гладя ее по спине, – Только посиди тихо и не болтай. Мне нужно кое о чем подумать.

– Об этом человеке из Академии?

– Да.

– Зайчик… – осторожно начала она и смолкла.

– Что?

– Зайчик, я слышала, что с этим человеком – маленькая девочка. Ты сам мне говорил, помнишь? Можно мне с ней увидеться? Я никогда…

– За каким это дьяволом я буду его просить, чтобы он привел сюда эту соплячку? У меня что туг – детский сад? Прекрати ерунду пороть, Каллия!

– Но… я ее сама встречу, Зайчик, и она совсем-совсем тебе не помешает! Просто я так редко вижу детишек, а ты ведь знаешь – я их так люблю…

Он с усмешкой уставился на нее. Вот еще новости! Детишек она, видите ли, любит! Надо понимать – «его детишек», то есть его «законных детишек», значит, замуж хочет! Он расхохотался.

– Этому ребеночку, – сообщил он, – лет четырнадцать или пятнадцать. Небось с тебя ростом.

Каллия обиделась.

– Ну и что? Ну, пожалуйста! А она мне, может быть, про Академию расскажет… Мне же всегда так хотелось там побывать. Мой дедушка был из Академии. Зайчик… а… ты меня когда-нибудь туда возьмешь?

Стеттин улыбнулся. Хорошая мысль. Может, и возьмет, когда эту самую Академию завоюет. От этой мысли он как-то сразу подобрел.

– Возьму, возьму. Ладно, так и быть. Мажешь повидаться с девочкой и потрепаться с ней об Академии и обо всем остальном. Только не при мне, ясно?

– Нет-нет, я не буду тебе мешать, честное слово! Я приму ее у себя.

Она снова была счастлива. В последнее время ей так редко выпадало удовольствие чего-нибудь выпросить для себя. Она обвила пухлыми ручками шею Стеттина и ощутила, как постепенно расслабились и обмякли напряженные мышцы. Большая голова возлюбленного опустилась на ее мягкое, теплое плечо.

Глава тринадцатая

Леди

Аркадия была на седьмом небе от счастья. Как изменилась ее жизнь с той минуты, когда глупая физиономия Пеллеаса Антора появилась в ее окне, – а все потому, что она была так дальновидна и смела и знала, что нужно делать.

Итак, она на Калгане! Она уже успела побывать в громадном Центральном Театре – самом большом в Галактике, и своими ушами слушала, и своими глазами видела оперных звезд, чья слава гремела даже в далекой Академии. Она сама ходила по магазинам на Цветочной Аллее – по самым модным магазинам Галактики, и покупки делала сама – в чем, в чем, а в этом она понимала побольше Хомира. Продавщицы, не говоря ни слова, подавали ей длинные блестящие платья, в которых она казалась такой высокой и взрослой, – и деньги из Академии заканчивали свой долгий путь. Хомир дал ей чек на десять кредиток, а когда она обменяла его на калганские «калганитки», получилась жутко толстая пачка денег.

Она даже успела поменять прическу, сходив в модную парикмахерскую. Ей немного подстригли волосы сзади, а спереди завили два игривых локона, слегка подкрасили, и копна ее волос стала по-настоящему золотой.

Но самое главное… Самое главное происходило сейчас, и это самое грандиозное! Конечно, дворец Лорда Стеттина не такой огромный и шикарный, как калганские театры, и не такой таинственный и древний, как старый Дворец Мула, на который пока посмотреть им удалось только сверху во время обзорной экскурсии вокруг планеты.

Но только представить себе – она во дворце Лорда! Она просто не могла в себя прийти от восторга.

И это еще не все. Она была наедине – тет-а-тет с Госпожой, его Фавориткой. Аркадия в уме написала это слово с большой буквы – она-то знала, какую роль порой играли женщины такого сорта в истории, знала об их блеске и власти. Чего греха таить – бывало, изредка она пыталась представить себя на их месте – в блеске и могуществе, но теперь фаворитки в Академии были как-то не в моде, ну и потом, дойди дело до этого, папа бы ей, конечно, не разрешил, как пить дать…

Правду сказать, Леди Каллия оказалась не похожа на тот образ, который рисовался в воображении Аркадии. Для роковой женщины она слишком уж полновата, старовата, близоруко щурилась, голос у нее был так себе – тонкий, высокий, а уж никак не низкий, грудной, и вообще…

Каллия спросила:

– Хочешь еще чаю, детка?

– Я выпью еще чашечку с удовольствием, ваша милость.

А может, нужно было сказать «Ваше Высочество»? Тоном искушенного знатока Аркадия проговорила:

– Какие у вас замечательные жемчужины, моя госпожа. – В конце концов, она решила, что «моя госпожа» будет звучать лучше всего.

– О! Ты так думаешь?

Пожалуй, Каллия была польщена. Она сняла ожерелье и покачала его на указательном пальце.

– Тебе нравится? Вот, возьми.

– Ой… Правда?

Ожерелье перешло в руки Аркадии. Она восхищенно перебирала жемчужины, но потом с сожалением проговорила:

– Боюсь, папе не понравится.

– Ему не понравятся жемчужины? Но это очень красивые жемчужины!

– Нет, что вы! Они очень красивые! Просто ему не понравится, что я их взяла. Он говорит, что неприлично принимать дорогие подарки.

– Неприлично? А… мне их подарил Зай… то есть Первый Гражданин. Ты думаешь, это неприлично?

Аркадия покраснела:

– Я не хотела сказать…

Но Каллии явно надоела эта тема. Она взяла ожерелье, небрежно бросила его на столик и сказала:

– Ты мне хотела рассказать об Академии. Будь добра, расскажи.

Аркадия вдруг растерялась. Что рассказать о мире, скучном до слез? Для нее Академия была скучным провинциальным городком, уютным домом, занудной необходимостью каждый день ходить в школу, обычной повседневностью размеренной жизни. Она неуверенно проговорила:

– Да все там, как в библиофильмах…

– О, ты смотришь библиофильмы? Как ты можешь их смотреть? У меня от них только головная боль. Но знаешь, мне всегда нравились боевики про ваших Торговцев – какие это сильные, смелые мужчины! Вот это потрясающе интересно. А твой дядя, этот, как его… мистер Мунн, он из них? Только он что-то не выглядит очень храбрым. У Торговцев, которых показывают в фильмах, такие большие бороды, они говорят басом и так сурово обращаются с женщинами… Или ты другого мнения?