Шесть спичек (сборник) - Стругацкие Аркадий и Борис (лучшие книги читать онлайн бесплатно .txt) 📗
— Берегите глаза, — сказал Акимов.
Что-то треснуло, и по серому граниту скользнула ослепительная фиолетовая молния. Стена дрогнула. Друмм! Друмм! Над стеной взлетел фонтан серого дыма вперемешку с гранитной щебенкой. Друмм! Друмм! На граните вспыхивали малиновые пятна, и было видно, как разлетаются циклопические глыбы и стена оседает, разорванная широкими уродливыми трещинами. Друмм! Дррах! «Кентавры» и «Оранг» стояли перед стеной и по очереди расстреливали ее крошечными ампулами с замкнутыми в магнитные кольца струйками дейтериевой плазмы. Расстреливали спокойно, деловито, не торопясь.
Через минуту все было кончено. Стрельба прекратилась, стало очень тихо, слышно было, как что-то шипит и трещит в раскаленном щебне. «Кентавры» двинулись в широкий пролом, окутанный серым облаком дыма и пыли. «Оранг» подождал немного, пропустил вперед себя танк и тоже нырнул в горячее облако.
— Хорошо! — коротко сказал Быков.
Но Акимов снова поймал в зеркальце его взгляд — странный, какой-то напряженный, словно межпланетник хотел и не мог себя заставить сказать что-то. Прославленный Быков был чем-то встревожен, и эта тревога была непонятным образом связана с ним, Акимовым, рядовым инженером-программистом. Это было очень странно.
Вездеход, тяжело скрипя по гранитным обломкам, миновал пролом. Стена была толстая, очень толстая — не менее двух метров.
— Фот, фитите, Нина Ифанофна, — торжествуя сказал Сермус. — Фот тот столпик. Это конец маршрута.
Танк остановился. «Кентавры» торопливо приблизились к столбику, обнюхали его, окрасились в серо-стальной цвет и вернулись к «Орангу». Испытание окончилось.
— Вот и все, — сказал Акимов устало. — Теперь можно домой.
Нина счастливо улыбнулась.
— Вместе и навсегда, — прошептала она.
И тут Быков обернулся.
— Мне нравятся ваши машины, — сказал он. — Они нам нужны. И вот что… — Он помолчал. — Мне нужно поговорить с вами, Акимов. Если нетрудно, зайдите ко мне после обеда.
Вероятно, Быков просто не знал, с чего начать. Он щурился на серое небо за прозрачной стеной, кряхтел, гладил колени и барабанил по подлокотнику кресла толстыми, сильными пальцами. Пальцы были коричневые, в неправильных белых пятнах — следах космических ожогов. «Интересно, долго он будет молчать?» — подумал Акимов. Потом он подумал, что турболет в Новосибирск улетает через два часа. Потом он вспомнил, что оставил в мастеровой подарок Нины — букет «вечных» цветов. Потом он подумал, что Нина, вероятно, уже упаковала чемоданы и теперь болтает с Сермусом. Сермус оставался в мастерской еще на неделю, и Акимову было немного неловко перед ним.
— Так вот, — сказал Быков бесцветным голосом. — Дело вот в чем…
После этого он опять замолчал на минуту, хрустнул пальцами и пожевал губами. Акимов нетерпеливо заерзал в кресле.
— Да. Дело вот в чем… — повторил Быков. — Скажите, Акимов, вы… Вы ведь работали над системой около двух лет, так?
— Так, — согласился Акимов.
— Сложное это дело — тонкое программирование?..
Тонкое программирование «мозга» нового типа потребовало строжайшей изоляции места работы от всех внешних влияний. Поэтому работы пришлось проводить не в исследовательском центре, а здесь, вдали от крупных предприятий, от мощных линий силовых передач, от шума и гула большого города, в изостатических помещениях на глубине пятидесяти метров под холмом с пластмассовым колпаком. И поэтому Акимов провел здесь два года почти безвыездно, в напряженной ювелирной работе.
Но Акимов не стал говорить об этом Быкову. Он сказал только:
— Да, довольно сложное.
— Чем вы думаете заниматься дальше? — спросил Быков.
Акимов неохотно сказал:
— Буду работать в Новосибирском университете. Нельзя тратить по два года на каждую систему. У нас с Сермусом есть кое-какие идеи. Программирование программирования.
У них были «кое-какие идеи», и эти идеи очень увлекли их: рассчитать криотронные кристаллизаторы, выращивать готовый, запрограммированный «мозг»… Привлечь к этому делу математиков, физиков, в первую очередь «гения кибернетики» профессора Сунь Си-тао из Кайфына. Но он не стал говорить и об этом.
Впрочем, Быков не настаивал. Он помолчал, побарабанил пальцами по подлокотнику и с трудом произнес:
— Дело, собственно, в том, что… Да. Видите ли, две недели назад наш кибернетист сломал позвоночник. Спортивные игры, несчастный случай. Да. Он лежит в госпитале… Говорят, он уже никогда не сможет летать.
«Турболет улетает через полтора часа», — подумал Акимов. И вдруг он понял, о чем говорит Быков.
— Сломал позвоночник? — спросил он. — И никогда уже не сможет летать?
Быков кивнул, не поднимая глаз:
— Никогда. А мы стартуем через неделю.
Акимов встал, не спуская глаз с Быкова, и снова сел.
— Мы обратились в Институт экспериментальной кибернетики, — сказал Быков, — и нам порекомендовали вас. Вы абсолютно здоровы, вы отлично знаете свою систему, вы… Разумеется, если вы откажетесь, мы найдем кого-либо другого. Я понимаю, принять такое решение трудно… очень трудно…
— Нет, — поспешно сказал Акимов. — Я согласен. Разумеется, я согласен. Никто лучше меня не знает систему. Лучше меня и Сермуса. Но у Сермуса слабое здоровье…
— Я знаю.
Акимов почувствовал себя спокойнее и вдруг понял, почему Быков вел себя так странно. Звездолетчик Быков опасался, что кибернетист Акимов откажется от участия в полете. И звездолетчик Быков приехал сюда специально для того, чтобы уговаривать кибернетиста Акимова. Акимову стало смешно. Да, Быков — пожилой человек, и он уже забыл, что значит быть молодым и всей душой стремиться к неведомому. Акимов торопливо перебрал в памяти своих друзей и знакомых. Любой из них не стал бы колебаться и минуты.
— Кроме того, — продолжал Быков, — у Сермуса большая семья.
Тогда Акимов вспомнил ночь, многие ночи, яркий спутник «Цифэй» над горизонтом. И маленькую, хрупкую Нину, которая так счастлива, что они будут вместе и навсегда.
— Но мне понадобится помощник, — сказал он возможно спокойное. — Сервомеханик.
Быков поднял на него бледные глаза и поджал губы.
— Сколько она весит? — спросил он резко.
— Кто? — не понял Акимов.
— Ваша жена, конечно.
Акимов вытер ладонью испарину на лбу.
— Не знаю точно. Кажется, сорок пять килограммов.
— Звездный перелет, — сказал Быков, — это не прогулка. Это опасно…
Акимов промолчал.
— Хорошо! — сказал Быков. — В экспедиции есть две женщины. Пусть будет и третья.
Акимов встал, кивнул и пошел к двери. На пороге он обернулся и сказал насмешливо:
— Не советую вам мерять людей на килограммы, товарищ Быков. С вашего разрешения, я сейчас попрошу Нину Акимову зайти к вам.
Быков отвернулся к прозрачной стене. Дождь прекратился, серые тучи разошлись, открывая синее небо, в каплях на стекле загорелись крошечные радуги. «Старый дурак! — подумал Быков. — Старый брюзгливый дурак! Интересно, сколько поколений еще потребуется, чтобы старые брюзгливые дураки перестали повторять: «Вот были люди в наше время…»?» Он сказал, не оборачиваясь:
— Да, пожалуйста, попросите, товарищ Акимов.
