Искатель: Искатель. Потерянный. Бродяга. Возвращение (сборник) - Кружевский Дмитрий Сергеевич (читать книги полные .TXT) 📗
Короче говоря, к концу апреля Кирилл уже чувствовал, что может управлять парой-тройкой различных транспортных средств, от ездящих до летающих. Хотя, если честно, многие из них он мог просто стронуть с места и остановить, ни о каком супермастерстве там говорить не приходилось. Правда, в таком стремительном обучении был и один большой минус, ибо в нем применялось так называемое «пакет-обучение» – когда нужная информация подавалась прямо в мозг. О подобном он до этого слышал только от Антона, так как в основном «вторичников» обучали именно подобным способом. К сожалению, данный метод имел побочное действие на некоторых людей в виде головной боли и временной потери ориентации. Кириллу же и тут досталось на все сто. Каждая загрузки в «п-трансляторе» давалась ему настолько тяжело, что он практически на полдня выбывал из строя, мучаясь сильнейшими головными болями, а однажды вообще потерял сознание. После этого случая доступ к трансляторам ему был строго воспрещен, но зато Лунин ввел в его график дополнительные занятия на симуляторах, и вечерние «полеты» продолжились с удвоенной силой. Это, конечно, расстроило Кирилла, так как «пакет-обучение» позволяло освоить гораздо больше техники за короткое время, однако «естественность» и здесь подставила ему подножку.
Машину кидало из стороны в сторону, радар показывал всякую чушь, изредка вообще покрываясь сплошным облаком помех. Мощные струи дождя заливали колпак кабины, делая визуальный обзор практически невозможным. Кирилл переключился на внешние сенсоры, но даже с их помощью кроме черно-синей мглы, изредка прорезаемой разрядами молний, ничего нельзя было разглядеть.
– «Омега семь», прими на два градуса вправо и готовься к посадке, – раздалось в наушниках шлема.
– Понял, «Земля», два градуса вправо.
– Хорошо, вижу тебя, ты в полосе луча ведения, данные пошли.
– Понял, «Земля».
Перед его глазами развернулся экран с изображением аэродрома и призрачными зелеными линиями возможных векторов посадки. Оставалось только вписать машину в один из векторов и не упускать эту зеленую дорожку – однако легче было сказать… Лишенная антигравов, идущая только на маршевом двигателе, машина превратилась в скоростной болид, и Кирилл уже три раза проскакивал нужный вектор, а один раз вообще выскочил из полосы луча.
– «Омега семь», сбрасывай до четырехсот, а то проскочишь.
– Понял, «Земля», сбрасываю, – Кирилл подал ручку вперед, и машина послушно стала сбавлять скорость, однако болтанка и тряска наоборот стала увеличиваться, к тому же картинка от луча подернулась мелкой рябью помех.
– «Земля», сильная болтанка, помехи на луче.
– «Омега семь», держи курс, скорость на двести.
– Понял, «Земля».
Однако стоило светящейся бледно-голубым светом полоски скорости упасть до требуемой цифры, как машина неожиданно клюнула носом и резко пошла вниз. Высотомер тут же зашелся протяжным писком, заставив Кирилла спешно потянуть ручку управления на себя, одновременно чуток прибавляя тягу. Стараясь не обращать внимания на стремительно убывающие цифры высоты, он всеми силами пытался заставить слушаться падающую в смертельном пике машину, однако та практически никак не реагировала на все действия, предпринимаемые Кириллом.
– «Омега семь», Кир, ответь, я потеряла тебя. Какой твой курс?
– Откуда я знаю, какой тут курс!! – крикнул он. – К земле курс!
Кирилл покосился на верещащий высотомер и ругнулся сквозь зубы. До нулевой отметки еще оставалось меньше километра, и вынырнувшая из дождевой мглы поверхность земли стремительно приближалась. Утешало одно – падал он точно на взлетную полосу аэродрома. Неожиданно Кирилл почувствовал, что болтанка спала, а нос машины немного пошел вверх, поддаваясь его усилиям. Не хватило совсем немного, машина вышла из неуправляемого пике практически у земли и, пронесясь над поверхностью аэродрома, рухнула у края взлетного поля, взметнув тучи грязи и брызг. Окружающий мир мигнул и погас.
– Симуляция выключена, данные о тренировке переданы на центральный терминал, – раздался в ушах Кира приятный женский голос.
Он облегченно вздохнул и, проведя языком по пересохшим губам, снял шлем и, откинув прозрачный колпак, вылез наружу. Несколько минут постояв, чтобы окончательно прийти в себя, он направился к Лунину, который сидел за центральным терминалом управления тренажерами. Гера была уже там. Он посмотрел на расстроенную девушку, одетую в сенсор-комбинезон навигатора, и ободряюще ей подмигнул. Но та лишь обреченно вздохнула. Павел Николаевич несколько минут сидел молча, еще раз просматривая мелькающие на экране кадры их совместной тренировки, затем повернулся в кресле и задумчиво посмотрел на понурых кадетов.
– Ну что я могу сказать – видал и похуже, правда, и лучше тоже видал, – сказал он. – Машину ты, Градов, спас, хотя в реальности после такой посадки неделю бы в регенерационной камере провалялся. А вот ты, Соболева, – он окинул тоненькую фигуру Геры хмурым взглядом. – Скажи-ка мне, девочка, почему ты не включила «гравиокорректировщик»? Он у тебя под рукой для чего, уток на суп ловить?
– Каких уток? – не поняла Гера.
– Дико крякающих, – буркнул Лунин. – Так почему ты не задействовала корректировщик?
– У него ведь бортовой компьютер практически вышел из строя, – попыталась оправдаться девушка.
– А причем здесь компьютер? – удивился Павел Николаевич. – «Корректировщик» – это ведь управляемый с земли, точечный гравитационный луч, он специально и был разработан для подобных случаев. В зоне захвата машина Кира уже находилась, можно было стабилизировать его полет и мягонько так – приземлить. Соболева, вы же видели, что он стал терять контроль, почему не задействовали?
Гера только вздохнула и развела руками, пробормотав:
– Я в Кира верила и не хотела мешать.
– Верила? – учитель хмыкнул и махнул рукой. – Ладно, с вами мадам все понятно, а вот ты, Кирилл, скажи мне, пожалуйста, зачем надо было давать газу, когда стал входить в пике, тоже в себя верил?
– Ну, думал, с увеличением скорости вернется и управляемость.
– Вернулась?
– Нет.
– Нет, – учитель покачал головой. – Нет… а он ускоряется. Подумал бы головой чуток, ясно ведь было, что в нижних слоях облаков такой болтанки не будет, там и смог бы потихоньку выровнять, а ты из себя решил болид изобразить, что ли?
– Ну, – теперь уже Кир развел руками.
– Ох, ребята, – Павел Николаевич вздохнул и покачал головой. – Учить вас еще, да учить, ладно, идите, а то у меня следующая пара уже на подходе.
Гера с Киром дружно кивнули и, переглянувшись, отправились к выходу из тренажерного зала. Лунин несколько минут смотрел им вслед, затем снова повернулся к изогнутому широкой дугой экрану терминала и задумчиво посмотрел на горевшую на нем фразу: «Сложность 7J-категория – норм».
Кирилл шел молча, погруженный в свои мысли. Гера шагала рядом, изредка бросая взгляды на задумавшегося парня. Тренировка прошла несколько неудачно, а подобное всегда повергало Кирилла в некоторую депрессию, уж кому, а Гере это было хорошо известно. Поэтому она тоже молчала и лишь покрепче ухватила парня под руку. Неожиданно вспомнился интернат и слова воспитательницы:
– Девочки, запомните, что бы ни говорили, вас никогда не поставят на одну ступеньку с обычной женщиной. Вы всегда будете женщинами второго сорта, и, чтобы добиться уважения и положения в обществе, вам придется сильно постараться.
Ей тогда было всего четыре года, точнее четыре года с того времени, как она появилась из родильной ванны вместе еще с десятком своих братьев и сестер. «Вторичники» – она тогда не совсем понимала значение этого слова, ибо по развитию соответствовала примерно обычной девятилетней девочке, а в этом возрасте волнуют совсем другие проблемы. То, что она отличается от других детей, она стала понимать где-то через год, а произошло это после того, как она летом подружилась с парой девочек в городском парке, куда их регулярно вывозили воспитатели. Точнее, это произошло на следующий год после их знакомства. Девочки были приезжими и жили здесь у своей бабушки, к которой прилетали каждый год. В то лето она с Антоном, много играла с новыми подружками и даже ходила к ним в гости, но на следующий год, когда захотела с ними встретиться, те просто не узнали свою подружку. За год девчушки, конечно, подросли, но она-то по своему развитию из девятилетнего ребенка превратилась в четырнадцатилетнюю девушку. Гера хорошо помнила, какой это для нее был шок. Нет, конечно, от них не скрывали, что они не такие, как все, но увидеть это воочию. Вот и сейчас, когда она уже идет под руку со своим парнем, те ее знакомые девочки, скорее всего, еще даже школу не закончили. Гера улыбнулась и поплотнее прижалась к руке Кирилла. Он ее парень, что бы кто ни говорил, она для себя это уже решила.
