Похитители завтрашнего дня - Комацу Саке (читать книги полностью TXT) 📗
На лицах присутствующих промелькнула тень растроганности. Тамура попытался скрыть удовлетворенную улыбку. И вдруг… в зал ворвались тяжелые глухие удары. Снова грохотал набатный барабан.
— О-о! — воскликнул один из военных мастеров, прислушиваясь к ударам барабана. — Что это? Тревога?
Лица Тамуры и всех присутствующих стали напряженными, но никто из них не шелохнулся. Очевидно, это называлось «сохранять достойный вид». Барабан звучал как-то странно — бьют в набат совсем по-другому. Я прислушался и уловил ритм шутливой народной песенки.
— Э-эй, есть там кто-нибудь? — крикнул посерьезневший Тамура.
На его зов прибежал молодой охранник.
— Что происходит? Почему бьют в барабан?
— Так точно, бьют… — парень, кажется, немного смутился. — Это… это господин Гоэмон-сэнсэй изволили соскучиться и пожелали поиграть на большом барабане. Сколько мы ни отговаривали, их милость и слушать не хотела.
В эту ночь я вместе с заведующим техотделом фирмы «Универсал», приехавшим меня проведать, поднялся на самый верх дозорной башни. Мы вышли на открытую площадку.
В черном ночном небе сияли звезды. Внизу работа не прекращалась ни на минуту. У внешнего кольца стен в свете прожекторов двигались грузовики. Несколько доверху нагруженных машин проехало в сторону продовольственных и оружейных складов. Должно быть, Тамура на самом деле решил запереться в своем замке. Кругом сновали люди Тамуры, члены его таинственного отряда в черных рубашках. Настоящие фашисты! Время от времени доносился звон тетивы. Мастера стрельбы из лука школы Хикагэ проводили ночные учения для «членов отряда». Стрельбище было освещено прожекторами.
На последнем этаже дозорной башни устроился жалкий старичок, исследователь средневековой фортификации и тактики. Он обложился пожелтевшими, изъеденными червями фолиантами, читал, раздумывал, посматривал на звезды в старинную подзорную трубу, потом вновь углублялся в книги. Возможно, он хотел по звездам угадать судьбы замка.
Посмотрев на ночное небо, я включил транзистор.
…В Африке восстало несколько племен… Во Вьетнаме американские войска терпят одно поражение за другим… Сайгон фактически в руках партизан. Народ побил камнями американского генерала. Генерал в тяжелом состоянии…
…На Окинаве подверглись нападению американские военные базы. В Нахе не прекращаются антиамериканские демонстрации. Наблюдаются случаи избиения американских военных, поджога армейских машин. Высший комсостав американских войск покидает Окинаву на вертолетах…
…В столице Южной Кореи Сеуле начались волнения. Армии совместно с американскими войсками пока еще удается сдерживать народные массы. Однако корейцы беспрепятственно общаются со своими братьями за тридцать восьмой параллелью, несмотря на запрет сеульского правительства, которое не может подкрепить этот запрет оружием…
…На Тайване происходят стычки между гоминдановцами и местным населением. Члены гоминдановского правительства спешно вылетают в Соединенные Штаты…
…На всех американских базах, рассеянных в различных районах земного шара, наблюдаются случаи дезертирства…
Я физически ощущал происходящие далеко за горизонтом перемены.
Очевидно, история мира действительно будет переписана.
Страны, подавлявшиеся силой оружия, освобождались. Военная машина, лишенная когтей и зубов, стала ни на что не пригодным хламом.
— Послушайте, Тода… — вдруг сказал завтехотделом. — Как вы думаете, этот Гоэмон…
— Ш-ш, — прервал я его, — интересное сообщение. Сейчас к нашему премьеру прибыл американский посол с официальным визитом. Среди ночи, понимаете?..
Сущность человека и сущность «нечеловека»
Этой же ночью, немного позже, я выбрался из замка и отправился побродить по городу.
Ворота и все прочие выходы бдительно охранялись подручными Тамуры, однако на заднем дворе внутренней крепости хонмару был подземный ход, ведший за пределы замка. Как ни странно, во время перестройки, предпринятой Тамурой, ход остался незамеченным. Прежний владелец поставил около него огромный щит с буквами М и Ж, и предполагаемым туалетом никто не заинтересовался. Очевидно, некогда здесь действительно собирались соорудить туалет — нырнув в ход, я сразу споткнулся о строительные материалы. Передо мной был длинный темный коридор, я шел по нему все дальше и дальше, и вдруг над головой блеснули звезды. Так я и обнаружил эту лазейку.
Я стоял за внешним рвом замка и смотрел вниз, на огни города. Ноги сами понесли меня к огням.
Несмотря на поздний час, улицы курортного городка, славившегося горячими источниками, кишели народом. По главной улице прохаживались отдыхающие. В голубоватом неоновом свете мелькали изящные музыкантши со струнными инструментами самисен. Из темных переулков доносился призывный, волнующий женский смех. Сквозь распахнутые окна кабинетов ресторанов лились аппетитные запахи, сладкая музыка, веселые голоса. Беззаботные японцы наслаждались жизнью, словно в мире не происходило никаких чудовищных событий.
Я вошел в дешевый бар, пристроился у края стойки и заказал виски с содовой. Давненько не бывал я в таких мостах, с тех самых пор, когда после совещания на улице Йоцуя-Самон-те меня приставили к Гоэмону и законсервировали вместе с моим подопечным. Прислушиваясь к болтовне пьяных посетителей с хозяйкой бара, я поднес стакан к губам и почувствовал, что голова у меня кругом идет.
Да, все началось с моей ссоры с Кисако. Я поехал в Йокогаму проветриться, выпустить пар, полюбоваться видом с прибрежного холма. Разве мог я тогда подозревать, чем окончится эта невинная прогулка?.. Тогда я был мелким служащим, из тех, которым цена пол-иены за сотню. Был марионеткой массового производства, изо дня в день повторявшей одни и те же заученные движения между двумя щелчками табельных часов. И все же я жил легко и бездумно, обремененный лишь двумя заботами — прибавкой к жалованью и женитьбой. Порой перекидывался в картишки, изредка ходил на скачки. И в том и в другом случае проигрывал или выигрывал жалкие гроши. Одно время был горячим болельщиком профессионального бейсбола. Иногда спьяну покупал дешевых женщин. В кабаках вместе с сослуживцами разделывал под орех начальство. Как только проносился слух, что где-то показывают стриптиз для узкого круга или фривольный фильм, — как правило, пленка была настолько затертой и старой, что вместо голых красоток мелькали расплывчатые уродливые силуэты, — несся туда сломя голову. Нередко оказывался на мели, забирал вперед жалованье, в конце месяца со скрежетом зубовным, как и все мне подобные, платил долги в кабак и делал очередной взнос за купленные в рассрочку вещи. Когда выпадало несколько свободных дней, заранее проклиная все на свете, зачем-то отправлялся в дальний турпоход с тяжеленным рюкзаком за плечами, чтоб ему ни дна ни покрышки! Жил сегодняшним днем, особенно не задумываясь, хороша или плоха такая жизнь. Жил, даже не пытаясь заглянуть в будущее, жил, ничем не отличаясь от других, в повседневных головокружительных хлопотах и беготне, жил обычной, неприметной жизнью.
Мне и во сне не снилось, что я, простой и беззаботный парень, вдруг влипну в такую историю.
Но сейчас что-то во мне изменилось.
Я был втянут в водоворот удивительных событий и за последнее время многое узнал. Очутился в таком положении, когда приходится думать о политике, о судьбах мира. А я был к этому совершенно не подготовлен. И самое главное — правда, понял я это не сразу, пожалуй, только недавно, — виновник всех скандалов и неурядиц, несуразный и диковинный Гоэмон слушался только меня и Кисако. Хитрый Тамура заметил это в первый же день и держал нас все время около Гоэмона. Как бы Тамура ни бил поклоны, вымаливая очередное чудо, Гоэмон всегда меня спрашивал: «Ну как, Тода, дружок, хозяин, братец, порадуем сегодня толстяка?»
Так что без моего ведома и согласия никаких чудовищных явлений не произошло бы.
Выходит, я имею отношение к невиданным в истории человечества событиям, перевернувшим весь мир.
