Библиотека фантастики и путешествий в пяти томах. Том 3 - Гансовский Север Феликсович (смотреть онлайн бесплатно книга .txt) 📗
– А знаете, друзья, - раздался веселый молодой голос, - у этого штурмана фантазия победнее, чем у первых двух.
– Что вы хотите этим сказать? - оскорбленно спросил лжештурман. В лице его было что-то от лже-Нерона.
– Понимаете, - проникновенно сказала девушка в косынке. - Вон там, на пустых ящиках, уже сидят два штурмана и один капитан. А пустые ящики - это упаковка ульмотронов, которые увез бортинженер - скромная такая молодая женщина. За нею сейчас гонится уполномоченный Совета…
– Как вам это нравится, Валентин Петрович? - вскричал лжештурман. - Самозванцы, а?
– У меня такое ощущение, - задумчиво сказал Горбовский, - что мне не попасть на собственный корабль.
– Верное рассуждение, - сказала девушка в косынке. - И уже не новое.
Штурман решительно было двинулся вперед, но тут «биндюг» справа немного передвинулся влево, черно-желтый «дилижанс» слева чуть-чуть подался вправо, а прямо на пути к заветному люку вдруг злобно заворочались, отбрасывая комья земли, оскаленные зубья «крота».
– Валентин Петрович! - с негодованием воскликнул лжештурман. - В таких условиях я не гарантирую готовности звездолета!
– Старо! - грустно сказал водитель «дилижанса».
Звонкий веселый голос проговорил:
– Какой это штурман! Скука зевотная. Вот помните второго штурмана - этот действительно развлек! Как он задирал на себе майку и показывал следы метеоритных ударов!
– Нет, первый был лучше, - сказал, обернувшись, водитель «крота».
– Да, он был хорош, - согласилась девушка в косынке. - Как это он шел среди машин, держа перед глазами фотографию, и жалобно так приговаривал: «Галю моя, Галю! Галю дорогая! Далеко ты, Галю, от ридного краю!»
Лжештурман, подавленно опустив голову, сковыривал комья земли с блестящих зубьев «крота».
– Ну, а вы что скажете? - обратился водитель «дилижанса» к Горбовскому. - Что же вы все молчите? Надо что-нибудь говорить… Что-нибудь убедительное.
Все с любопытством ждали.
– Вообще я мог бы войти через пассажирский люк, - задумчиво сказал Горбовский.
Лжештурман с надеждой вскинул голову и посмотрел на него.
– Не могли бы, - покачал головой водитель. - Он заперт изнутри.
В наступившей паузе был отчетливо слышен голос Канэко:
– Не могу я вам дать десять комплектов, поймите, товарищ Прозоровский!
– А вы поймите меня, товарищ Канэко! У нас заявка на десять комплектов. Как я вернусь с шестью?
Кто-то вмешался:
– Берите, Прозоровский, берите… Берите пока шесть. У нас четыре комплекта освободятся через неделю, и я вам пришлю.
– Вы обещаете?
Девушка в косынке сказала:
– Прозоровского просто жалко. У них шестнадцать схем на ульмотронах!
– Да, нищета, - вздохнул водитель «дилижанса».
– А у нас пять, - горестно сказал лжештурман. - Пять схем и всего один ульмотрон. Что, казалось бы, им стоило привезти штук двести.
– Мы могли бы привести и двести и триста, - сказал Горбовский. - Но ульмотроны нужны сейчас всем. На Земле заложили шесть новых У-конвейеров…
– У-конвейер! - сказала девушка в косынке. - Легко сказать!.. Вы представляете себе технологию ульмотрона?
– В самых общих чертах.
– Шестьдесят килограммов ультрамикроэлементов… Ручное управление сборкой, полумикронные допуски… А какой уважающий себя человек пойдет в сборщики? Вот вы бы пошли?
– Набирают добровольцев, - сказал Горбовский.
– А!.. - с отвращением сказал водитель «крота». - Неделя помощи физикам!..
– Ну что ж, Валентин Петрович, - сказал лжештурман, стыдливо улыбаясь. - Так нас, по-видимому, и не пустят…
– Меня зовут Леонид Андреевич, - сказал Горбовский.
– А меня Ганс, - уныло признался лжештурман. - Пошли посидим на ящиках. Вдруг что-нибудь случится…
Девушка в косынке помахала им рукой. Они выбрались из толпы машин и присели на ящиках рядом с другими лжезвездолетчиками. Их встретили сочувственно-насмешливым молчанием.
Горбовский ощупал ящик. Пластмасса была грубая и жесткая. На солнцепеке было жарко. Делать Горбовскому здесь было совершенно нечего, но, как всегда, ему страшно хотелось познакомиться с этими людьми, узнать, кто они и как дошли до жизни такой, и вообще как идут дела. Он составил вместе несколько ящиков, спросил: «Можно я лягу?», лег, вытянувшись во всю длину, и с помощью струбцинки укрепил возле головы микрокондиционер. Потом он включил проигрыватель.
– Меня зовут Горбовский, - представился он. - Леонид. Я был капитаном этого звездолета.
– Я тоже был капитаном этого звездолета, - мрачно сообщил грузный темнолицый человек, сидевший справа. - Меня зовут Альпа.
– А меня зовут Банин, - заявил голый до пояса худощавый юноша в белой панаме. Я был и остаюсь штурманом. Во всяком случае, пока не получу ульмотрон.
– Ганс, - коротко сказал лже-Валькенштейн, усевшись на траву поближе к микрокондиционеру.
Третий лжештурман, видимо, не слышал их. Он сидел к ним спиной и что-то писал, положив блокнот на колени.
Из толпы выехал длинный «гепард». Дверца приоткрылась, оттуда вылетели пустые коробки из-под ульмотронов, и «гепард» умчался в степь.
– Прозоровский, - сказал Банин с завистью.
– Да, - сказал Альпа горько. - Прозоровскому не приходится врать. Правая рука Ламондуа. - Он глубоко вздохнул. - Никогда не врал. Терпеть не могу врать. И теперь очень нехорошо на душе.
Банин сказал глубокомысленно:
– Если человек начинает врать помимо всякого желания, значит где-то что-то разладилось. Сложное последствие.
– Все дело в системе, - сказал Ганс. - Все дело в этой исходной установке: больше получает тот, у кого лучше выходит.
– А вы предложите другую установку, - сказал Горбовский. - Не получается у тебя ничего - на тебе ульмотрон. Получается - посиди на ящиках…
– Да, - сказал Альпа. - Какой-то страшный срыв. Кто когда-либо слыхал об очередях за оборудованием? Или за энергией? Ты давал заявку, и тебя обеспечивали… Тебя никогда даже не интересовало, откуда это берется. То есть интуитивно было ясно, что существует масса людей, с удовольствием работающих в сфере материального обеспечения науки. Между прочим, это действительно очень интересная работа. Помню, я сам после школы с большим увлечением занимался рационализацией сборки нейтринных схем. Сейчас о них уже не помнят, но когда-то это был очень популярный метод - нейтринный анализ. - Он достал из кармана почерневшую трубку и медленными уверенными движениями набил ее. Все с любопытством следили за ним. - Хорошо известно, что относительная численность потребителей оборудования и производителей оборудования с тех пор существенно не изменилась. Но, видимо, произошел какой-то чудовищный скачок в потребностях. Судя по всему - я просто смотрю вокруг, - среднему исследователю требуется сейчас раз в двадцать больше энергии и оборудования, чем в мое время. - Он глубоко затянулся, и трубка засипела и захрипела. - Такое положение объяснимо. Испокон веков считается, что наибольшего внимания заслуживает та проблема, которая дает максимальный ливень новых идей. Это естественно, иначе нельзя. Но если первичная проблема лежит на субэлектронном уровне и требует, скажем, единицы оборудования, то каждая из десяти дочерних проблем опускается в материю по крайней мере на этаж глубже и требует уже десяти единиц. Ливень проблем, вызывает ливень потребностей. И я уже не говорю о том, что интересы производителей оборудования далеко не всегда совпадают с интересами потребителей.
– Заколдованный круг, - сказал Банин. - Прозевали наши экономисты.
– Экономисты тоже исследователи, - возразил Альпа. - Они тоже имеют дело с ливнями проблем. И раз уж мы заговорили об этом, то вот любопытный парадокс, который очень интересует меня последнее время. Возьмите нуль-Т. Молодая, плодотворная и очень перспективная проблема. Поскольку она плодотворная, Ламондуа по праву получает огромное материальное и энергетическое обеспечение. Чтобы сохранить за собой это материальное обеспечение, Ламондуа вынужден непрерывно гнать вперед - быстрее, глубже и… уже. А чем быстрее и глубже он забирается, тем больше ему нужно и тем сильнее он ощущает нехватку, пока, наконец, не начинает тормозить сам себя. Взгляните на эту очередь. Сорок человек ждут и тратят драгоценное время. Треть всех исследователей Радуги тратит время, нервную энергию и темп мысли! А остальные две трети сидят сложа руки по лабораториям и могут думать сейчас только об одном: привезут или не привезут? Это ли не самоторможение? Стремление сохранить приток материальных ресурсов порождает гонку, гонка вызывает непропорциональный рост потребностей, и в результате возникает самоторможение.
