Открытая книга - Казанов (лучшие книги без регистрации TXT) 📗
Нашлась добрая душа, что разъяснила иностранцу, где можно поменять доллары, и как купить билет до Земмерде, где можно, в свою очередь, пересесть на поезд, и во сколько примерно обойдется билет на автобус. Иностранец представился туристом из Новой Зеландии, долго благодарил, тряс руку, даже сунул визитную карточку. Но после, когда немец пытался вспомнить лицо иностранца, которому помог на автостанции, не выходило ничего. Так, отдельные черты, детали, но они не складывались в единый облик, никак не складывались.
Автобуса Николай дожидался в кафе. Чувствовал он себя далеко не лучшим образом. Мага, благодаря видению ауры, он заметил бы сразу, но вот выделить соглядатая среди обычных людей - оказалось задачей куда более сложной. Жевал, сидя, словно на иголках, каждый брошенный в его сторону взгляд воспринимал как попытку слежки, вздрагивал. Куски застревали в горле, царапали пищевод и даже провалившись в желудок, укладывались там неохотно, ворочались и бурчали, громко жалуясь на жизнь. Николай озлился сам на себя, заставил успокоиться, затем залил кока-колой недовольные судьбой гамбургеры. Но окончательно успокоился, лишь, когда огни автостанции медленно поплыли назад, сменившись светящейся разметкой шоссе. Когда заходил в салон, внимательнейшим образом проверил ауры соседей. Автобус шел полупустым, в салоне обнаружились: почтенное семейство, мать, отец, и двое малолетних оболтусов, парочка людей среднего возраста в подозрительно хороших костюмах, молодой человек, по виду - типичный студент. На заднем сидении, судя по аурам, находилась немолодая пара, самих людей Николай не увидел. Дождавшись, пока автобус выедет за пределы города, утомленный длительной прогулкой Николай уснул, откинувшись на спинку удобного сиденья.
Вагон равномерно покачивало. За окном мелькали черепичные крыши, толстые коровы, осенние деревья, почти без листьев, упитанные фермеры - пасторальный пейзаж индустриальной Германии. Пассажиры в основном дремали, кое-кто читал. Николай поначалу тоже пытался спать, но измученные длительной дорогой тело и мозг отдыхать отказывались. Пришлось делать две пересадки, прежде чем в Лейпциге удалось сесть на поезд, идущий на юг, в Баварию. Хорошо, что немцы изобрели такую штуку, как Voskannen Ticket, покупаешь и пять дней ездишь на поездах по всей Германии, не покупая билетов. Почему Николая тянуло на юг, он вряд ли бы смог объяснить, но с каждым километром, оставшимся позади, крепла уверенность, что едет он туда, куда надо.
В Лейпциге, когда ждал очередного поезда, укрывшись за газетой в самом дальнем углу зала ожидания, Николай едва не попался. Мага из Черного Ордена заметил только тогда, когда тот подошел почти вплотную. Но маг оказался не очень высокой степени посвящения, и разгадать личину Николая не сумел. Он обошел зал, осмотрел пассажиров, не удостоив рыжего туриста особым вниманием облава шла, судя по всему, по всей стране.
Успокоился Николай лишь в поезде. Единственное спасение для него - бежать туда, куда не ждут. Спрогнозировать, что русского понесет в Баварию, не смог бы даже самый искушенный ясновидец. Но по пути все сильнее и сильнее становилось желание перестать прятаться и выйти на открытый бой с орденскими магами. И вот подпрыгивает на столике стакан с недопитым лимонадом, стучат шпалы, посапывает напротив сосед-немец, встречные поезда время от времени заслоняют свет из окна, пахнет кожей от сидений и пивом от пассажиров. Пиво здесь пьют все и всегда, но к пивному духу Николай так и не смог привыкнуть.
Поскольку спать не вышло, Николай заладился читать. Все читаемое, что можно купить по пути, естественно, на немецком языке, и выбора не было. Из сумки на свет божий появилась "Безумная мудрость". Начинал ее читать Николай, еще в России, скорее из любопытства, дабы узнать, что за книгу прислал дядя. Теперь же, книга звала к себе, манила, читать ее хотелось просто физически, до зуда в руках и мозгу, хотелось дочитать, постигнуть ее до конца. Больше всего тяга к книге походила на привязанность наркомана. Процесс перемен, что происходил в Николае, требовал подкрепления, как огонь, чтобы гореть, должен получать все новую и новую пищу. Рукопись привычно легла в ладонь, страницы зашелестели, и уже только от этого звука по телу разлилась приятная истома. Гравюра перед главой шестой, "О выпаривании", выделялась, прежде всего, горой, или скорее крутым холмом, что занимал центральную часть композиции. На вершине холма фонтан, небольшой, каменный, вольно разбрасывал струи; обращенный к зрителю склон холма украшал компактный лабиринт, выполненный в форме шестилучевой звезды. Как и у всякого ребенка, выросшего на сказках Куна, лабиринт мгновенно вызвал у Николая ассоциации с Минотавром, Тезеем, Ариадной. Действительно, выше по склону, у выхода из лабиринта, стояла девушка, но в руках ее вместо традиционного клубка ниток имелся пылающий факел. У входа же в блуждалище обнаружился лебедь. Птица воинственно поднимала крылья, и судя по вытянутой шее и раскрытому клюву, громко кричала.
Вдоволь налюбовавшись тонкой прорисовкой лабиринта и экспрессией птицы, Николай углубился в текст. "Мир этот - живое единое" - как всегда, издалека, начал автор, - "содержащее в себе все существа. Мир - единый организм, и поэтому абсолютно необходимо, чтобы он был в гармонии с самим собой. Постигни, о брат мой, великий смысл, что нет в жизни ничего случайного, есть лишь взаимосоответствие и единый смысл. И работа наша именно в том состоит, дабы посредством Искусства вернуть в мир гармонию, провести трансформацию. Она есть превращение одного вещества в другое, одной вещи в другую, слабости в силу, телесной природы в духовную. Знай, о исследователь нашего Искусства, что дух есть все, и если в этом теле не заключен подобный дух, то все ни к чему. И только в этом ключе ты должен понимать истину, которую отцы Искусства открыли в слове VITRIOLUM: visitetis interiora terrae rectificando inventis occultum lapidem veram medicinam. Слова эти в тексте выделялись рамочкой, и Николай даже перевел их вслух: "Посетите недра земли, и, очищая, вы найдете сокрытый камень, истинное лекарство". Далее текст становился более близким к практике, но от этого не более понятным. "Наш камень, истинный дух, содержит все стихии, все минеральные и металлические формы, иначе говоря, все качества и свойства целой вселенной. Ибо не может не иметь он великого жара, дабы холодное тело, возогреваясь, становилось бы чистым золотом. Но также и великим холодом должен обладать камень, дабы умерить огнь и достигнуть сгущения живого Меркурия. Так что, не торопись, постигающий науку мудрецов. Плоды древес, сорванные недозрелыми, зелены и несъедобны. Да и в любом случае, пока повар не обработает их на огне, не будут они готовы к употреблению, не будут они соответствовать своему предназначению. Равным образом и о нашем эликсире размышляй со бдением, покуда делаешь его, и не прекращай работу слишком быстро, дабы не утратил он незакрепившихся качеств, и не превратился в нечто ложное и нечистое. Посмотри на цветок, пока он цветок, он еще не плод, хотя и красив и ароматен. Вот почему спешка - не путь обретения Магистерия. А если будешь, осуществляя Искусство, торопиться, или же силою воздействовать на ход вещей, совершенства избежишь. Потому да не будет искатель истины обладаем страстью сорвать плод преждевременно: от яблока в руке его останется один черенок, ибо если сам не созреет наш камень, то не сможет и созреванию иных веществ способствовать". Изложение основ на этот раз оказалось весьма кратким, Николай прочитал теоретическую часть за пару часов. Вообще, размер глав с начала книги неуклонно уменьшался, первые главы были гораздо крупнее последующих. Но на чтение каждой следующей главы уходило ненамного меньше времени, чем на предыдущие. Разумного объяснения сему феномену Николай найти не мог. "Сгущение - возвращение жидких субстанций к их твердому состоянию. Подобная операция сопровождается утратой веществом своих паров. Она предназначена для того, чтобы очистить медикаменты от влажности, вкрапленной в их массу. Сущность огня удаляет влажность. Чистоты и неизменности можно достигнуть, лишь пройдя через живой огонь. Ни баня Марии, ни конский навоз, ни пепел и песок сами по себе не избавляют Великое Делание от ошибок, но только управление огнем. Камень зреет в безвоздушной печи, с тройными стенками, наглухо закупоренной, разогреваемой снаружи постоянным огнем, до тех пор, пока всякая облачность и все пары не исчезнут вовсе. Только тогда камень облекается в одеяние чести, и восходит к небесам. Когда земля растворится собственной водой, высуши ее с помощью огня, и жди, пока воздух не наполнит ее новой жизнью:". На этом месте Николай отвлекся и выглянул в окно. Группу зданий, мимо которых проезжал сейчас поезд, венчал рекламный плакат с изображением свечи, видимо там размещался свечной завод. Вернулся к тексту и засмеялся, да так, что сосед открыл глаза. Просто рисунок, венчающий главу шестую, изображал пылающую свечу. Имелась и надпись: "ut potiar patior" "наслаждаясь, страдаю". Николай криво ухмыльнулся немцу, и отвернулся к окну, пытаясь сдержать нервное хихиканье. Дочитать главу удалось только через час.
