ГЧ [Генератор чудес] - Долгушин Юрий Александрович (читать книги онлайн бесплатно регистрация .txt) 📗
Однако мысль о шифре не оставляла Николая и с каждым днем становилась настойчивее и тревожнее. Конечно, это был трудный и рискованный шаг со стороны немца. Зачем сделан этот шаг? Шифр — значит тайна. Как раскрыть ее только одному человеку — Николаю, в радиоразговоре, который могут слышать все — и друзья и враги?! Николай ставил себя на место немца и видел, что задача может быть решена только в том случае, если он сам проявит достаточно изобретательности и воли к ее решению. И вот уже не минуты, а целые часы уходили на «ломанье головы» над этими семью буквами. Федор приходил обычно в дни и часы «эфирной вахты» — по вечерам. Они пили чай и выдумывали сотни разных способов извлечь из букв какой-нибудь смысл.
Через несколько дней немец снова появился в эфире, внезапно, как метеор, и, очевидно, только для того, чтобы связаться с Николаем.
— Как схема? — коротко спросил он.
— Bd. Sory. Nil, — ответил Николай. — Плохо. Очень сожалею, но ничего не понял.
— Продолжайте эксперименты, прошу вас, — передал немец и исчез из эфира.
В следующий раз, вместо ответа на вопрос о схеме, Николай спросил:
— Можно ли выполнить ее без вспомогательных данных?
— Можно. Привлеките друзей, вы все ее хорошо знаете, — был ответ. А еще через день, очевидно, под давлением каких-то событий, даже не спросив ничего, немец попросил принять «работу по схеме» и передал зашифрованный цифровой текст, занявший почти целую страницу в «вахтенном журнале» Николая.
— Вот, Федя. Это уже сообщение, — задумчиво говорил Николай. — Очевидно, то самое, из-за которого понадобилась вся эта эфирная конспирация с шифром… Что же делать, кого еще привлечь?.. Ясно, что мы ее хорошо знаем…
— Кого «ее»?
— Да эту самую «схему»; то, что обозначают буквы; то, чего мы никак не можем сообразить… и что, конечно, нам хорошо известно — ведь только на это и мог рассчитывать немец!.. Ясно только одно: эти буквы, как бы они ни были перетасованы, не могут составить слова, потому что тут шесть согласных и только одна гласная. Таких слов не бывает. Скорей всего это — первые буквы слов какой-нибудь общеизвестной фразы, изречения, поговорки, лозунга, может быть, названия учреждения, какой-нибудь организации…
Был опять перерыв в работе, кварцевая оптика снова задерживала монтаж генератора. Друзья с видимым наслаждением любителей медленно отхлебывали крепкий чай, искусно завариваемый тетей Пашей, и усиленно копались в памяти, выискивая подходящие сочетания слов в лозунгах, пословицах, популярных песнях… Николай сыпал догадками, как из сказочного рога изобилия. У Федора дело шло хуже. В этот вечер мысли его были заняты другим и он только ждал удобного момента, чтобы переменить тему.
— Сегодня я тебе плохой помощник, — сказал он, наконец. — Голова не тем занята.
— А что у тебя? — встрепенулся Николай.
…Инженерная судьба Федора складывалась вообще неладно.
Его устремления к механике, машиностроению то и дело наталкивались на разные обстоятельства, сбивавшие его с прямого и, казалось, такого простого пути. В военно-техническом авиационном училище ему пришлось заняться моторами. Уже тут ему грозило отклонение в сторону технологии и, даже, еще менее привлекавшей его — эксплуатации. Федор, однако, считал эти отклонения случайными и, конечно, временными, и потому ничего угрожающего в них не находил. Между тем, на заводе, куда он был затем направлен, Федор, как человек добросовестный и умеющий заинтересоваться делом, начал быстро выдвигаться и, незаметно для себя, утверждаться как технолог.
Это было время обильного детскими болезнями, но необычайно бодрого и решительного старта молодой советской промышленности. Брошенный еще Лениным клич — «догнать и перегнать!» — был едва ли не самым популярным и, казалось, легко осуществимым лозунгом народа. «ДИП» — алело со стен цехов и заводских ворот, «ДИП» — бросалось со стремительных лбов паровозов, с бортов пароходов, «дипами» именовались новые станки, машины, приборы…
Понятная, доступная всем, жизненно необходимая для страны ленинская идея владела сердцами. Учебные заведения, конечно, делали свое дело, готовили специалистов, но не они решали тогда насущную задачу. Широкое и неукротимое, как океанский прилив, радиолюбительское движение снабжало кадрами — пусть не всегда дипломированными, но по-настоящему творческими и неуемными — советскую радиотехнику. Захваченные полетом самодельной игрушки авиамоделисты долбили высшую математику и начинали строить настоящие самолеты. И так всюду. Это были энтузиасты, увлеченные идеей творения — достигнуть, овладеть, перешагнуть! Ночью они сидели над книгами и тетрадями, чтобы днем выполнить очередное задание.
Был среди них и Федор. Совсем уже новые для него вещи пришлось ему постигать, когда возникла вдруг на заводе срочная необходимость организовать собственное производство… дерева. Оно играло тогда еще немалую роль в авиации и шло на пропеллеры, фюзеляжи транспортных, спортивных и других самолетов и планеров.
Проштудировав нужную литературу, Федор получил командировку и совершил большое турне по некоторым предприятиям Союза. Тут он увидел, как на практике, путем особых манипуляций — подготовки, сушки, склейки и обработки, древесина превращается в материал, способный конкурировать с металлом. Новый круг знаний и дел увлек Федора и он хорошо справился с порученной ему задачей.
Однако годы шли, металлургия тоже не спала, и древесина начинала понемногу уходить из авиации, уступая место легким и прочным сплавам металлов. И когда Федор, демобилизовавшись, вернулся в Москву, в него, как в опытного древесинника, мертвой хваткой вцепились… «музыканты». Так окрестили в промышленных кругах Москвы очень предприимчивых и требовательных организаторов крупной фабрики музыкальных инструментов. Фабрика уже работала, выпускала продукцию — отменно низкого качества и в совершенно неудовлетворительном количестве. Между тем предприятие это было хорошо оснащено техникой, располагало прекрасным, внимательно подобранным коллективом рабочих, среди которых оказалось немало старых кустарей, искуснейших мастеров скрипок, виолончелей, гитар…
Причиной отставания фабрики был сушильный цех. Он не успевал снабжать производство древесиной надлежащего качества, и «музыканты» все свои силы бросили на поиски опытного специалиста, который мог бы наладить работу цеха и вывести фабрику из прорыва. Тонко организованная разведка обнаружила инженера Решеткова, как только он появился в одном из отделов Наркомата тяжелой промышленности на площади Ногина…
Сначала «музыканты» просто и деликатно предложили Федору работать у них. Федор едва не расхохотался в ответ, — такой курьезной показалась ему перспектива стать деятелем «музыкальной фабрики» перед его вновь ожившими мечтами о большой технике. Он отказался очень уверенно и твердо. Тогда «музыканты» предприняли обходный маневр. Они подробно рассказали ему о своих затруднениях и просили срочно посетить фабрику, осмотреть сушильный цех и — всего только — провести консультацию, помочь им советом… На это Федор охотно согласился, тем более, что уже чувствовал себя виноватым перед ними: очень уж явно они были огорчены его отказом. К тому же главные «музыканты» — директор и главный инженер понравились Федору, он почувствовал в них настоящих энтузиастов своего производства.
Осмотр фабрики оказался увлекательным, Федор увидел и узнал много интересного и нового для себя. Закончив обход, они собрались в цеховой конторке. Тут наступил момент главного удара.
— И вот что получается в результате всех наших производственных усилий, — сокрушенно сказал директор, снимая со стены одну из гитар, висевших там среди других инструментов. — Попробуйте…
Федор не был ни музыкантом, ни особенным ценителем музыки, но обладал хорошим слухом, любил гитару и немного, по-дилетантски играл на ней. Все это директор успел осторожно выведать у него заранее.
— Пошлите за Андреичем, пусть принесет свою, — сказал он главному инженеру.
