Черная тень - Харпер Стивен (читаем книги онлайн бесплатно .TXT) 📗
Сложность состояла в том, что самому Кенди никак не удавалось ухватить суть проникновения в Мечту. Матушка Ара провела с ним уже несколько занятий по медитации, но его совершенно не удовлетворяли полученные результаты. У него мало что получалось. Кровать, на которой он лежал, казалась жесткой и неровной, а разум мальчика, вместо того чтобы становиться свободным и открытым, постоянно где-то блуждал. Уилла, Джерен и Кайт говорили, что способны мгновенно открыть свое сознание, а он никак не мог уловить, как это сделать. В чем причина?
Закрыв нож, Кенди посмотрел на результаты своего труда. В руке он держал короткое копье с заостренным концом. Мальчик провел рукой по древку. Несколько мелких шероховатостей, но с ними легко справится обыкновенный наждак. Для чего он выстрогал это копье? Его руку как будто направляла какая-то потусторонняя сила. Кенди еще с минуту смотрел на копье, а потом улыбнулся счастливой улыбкой осознания.
Ара захлопнула свой миникомп и устало провела рукой по лицу. Солнце ушло из ее домашнего кабинета, и в комнате воцарилась приятная прохлада. Но прохлада эта мало ее утешала.
Женщина вздохнула. Никаких других улик просто не существует. Она тщательно изучила все отчеты, все доказательства, все имеющиеся факты, но не нашла ничего такого, чего бы не заметили в службе охраны. Где-то там на свободе разгуливает маньяк, убивающий Немых, и в сердце матушки Ары зрела решимость отыскать его во что бы то ни стало. Какой-то голос твердил ей, что следует предоставить профессионалам распутывать это дело, но другой, более отчетливый, ворчливо убеждал Ару, что ее долг — помочь расследованию любым возможным способом. В конце концов, что важнее — спасать Немых из рабства или же от рук убийцы? А что, если убийца начнет охоту за кем-нибудь из близких или родных самой Ары — за ее матерью, сестрой, племянницей?
Ее не покидало удручающее чувство, что более полную информацию можно собрать лишь одним способом — подождать, пока рука убийцы настигнет следующую жертву, и появятся какие-нибудь более явные следы и улики.
Бен, по крайней мере, в безопасности. Она посмотрела на голографический портрет сына в десятилетнем возрасте, который стоял у нее на столе. Смеющиеся голубые глаза, озорная улыбка. И разумеется, мальчик совсем не похож на нее. Несколько лет назад Ара в составе группы членов ордена занималась осмотром одного частного космического корабля, который они сочли брошенным. Однако на корабле все же оказались живые существа — на его борту была обнаружена криокамера с замороженными человеческими эмбрионами. Надпись на контейнере, в котором они содержались, указывала, что эмбрионы обладают генами Немоты.
Они доставили их на Беллерофон. Двенадцать жизнеспособных зародышей были найдены как раз в тот момент, когда Ара всем сердцем жаждала прижать к груди младенца. И ей была предоставлена возможность осуществить свою мечту. Для имплантации доктор выбрал один из этих эмбрионов; другие одиннадцать так и остались замороженными. Через девять месяцев родился Бен, и женщина готова была петь от счастья. Ее любовь к сыну не поколебало то, что он не проявил в обычном для этого возрасте никаких признаков Немоты. Хотя небольшого разочарования и, возможно, какого-то чувства вины избежать не удалось. Может быть, она сама в чем-то виновата? Может быть, неправильно вела себя во время беременности? Или сделала что-то не так, когда Бен был совсем маленьким? Или, возможно, причина в том, что эмбрион слишком много времени провел в заморозке? Никто не мог ответить на эти вопросы.
До ее слуха долетел знакомый звук открываемой двери, за которым последовали не менее знакомые звуки шагов Бена по коридору. Ара взглянула на часы. Значит, занятия уже закончились? Как долго, оказывается, она работает… Самое время сделать перерыв. Женщина вышла из кабинета и направилась в кухню, потому что именно туда в последнее время устремлялся Бен, едва успев переступить порог дома.
Мальчик стоял, внимательно изучая содержимое холодильника.
— Привет, мама, — произнес он рассеянно. — А поесть у нас нечего?
— Привет, — сказала она. — Ты же сам видишь, что нечего, так что холодильник лучше закрыть.
Бен подчинился и, театрально вздохнув, принялся обследовать полки буфета. Ара, глядя, как он шарит по полкам, вдруг ощутила прилив внезапной нежности при виде мальчишеских, совсем детских движений сына, который слишком быстро становится взрослым мужчиной. Когда он повернулся к ней, держа в руках коробку крекеров, женщина прижала его к груди.
— Ну, мама! — запротестовал Бен.
— Можешь считать это платой за жилье, — решительно заявила Ара. — Как дела в школе?
— Прекрасно. — Мальчик сунул в рот несколько крекеров. — У тебя усталый вид. Случилось что-нибудь?
Женщина не рассказывала сыну, что консультирует дело об убийстве, хотя знала наверняка, что о самих убийствах он слышал. На Беллерофоне мало кто не был о них наслышан, и это несмотря на серьезные намерения службы охраны сохранить все в тайне. Аре не хотелось говорить Бену о подобных вещах, к чему напрасно тревожить мальчика?
— Я слишком много работала, — сказала она. — Надо передохнуть.
— Какие у нас планы на сегодняшний вечер? — спросил Бен. — Ты, надеюсь, не забыла о празднике?
— Такие же, как обычно, — отозвалась его мать. — Пообедаем дома, потом спустимся на игровое поле, полюбуемся на фейерверк.
Бен состроил гримасу.
— Ты, значит, опять их пригласила?
— Внимание! Внимание! — послышался голос домашнего компьютера. — Поступил вызов для матушки Арасейль Раймар.
— Переведи его ко мне в кабинет, — ответила Ара как обычно и оставила Бена в одиночестве поедать свои крекеры.
На экране в ее кабинете высветилось лицо сестры Брен.
— Мне очень жаль, что вынуждена беспокоить вас накануне праздника, — начала Брен, — но мне необходимо поговорить с вами о Кенди. Он сбежал сегодня с занятия за полчаса до конца урока, а спустя некоторое время другие учителя видели, как он слезает с секвойи. Еще я заметила, что на занятиях он то и дело думает о чем-то постороннем, витает в облаках. Боюсь, с ним будет еще много хлопот. Надо полагать, у мальчика синдром бывшего раба.
Ара кивнула, выражая этим свое молчаливое согласие.
— Да, он проявляет некоторые характерные признаки. Не далее как сегодня утром он влез зачем-то на крышу общежития и свалился оттуда, хорошо хоть что не расшибся насмерть. Я строго выговариваю ему, но ведь мальчику столько пришлось пережить, можно было ожидать и чего-нибудь похуже.
— На занятиях он не отвлекает остальных, — заметила сестра Брен, — но если будет продолжать в том же духе, экзамена по истории ему не сдать.
— У нас сегодня занятия по медитации, и я, конечно же, побеседую с ним, — пообещала матушка. — Думаю, ему необходима профессиональная помощь, но ты же знаешь, как трудно бывает убедить в этом самого человека, особенно в таком возрасте.
— Еще как знаю. На этот раз я не стану сообщать о его провинности, но если такое повторится, ему не избежать очередных «нарядов».
Ара отключила связь и поморщилась. Что ж, этого следовало ожидать. Бывшие рабы, особенно те, кто помоложе, как правило, демонстрировали один из двух поведенческих стереотипов — одни были чересчур тихими, другие, наоборот, слишком активными. Первые и вели себя тихо, буквально ходили на цыпочках, как будто боялись, что, если только их заметят, то снова продадут в рабство. Так, по мнению Ары, вела себя Уилла. Активные же впадали в другую крайность, вымещая свою долго подавляемую ярость и скрытые страхи на преподавателях или товарищах по учебе. Таким было поведение Джерена Дрю, да и Кенди проявляет похожие признаки. И лишь совсем немногим удавалось перенести опыт жизни в рабстве без существенного ущерба для психики. Матушке казалось, что одним из таких редких экземпляров можно считать Кайта, но окончательные выводы делать пока рано. Возможно, его странная манера речи не что иное, как симптом более глубокого расстройства.
