Куда приводят мечты - Мэтисон (Матесон) Ричард (читаем книги онлайн бесплатно без регистрации TXT) 📗
— Пожалуй, — согласился мой провожатый. — Правда, на Земле ассоциации с зимой часто бывают приятными. Здесь же ничто не радует.
— Твоя работа здесь… приносит плоды? — спросил я.
Он вздохнул, и, взглянув на него при вечернем освещении, я увидел на его лице выражение меланхолии, чего раньше никогда не замечал.
— Ты из личного опыта знаешь, как трудно заставить людей на Земле поверить в жизнь после смерти, — сказал он. — Здесь это гораздо труднее. Я обычно встречаю такой же прием, как наивный церковнослужитель в самом отвратительном гетто, — мои слова вызывают язвительный смех, грубые шутки, всевозможные оскорбления. Несложно понять, почему многие из обитателей этой сферы проводят здесь века.
Я посмотрел на Альберта с таким смятением, что на его лице отразилось удивление, потом, когда он осознал сказанное им, удивление сменилось раскаянием. Даже он утратил здесь проницательность.
— Извини, Крис, — сказал он. — Я не имел в виду, что Энн пробудет здесь так долго. Я же сказал тебе, сколько времени.
Он снова вздохнул.
— Теперь понимаешь, что я подразумевал, говоря, что здешняя атмосфера влияет на мышление человека. Несмотря на свою веру, я все же не уберег свои убеждения от ее влияния. Главная истина все-таки в том, что каждая душа в конечном счете воспарит. Ни разу не слыхал, чтобы какой-то дух остался здесь навсегда, каким бы дурным он ни был. А твоя Энн далека от всего дурного. Все, что я хотел сказать, — это то, что существуют заблудшие души, пребывающие в этой сфере такое время, которое — по крайней мере, для них — равнозначно бесконечности.
Он замолчал, а я не стал продолжать тему. Мне не хотелось думать о том, что Энн задержится здесь надолго или что я сам могу стать пленником низшей сферы.
ДОСТУП К МРАЧНЫМ МЫСЛЯМ
В воздухе появился какой-то запах, в котором можно было признать только смрад разложения.
Впереди показались разбросанные в беспорядке лачуги. Можно было бы назвать это деревней, если бы в расположении этих домишек была бы хоть какая-то система.
— Что это за место? — спросил я.
— Место сбора для сходных по натуре, — сказал Альберт.
— Ее здесь… — хотел было я спросить, не в силах озвучить эту чересчур пугающую мысль.
— Думаю, нет, — ответил Альберт.
Я уже собирался сказать «слава Богу», когда мне пришло на ум, что Энн может оказаться в месте, худшем, чем это. Я пытался отогнать от себя тягостную мысль, но был не в силах полностью от нее отделаться. Понимал, что это несправедливо по отношению к Энн, но ничего не мог с собой поделать, ощущая пагубное влияние низшей сферы на рассудок.
Приближаясь к бессистемному скоплению хибарок, мы не услышали оттуда ни звука. Слышно было лишь шарканье наших подошв по серой кремнистой земле.
Справа, в отдалении, я увидел несколько бесцельно бродящих людей, другие стояли без движения. Все они были одеты в поношенную одежду. «Кто они такие? — недоумевал я. — Что они совершили — или не смогли совершить, — из-за чего оказались здесь?»
Мы прошли в нескольких ярдах от группы из нескольких мужчин и женщин. Хотя Альберт и говорил, что Энн здесь нет, я поймал себя на том, что всматриваюсь в женщин. Пока мы проходили мимо, ни один из людей не взглянул в нашу сторону.
— Они нас не видят? — спросил я.
— Мы им неинтересны, — ответил Альберт. — Они поглощены собственными заботами.
Я увидел, что некоторые люди сидят на валунах. Странно было думать, что эти валуны созданы их воображением. Мужчины и женщины сидели, опустив головы, безвольно свесив руки и уставившись в землю — застыв в своем одиночестве. Я понимал, что, если только они не глухие, они нас слышат, но ни один не подал виду, что замечает наше присутствие.
И снова я поймал себя на том, что смотрю на женщин. «Не смей, — приказал я себе. — Ее здесь нет». «Но Альберт этого не говорил, — тут же последовала отрезвляющая мысль. — Он сказал, что не знает». Я вглядывался все пристальнее.
Теперь мы подошли настолько близко к нескольким людям, что, несмотря на сумрак, я смог различить их черты.
От этого зрелища у меня перехватило дыхание.
— Привыкай, — промолвил Альберт, — увидишь и похуже.
Его тон показался мне почти что резким, и я бросил на него взгляд, с тревогой спрашивая себя, не действует ли на него это место. Если уж он не может противостоять здешней атмосфере, то на что надеяться мне?
Я с содроганием вновь посмотрел на этих людей. Энн там быть не могло, не могло.
Черты лиц мужчин и женщин были увеличены, как у акромегалов, — не человеческие лица, а раздутые карикатуры на них.
Несмотря на принятое решение, я напряженно всматривался в женщин. Неужели это бесформенное лицо принадлежит Энн?
Я отбросил от себя эту мысль. Ее там нет!
— Ее ведь там нет, правда? — взмолился я мгновения спустя, чувствуя, что начинаю сомневаться.
— Правда, — пробормотал он, и я с облегчением вздохнул.
Мы прошли мимо лежащего на земле молодого человека в изорванной и сильно испачканной одежде. Сначала я подумал, что он смотрит на нас, но потом по выражению его глаз понял, что он поглощен собственными мыслями. В его застывшем взгляде читалась горестная подавленность.
При взгляде на его потерянный вид у меня комок застрял в горле. Казалось, зловонный воздух стекает по моей глотке, как холодный клей.
— Почему у них такой вид? — спросил я, подавленный этим зрелищем.
— Наружность человека ухудшается вместе с деградацией ума, — ответил Альберт. — На Земле происходит то же самое: лица людей меняются со временем в зависимости от поступков и мыслей. Здесь же только логическое — пусть и ужасное — продолжение этого процесса.
— Все такие мрачные на вид, — сказал я.
— Мрачные, потому что они озабочены собой, — откликнулся Альберт.
— Они были — и остаются — такими плохими? — спросил я.
Прежде чем ответить на мой вопрос, он помедлил. Наконец молвил:
— Постарайся понять, Крис, когда я говорю, что это пустяки по сравнению с тем, что ждет нас впереди. Люди, которых ты здесь видишь, могут и не быть повинны в грехах, так или иначе вселяющих ужас. Даже небольшое прегрешение приобретает мрачную окраску, когда человек окружен совершившими подобные прегрешения. Каждый человек умножает и усугубляет промахи других. Беда беду накликает, как говорят на Земле.
Понимаешь, здесь нет равновесия. Все только отрицательное, и вдохновение со знаком минус замыкается само на себя, создавая все больший беспорядок. Это уровень крайностей — а крайности даже меньшего свойства могут создать неблагоприятную среду обитания. Ты видишь ауры живущих здесь?
Поначалу я не замечал их в скудном свете, но после вопроса Альберта заметил. Все они состояли из тусклых оттенков серого и коричневого: унылые, мутные цвета.
— Так все эти люди одинаковы, — догадался я.
— В основном, — откликнулся Альберт. — Что является одним из проклятий этой сферы. Здесь не может быть взаимопонимания между людьми, потому что по существу они все похожи и не могут обрести дружеских отношений, а сталкиваются лишь с зеркальным отражением собственных недостатков.
Альберт резко повернулся направо. Я посмотрел в том направлении и заметил промелькнувшую и пропавшую за хибаркой неуклюжую фигуру прихрамывающего мужчины.
— Марк! — закричал Альберт.
Я ошарашенно посмотрел на своего провожатого. Он знает этого человека?
Альберт тяжело вздохнул, а мужчина так и не показывался.
— Теперь он всегда от меня убегает, — печально проговорил Альберт.
— Ты его знаешь?
— Я уже давно с ним работаю, — ответил он. — Бывали времена, когда я считал, что почти достиг цели, убедил его в том, что он здесь не пленник, а сам довел себя до такого состояния. — Альберт покачал головой. — Но он все-таки не хочет этому поверить.
— Кто он?
— Бизнесмен, — ответил он. — Человек, при жизни озабоченный лишь обогащением. Он почти совсем не общался с семьей и друзьями. День и ночь, семь дней в неделю, пятьдесят две недели в году он думал лишь о прибыли. И все же он считает себя обманутым. Он думает, что достоин награды за сделанное. Его неизменный довод: «Я чертовски много работал». Что бы я ему ни говорил, он это повторяет. Как будто полная погруженность в добывание прибыли — это само по себе оправдание. Как будто у него не было ответственности по отношению к окружающим. Редкие пожертвования на цели благотворительности убедили его в собственной щедрости.
