Ворота из слоновой кости - Корепанов Алексей Яковлевич (читаем книги онлайн бесплатно полностью .TXT) 📗
– Пиво лонга, вита брэвис, – усмехнулся Кононов. – Как говорили древние римляне.
– Пиво – йес, водка – на фиг, да? Я правильно перевел? Вита, аква вита – водка, это я знаю.
– Аква витэ – водка, а вита – жизнь, – пояснил Кононов. – Пиво, значит, долговечно, а жизнь, увы, коротка. В таком, понимаешь, аксепте.
– Во! – сказал Сергей. – Только не в аксепте, а в аспекте. (Кононов подумал с внутренней усмешкой: «Классику не знаешь, братишка, не ведаешь ничего о замдиректора по административно-хозяйственной части НИИЧАВО Модесте Матвеевиче Камноедове»). Значит, нужно успеть в короткой нашей жизни выпить пива. Думаю, будущее от этого не изменится.
– Как знать... От копеечной свечки, говорят, Москва сгорела. Кто-то хлебнул пивка и свечечку уронил. А не хлебнул бы – и не было бы пожара.
– Ага, намек понял. То есть, ты хочешь сказать, что вот сейчас мы выпьем в «Сатурне» две кружки пива – и кому-то из-за нас этих двух кружек не хватит. Или даже одной. Так?
– Ну-ну, – сказал Кононов. – Растекайся дальше мыслию по древу.
– И растекусь. Некий господин Икс, зашедший в «Сатурн» и оставшийся из-за нас без пива, пойдет искать его в другом месте – например, в пивбаре на Советской или в «Лилии» на набережной. А там ему дадут кружкой по чайнику, и угодит он в больницу – а потому не встретит свою жену и не родится у них новый Эйнштейн. Да? Правильно моя мысль растекается?
– Вполне возможно, – ответил Кононов. – Или же твой господин Икс сам даст кружкой по чайнику в том же пивбаре господину Игреку, и тот угодит в травматологию, и не родится у него новый Чикатило. Вариантов бесконечное множество.
– Да, – согласился Сергей, – вариантов множество. Я на страничке «Порога» читал еще один рассказик. Там герой каким-то образом получил возможность перемещаться в разные варианты собственного будущего. Ну, знаешь, как в песне: «Другой бы улицей прошел – тебя не встретил, не нашел». В одном варианте он уже не школьный учитель, а какой-то крупный деятель, в другом – спился, в третьем – вовсе уже коньки отбросил... Он все искал, где, в каком варианте, по-настоящему счастлив...
– И конечно же, не нашел такого варианта, – Кононов сказал это не вопросительно, а утвердительно; четыре десятка прожитых лет подтверждали слова поэта: «На свете счастья нет...»
– Естественно, не нашел. Счастливых людей не бывает, счастье как горизонт – тянуться к нему можно, а добраться нельзя, – у Сергея были такие же взгляды на жизнь.
– А недавно ты, опять же, говорил, что счастье есть, только даром не дается, – с подковыркой заметил Кононов.
– А! – Сергей вяло махнул рукой. – Развели мы с тобой какую-то муть философскую, прям гегелЯ какие-то. Пойдем-ка лучше в «Сатурн», пока действительно пиво не кончилось. Хочешь отдохнуть культурно – подходи к дверям «Сатурна»!
– И ты знаешь? – удивился Кононов.
– Ха! Я что, не местный, что ли? Это же Шурик Баланушкин с нашего курса сочинил.
– Ошибаешься, Сережа. Сие присловье еще до Шурика твоего было придумано. А Шурик просто слышал где-то и повторил. А сочинил это народ – великий и могучий тверской народ.
– Любитель «сатурнов», «лилий», «пингвинов», «лазурей» и прочих шалманов, – подхватил Сергей.
Путь в «Сатурн» пролегал мимо баскетбольной площадки с дощатым покрытием, где «на вылет» играли в футбол подростки. «Калаш, давай пас, не водись!» – во все горло орал рыжий шкет на своего партнера по команде, белокурого, «по-битловски» длинноволосого крепко сбитого паренька, накручивающего финты на краю площадки в попытке обыграть сразу двух соперников. Мяч полетел в аут, и другой партнер белокурого «битла», долговязый юнец в белой футболке с нагрудной надписью «Планета» (это был спортклуб вагонзавода), так и не дождавшийся паса, поддержал шкета: «Вася, кончай водиться! Я же открытый стою!»
«Калаш»... «Вася»...
Кононов пригляделся к белокурому, игнорирующему окрики товарищей, и остановился.
– Ты что, по телеку футбола не насмотрелся? – спросил Сергей, шедший следом и едва не наткнувшийся на него. – Тут зиданов нет, не ищи, тут пацанва калининского разлива.
– Вася... Калаш... – пробормотал Кононов, не отрывая глаз от белокурого, который вновь самозабвенно финтил на краю, не желая делиться мячом с партнерами. – Елки-палки, да ведь это же Вася Калашников!
– Кто такой? – осведомился Сергей. – Родственник?
Кононов недоуменно взглянул на него:
– Чей родственник? Мой?
– Калашникова, – пояснил Сергей. – Автоматчика.
Кононов фыркнул:
– Сказал бы еще – купца Калашникова! Ты на футбол ходил, за «Волгу» болел?
Сергей помотал головой:
– Не-а. Никогда не увлекался. Ни «Волгой», ни «Спартаком». Отец вообще «Волгу» «дворовой командой» называл. Хоккей иногда смотрю, чемпионат мира. Бокс. А футбол – нет, там забивают мало. Ну, про Зидана слышал, конечно.
– Забивают мало! Тогда смотрел бы уж гандбол или баскетбол – там молотят каждую минуту. Это же Вася Калашников, левый крайний «Волги». То есть, будет левым крайним «Волги» – в семьдесят пятом или семьдесят шестом, точно не помню. Мы с ребятами на него специально ходили, как раньше народ на Стрельцова ходил... Вася Калашников! Это же артист, он же защитников заставлял в собственных ногах путаться и на задницы падать! Сезон отыграл у нас, забрали в ЦСКА, а потом в «Спартак».
– Ну и хорошо. Рад за земляка. Пошли, пиво кончится.
Команда белокурого пропустила гол в свои ворота в быстрой контратаке и уступила место на площадке другой пятерке игроков.
– А знаешь, что с ним потом случилось? – Кононов кивнул в сторону будущего кумира калининских болельщиков, усевшегося прямо в одуванчики возле баскетбольной площадки. – В восемьдесят первом, я это точно помню, он ехал на Новый год домой, в Калинин, из Москвы. На своей «Волге», у него тогда уже «Волга» была, бежевая. И возле Эммауса столкнулся с «КрАЗом», лоб в лоб. Тогда метель была, гололед. Потом говорили, на «пятачке болельщиков», возле «Химика», что поддатый был, задремал за рулем. В общем, «Волга» всмятку, а его и до больницы не успели довезти...
– Вот так вот, значит, – медленно сказал Сергей, внимательно глядя на белокурого подростка, вытирающего футболкой пот с лица. – В восемьдесят первом... И что, собираешься ему об этом сказать? Посоветовать не ехать в тот день в Калинин или вообще не садиться за руль?
– Не знаю... – растерянно отозвался Кононов. – Не поверит. Подумает, что сбежал какой-то придурок из Бурашева... местная Кассандра... – и пророчествует. А ты бы поверил, если бы тебе такое сказали?
– Скорее всего, нет. Хотя... Это от человека зависит. – Сергей немного подумал. – С другой стороны, даже если поверит и не сядет за руль – как он убедится, что ты действительно говорил правду?
Кононов вздохнул:
– То-то и оно. Не поверит – погибнет, и никогда не узнает, что я правду говорил. Разве что за миг до смерти вспомнит. Поверит – останется жив, но не будет знать, правду я. ему сказал или нет.
– И столкнется с другим «КрАЗом» или «Икарусом», или «КамАЗом» через несколько дней. Такое ведь тоже может быть, да? Что если линия жизни не зависит от изменения реальности, и длина ее всегда примерно одна и та же?
– Инвариант, – задумчиво сказал Кононов. – Переменные разные, итог одинаков, независимо от системы координат... Мы с тобой можем это проверить.
Сергей с прищуром посмотрел на него:
– Думаю, в таком случае нам не нужно ломать голову насчет того, чем теперь заниматься. Чип и Дейл спешат на помощь! Будем спасать, спасать и спасать – пока полностью не охренеем от такой работы. Тебя подобная перспектива устраивает? Кто там говорил насчет возможности объять необъятное?
– Ф-фу!.. – с силой выдохнул Кононов, словно только что сбросил на помост тяжеленную штангу, так и не взяв вес. – Не знаю, Сережа... Не знаю... Боюсь, точно – задолбаемся. Но если наверняка знаешь, что можешь предотвратить – и не попытаться предотвратить... Совесть не замучит?
