Бегство охотника - Мартин Джордж Р.Р. (читать книгу онлайн бесплатно без txt) 📗

На мгновение Маннек в замешательстве нахохлился, потом до него, похоже, дошло, о чем говорил и что ощущал Рамон. Возможно, это сахаил помогал пришельцу лучше понять людскую извращенность.

— Мы найдем человека прежде, чем это случится, — произнес Маннек, поднимаясь на ноги.

— Уж лучше, мать твою, постараться, — кивнул Рамон.

Глава 15

Еще два дня Рамон и Маннек пробивались через лес — человек прокладывал путь, пришелец следовал за ним. Они задерживались, чтобы Рамон мог поесть, попить и облегчиться, но по-настоящему останавливались только на ночь. Второй Рамон тоже спешил, оборудуя стоянки кое-как: одну ночь он провел в дупле выгоревшей от удара молнии молочной сосны, другую — в наспех сложенном шалаше. Выложенные камнями кострища и капитальные, уютные шалаши прежних стоянок остались в прошлом — и Рамон хорошо понимал почему. Его двойник бежал, спасая жизнь. Они все, можно сказать, вышли на финишную прямую.

По дороге они обнаружили еще три тушки плоскомехов, и Рамон не сомневался, что еще больше их они не заметили. Для хищников Сан-Паулу тропа, по которой они шли, должно быть, просто источала запах крови. И все чаще на глаза Рамону попадались следы, оставленные чупакаброй: омерзительно пахнущий помет на тропе, шрамы от острых когтей на древесной коре, а один раз до них донесся далекий вопль, полный одиночества и жажды крови.

Маннек оставался отстраненным и сосредоточенным, но более доступным пониманию, чем поначалу. С каждым ночным привалом инопланетянин, похоже, набирался сил и лучше владел собой. Странные сны больше не тревожили Рамона, и вопросы таткройда, убийств, эний и геноцида всплывали в их разговорах не чаще, чем прежде, до взрыва. Воспоминания продолжали время от времени накатывать на Рамона — картины детства, какие-то заурядные моменты перелета на энианском корабле, первые дни на Сан-Паулу. Он обнаружил, что отделаться от них проще, если сосредоточиться на тропе.

Ближе к полудню третьего дня звериная тропа, по которой они шли, вывела их к реке. К великой Рио-Эмбудо. Река оказалась неожиданно широкой: то, что с воздуха виделось тоненькой ленточкой, превратилось в серо-ледяную гладь, за которой едва угадывался противоположный берег. Деревья подступали к самой реке, и корни их торчали в воде распухшими пальцами. На грязном берегу не сохранилось ни одного отпечатка человеческой ноги, но Рамон не сомневался, что его двойник уже был здесь и видел то же, что видит сейчас он. Вот только как давно? И куда он направился отсюда, чтобы строить хоть какой-то плот для бегства? Рамон глядел на переливающуюся солнечными бликами воду и пытался рассмотреть эту проблему с другой стороны. Попади он сам сюда — свободный, сумевший уйти от пришельца и избежать когтей чупакабры, — что бы стал делать он сам?

Задумчиво почесывая свою пушистую бородку, он повернул на юг и принялся пробираться вдоль кромки воды. Маннек беспрекословно следовал за ним; сахаил веревкой болтался между ними. Вода негромко плескалась о берег. При других обстоятельствах Рамон задержался бы — возможно, помочил бы босые ноги в речной воде, полюбовался бы окружающей красотой. Но сейчас в голове роилась сотня вопросов: успел ли его двойник соорудить подобие плота и отплыть на юг… что будет делать Маннек, если они найдут-таки другого Рамона… долго ли им еще идти по местам обитания чупакабры? Все эти мысли он держал при себе, стараясь сосредоточиться на том, куда поставить ногу, как обогнуть дерево, чтобы сахаил не зацепился за сук и не начал душить его.

Следов его двойника сделалось еще меньше: ни отпечатков ноги, ни обломанных веток, которые можно было бы однозначно приписать человеку. И дело не в том, что другой Рамон вел себя осторожнее — просто река привлекала к себе столько животных, что те затоптали любые следы пребывания человека. Здесь наверняка водилось еще больше куи-куи. Больше соляных крыс и alces negros. [18] На илистом берегу, по которому они шли, отпечатались крошечные копытца, огромные, мягкие лапы, птичьи треугольнички. Берега реки кишели жизнью. Черт, вся эта планета кишела жизнью. Они были всего лишь двумя пришельцами в чужом мире. Нет, тремя — если считать другого Рамона.

Река неспешно заворачивала на восток, открывая Рамону величественный вид на водную гладь и далекий лес на противоположном берегу, но скрывая от глаз то, что лежало у них на пути. Он задержался у упавшего ледокорня и сплюнул на землю. Маннек догнал его и остановился рядом.

— Человека здесь нет, — сказал Маннек. Должно быть, голос его разносился по воде с грохотом далекого обвала.

— Он здесь. Где-то недалеко.

— Он мог пойти по берегу в другую сторону, — заметил Маннек. — Если мы ищем не в той стороне, нам не удастся найти его.

— Но тогда он проплывет мимо нас, так? Потому я и держусь ближе к воде — чтобы увидеть его, если он проплывет мимо.

Инопланетянин промолчал.

— Ты об этом не подумал, — кивнул Рамон.

— Я неудачный инструмент для этой цели, — сказал Маннек. Перья у него на голове сложились в знак, более всего напоминающий отчаяние.

— Ты справляешься очень даже неплохо, — заверил его Рамон. — Но если мы не найдем этого pendejo до заката, у нас могут быть неприятности. У него может появиться шанс на…

Звук больше всего напоминал падение: короткий шелест листьев, легкий шепот встревоженного воздуха. Зверь выметнулся на них из деревьев почти совершенно бесшумно. Только когда Маннек повернулся в ее сторону, чупакабра оскалила зубы и завизжала.

Рамону приходилось видеть изображения чупакабр — раз он даже держал в руках чешуйчатый ремень, сделанный из кожи детеныша. Ничего из того, что он видел, не подготовило его к реальности — к зверю, стремительно надвигавшемуся на них. Ростом со взрослого мужчину, футов двенадцати длиной, с мощной, но не избыточной, не сковывающей движения мускулатурой. Почти человеческие пальцы завершались длинными черными когтями, и широкая пасть — с губами, обнажившими в злобном оскале ярко-красные десны — казалась слишком тесной для двойного ряда зубов. Глаза в отличие от той надувной твари на карнавале не горели, а зияли совершеннейшей чернотой. Омерзительная вонь — гнилого мяса, звериного мускуса, затхлой крови — волной опережала его. Маннек вскинул руку, и струя энергии ударила чупакабре в грудь. Визг сменил тональность, сделавшись выше, в воздухе запахло паленой шерстью и мясом, однако энергии выстрела не хватило, чтобы остановить зверя. Чупакабра сшиблась с пришельцем, и в первый раз за все время знакомства Маннек показался Рамону маленьким. Рамон инстинктивно, насколько пустил его сахаил, попятился в воду. Взгляд его оставался невольно прикован к клубку, в который сплелись эти двое. В голове сделалось пусто от страха, и он вдруг заметил, что, сам того не сознавая, захлебываясь, бормочет «Отче наш».

Сахаил передавал ему чувства Маннека, из последних сил схватившегося с чупакаброй. Черт, он ощущал их как свои собственные! Борьба вышла не настолько безнадежно неравной, какой была бы, окажись на месте Маннека землянин — чупакабра превосходила того силой и весом, но не так, чтобы не оставить Маннеку никаких шансов. Маннек и Рамон вскрикнули в унисон, когда зверь полоснул когтями по бедру пришельца. И тут длинным многосуставчатым рукам Маннека нашлось наконец достойное применение. Боевые вопли чупакабры сменились сначала тревожными, а потом и захлебывающимися, полными боли, когда Маннек стиснул ее в объятиях, лишая возможности дышать. До Рамона донесся треск ребер хищника, вопль захлебнулся, и на мгновение Рамон испытал прилив надежды на то, что они, возможно, и победят. Но почти сразу же чупакабра извернулась, размахивая лапами. Острый коготь вонзился Маннеку в раненый глаз, и невыносимая боль, передавшись по сахаилу, почти ослепила Рамона. Они с пришельцем снова вскрикнули в унисон. Чупакабра оттолкнулась от Маннека и приземлилась на все четыре лапы, мгновенно изготовившись к новому броску. Рамон ощутил растерянность Маннека как свою собственную. Чупакабра прыгнула, и Маннек выстрелил еще раз. Разряд энергии прошел по касательной, и чупакабра, врезавшись в Маннека, опрокинула его на спину. Теперь уже чупакабра сдавливала инопланетянина передними лапами, одновременно полосуя ему живот и ноги когтями задних. Рамон визжал от боли, схватившись обеими руками за сахаил, словно мог оторвать эту связывавшую их с Маннеком чертову пуповину.