Билет куда угодно - Найт Дэймон (прочитать книгу .txt) 📗
— Но они — моя собственность!
«Они люди».
В смятении он повернулся к ближайшему роботу — саркофагу с геометрическими фигурами, начертанными на красно-коричневом фоне.
— Скажи-ка мне — только покороче — что есть человек?
Саркофаг зашуршал, загудел.
— Человек, — ответил он, — это возможность.
Некоторое время спустя Цуг махнул конечностью. Саркофаг почтительно наклонился и отплыл.
«Артисты заслужили свой шанс», — произнес голос Нейсмита.
— Нет.
Цуг повернулся, когда подплыл другой робот — тот, которого он посылал в Старый Город с одним маленьким, но ответственным поручением.
— Господин, живых Хозяев я не нашел, но вынул яйца из их тел, как вы приказывали. Яйца находятся теперь под присмотром инженеров в биологических лабораториях.
Цуг отпустил робота — и тот удалился. Тогда он продолжил свой инспекционный обход. Глаза маленьких толстяков повсюду преследовали Цуга с тупым отчаяньем.
«Горе побежденным», — произнес голос у него в голове. Голос Нейсмита — или его собственный?
С жутким чувством Цуг обнаружил, что не может понять разницу. Двое слились в одно.
Теперь он весь — триумф и господство; и в то же время — мучительное сожаление и сострадание.
«Дай им жизнь и возможность стать людьми», — потребовал голос.
— Где?
«Где, как не на Земле!»
Нейсмит на мгновение застыл, вспоминая море трав под испещренным пятнышками облаков голубым небом.
Подплыл шибздик в белых одеждах.
— Господин, будут ли приказания?
— Да. Найди мне Артистов Лисс и Рома. — Когда тощий человечек поклонился и отплыл, Нейсмит подозвал ближайшего робота. — Принеси машину времени.
Робот давно уплыл — а он все висел в воздухе, ничего не видя вокруг — ни красок, ни движения — пораженный замыслом, целиком захватившим его ум. Мог ли Цуг испытать подобный порыв милосердия и остаться Цугом?
Первым вернулся робот с пультом управления. За ним появились Артисты — исполненные страха и отчаянья.
Нейсмит взял пульт управления.
— Подойдите и ничего не бойтесь, — сказал он Артистам. — Сейчас мы отправимся на Землю.
— На Землю? Не понимаю, — вырвалось у Лисс-Яни.
— Хочешь предать нас изгнанию? — подхватил Ром и повернулся к девушке. — Пусть изгоняет, — яростно проговорил он. — Лучше туда, чем остаться ему на закуску.
Прелестное лицо Лисс-Яни стало бледным как смерть. Несколько мгновений спустя девушка все же приблизилась — и Ром последовал за ней. Нейсмит тронул ручки управления. Вокруг возник голубоватый пузырь — и зал уплыл прочь. Прошли одну перемычку, другую… Затем третью — и оказались в космосе — среди холодного великолепия звезд.
Потом они стояли на травянистой равнине — перед самым рассветом — когда зеленовато-голубое небо на востоке подкрашено желтым по всему горизонту, а солнце выползает из-за гор — красное, как кровавый апельсин.
Нейсмит отключил пузырь. Оба Артиста равнодушно на него посмотрели — затем повернулись, взялись за руки и пошли прочь по влажной траве.
— Постойте, — крикнул им Нейсмит.
Они обернулись.
— Насколько далеко действует эта машина?
— Примерно на полмили, — глухо ответила девушка.
— Значит, если я передвину ее дальше — или, еще лучше, перемещу во времени — вы умрете?
— Сам знаешь.
— Тогда смотрите. — Нейсмит тронул ручки управления и образовал пузырь. Затем аккуратно нажал и повернул рычажок движения во времени.
Две безмолвные фигуры исчезли. Равнина горбилась, темнела, снова сияла под солнечным светом, снова темнела. Еще осторожнее Нейсмит повернул рычажок обратно. Все то же самое провернулось назад — будто отрывок пущенного в обратную сторону фильма.
Снова возникли две фигуры — а затем и третья — сам Нейсмит. Парит в воздухе — крылья трепещут, а хваталки крепко держат машину времени.
Невидимый в пузыре, Нейсмит наблюдал за собственным уходом. Он видел, как двое Артистов поначалу застыли — а потом сжали друг друга в объятиях. Несколько мгновений спустя они разжали объятия, открыли глаза и удивленно огляделись.
Нейсмит все ожидал, пока они наконец не отважились сделать несколько шагов по траве, что-то крича друг другу и жадно вдыхая воздух. Заря объяла уже полнеба; невдалеке на равнине запела птица.
Нейсмит опустил пузырь, привел в фазу и отключил. Двое людей даже его не заметили.
— Лисс… Ром! — позвал Нейсмит.
С недоверием на лицах они повернулись.
— Нас не убило! — воскликнула Лисс-Яни. — Так это реальность?
— Еще какая, — заверил ее Нейсмит.
— Но тогда… — прошептала девушка и умолкла.
— А говорили, что вы, Цуги, мастерите иллюзии, — заметил Ром.
— А еще говорили, что мы — омерзительные чудища, — сухо отозвался Нейсмит. — Что проще — сделать иллюзию, которую можно видеть собственными глазами, или такую, которую можно разглядеть только в видик?
Двое Артистов воззрились на него.
— Значит… это твой настоящий вид? — отважилась Лисс-Яни.
— Это мой единственный настоящий вид.
— И все это реально?
Нейсмит промолчал. Прелестная парочка, подумал он, особенно девушка. Интересно было бы дать им размножиться и посмотреть… Тут же Нейсмит одернул себя. Чьи это мысли — Цуга или человека?
Ни того, ни другого, понял он. Получился гибрид… и как же странно было сознавать, что такое удовольствие оказывалось возможным только для того мифологического существа, каким он стал… Сладостное чувство — и теплое, и прохладное одновременно…
— Но зачем это понадобилось? — спросил Ром.
— Скажите, когда вы покидали Город с поручениями… думали вы о том, чтобы остаться на Земле?
— Да, частенько, — ответила Лисс, и глазки ее заблестели.
— Так почему же вы так и не поступили?
— Невозможно. Останься мы в прошлом, изменилась бы история, изменился бы Город… Никак нельзя. Это сжало бы виток.
— Хорошо, а почему вы не поселились здесь сейчас, в вашем настоящем?
Люди переглянулись.
Нейсмит наклонил голову.
— Сейчас мы вернемся в Город, — сказал он. — Вы расскажете все другим Артистам, соберете их вместе. Я дам вам машины, инструменты, записи — все, что потребуется.
Они медленно приблизились.
— Зачем ты все это делаешь? — спросила Лисс.
— Вам не понять, — ответил Нейсмит.
…По правде, он и сам с трудом себя понимал. Но когда он двигался по огромному залу мимо блестящих толп, замечал почтительные выражения на лицах Ленлу Дин, Нейсмиту начинало казаться, что неким образом — и случайно, и преднамеренно — он оказался точно и в нужном месте вплетен в общий узор — в Великую Схему Вещей.
И тогда он начинал думать, что вселенная всегда стремилась нарушить равновесие меж избытками противоположностей: жизнью долгой и жизнью короткой, разумом и бессознательностью, милосердием и жестокостью. Гобелен все раскатывался — и конца ему не было…
— Господин, — подплывая, обратился к Нейсмиту робот, — последних из Ленлу Дин сейчас обрабатывают в золотой камере. Через час обработаны будут все — согласно вашему приказу.
Нейсмит отпустил робота и смотрел, как автомат пробирается среди праздных толп искателей наслаждения. Он приятно проголодался — через полчасика будет время поесть. В конце концов, так лучше. В прежние времена Цуг просто набросился бы на жертву и тут же ее сожрал. А теперь…
В центре большого сборища в нескольких сотнях ярдов от себя Нейсмит услышал верещание старухи, Высокородной — как всегда, злобное и истеричное. Все остальные активно утешали ее. Все в порядке, все к лучшему в лучшем из возможных миров…
Нейсмит подплыл к сборищу; пышно разодетые шибздики почтительно расступились, пропуская Господина. Даже сумасшедшая старуха прервала верещание и закивала головой.
— Высокородная, — обратился к ней Нейсмит, — вы не забыли, что собирались удалиться для продолжительной медитации?
— Я? Собиралась? В самом деле? — неуверенно забормотала старуха. — А когда я отбываю?
