Журнал «Если», 2004 № 08 - Бачило Александр Геннадьевич (читать лучшие читаемые книги .txt) 📗
Она могла открыть эту дверь.
Элли не поддалась первому порыву. Она была женщиной аккуратной и даже педантичной. Поэтому сначала хорошенько продумала свои действия. Мистер Тарблеко крайне редко показывался в офисе: всего два раза, пока она здесь работала, а прошло уже больше года. Более того, шансы на его возвращение в третий раз всего несколько минут спустя после ухода совершенно незначительны. Он ничего не оставил в комнате, это видно с первого взгляда: обстановка офиса была почти спартанской. Да и никакой работы для него здесь нет.
Но Элли на всякий случай заперла входную дверь, а для верности сунула в ручку ножку своего стула. Даже если у кого и есть ключ, в комнату все равно не войти. Потом приложилась ухом к замочной скважине и прислушалась, не идет ли кто.
Тишина.
Как ни странно, но теперь, когда она решилась, время, казалось, замедлило бег, а комната увеличилась в размерах. Целая вечность ушла на то, чтобы пересечь огромное пустое пространство между ней и дверью чулана. Рука, тянувшаяся к ручке, проталкивалась сквозь вязкий, как патока, воздух. Пальцы, один за другим, смыкались вокруг гладкого шарика, и за это время в голове нашлось достаточно места для тысячи сомнений. Откуда-то донесся звук… работающего механизма? Тихое жужжание, похоже, неслось из чулана.
Она вложила ключ в скважину и открыла дверь.
Перед ней стоял мистер Тарблеко.
Элли взвизгнула и отшатнулась. Но оступилась, подвернула щиколотку и едва не упала. Сердце колотилось так отчаянно, что заныла грудь.
Из чулана на нее злобно пялился мистер Тарблеко с белым, как лист бумаги, лицом.
— Единственное правило, — холодно и бесстрастно выговорил он. — Единственное правило, и вы его нарушили.
Еще секунда — и он выступил из чулана.
— Плохая рабыня. Очень непослушная рабыня.
— Я… я… я…
Язык не повиновался Элли: слишком велико оказалось потрясение.
— Я, — выдохнула она наконец, — вовсе не рабыня!
— А вот тут ты ошибаешься, Элинор Войт. Сильно ошибаешься. Открой окно! — велел мистер Тарблеко.
Элли подошла к окну и подняла жалюзи. На подоконнике стоял маленький кактус в горшочке. Элли перенесла его на стол и открыла окно. Оно поддалось не сразу, так что пришлось применить силу. Наконец нижняя рама пошла вверх, сначала медленно, потом чуть быстрее. Легкий свежий ветерок коснулся волос.
— Взбирайся на подоконник.
— Я ЭТОГО…
…не сделаю, — хотела сказать она, но к своему величайшему изумлению обнаружила, что покорно лезет на подоконник. И при этом не в состоянии справиться с собой. Похоже, собственной воли у нее не осталось.
— Садись, свесив ноги.
Все происходило, словно в жутком, уродливом кошмаре, из тех, о которых знаешь, что этого не может быть на самом деле, силишься проснуться, но никак не получается… Тело больше ей не повиновалось. Она полностью потеряла над ним контроль.
— Не прыгай, пока я не прикажу.
— А вы хотите, чтобы я прыгнула? — дрожащим голосом пролепетала Элли. — О, пожалуйста, мистер Тарблеко…
— А теперь посмотри вниз.
Офис располагался на девятом этаже. Элли, урожденной жительнице Нью-Йорка, эта высота не казалась такой уж впечатляющей. Но отсюда, с подоконника… Пешеходы были не больше муравьев, автобусы и автомобили — размером со спичечную коробку. До нее доносились гудки, шум автомобильных двигателей, птичье пение — обычные повседневные звуки весеннего дня в большом городе. А земля была ужасно далеко! И между ней и Элли ничего, кроме воздуха! Единственное, что отделяет ее от смерти — пальцы, судорожно вцепившиеся в раму.
Элли остро ощущала, как земное притяжение манит ее, зовет к серому бетону тротуара. Перед глазами все плыло от головокружения и болезненного, тяжело ворочавшегося в животе стремления разжать руки и совершить хоть и короткий, но полет.
Она зажмурилась и почувствовала, как по щекам катятся горячие слезы.
Судя по голосу, мистер Тарблеко стоял прямо за спиной.
— Если я велю тебе прыгнуть, Элинор Войт, ты это сделаешь?
— Да, — пропищала она.
— Теперь скажи: как назвать человека, способного прыгнуть из окна только потому, что кто-то приказал?
— Э… рабом.
— В таком случае, кто же ты есть?
— Рабыня! Рабыня! Я рабыня!
Она рыдала от страха и унижения.
— Не хочу умирать! Я стану вашей рабыней, кем угодно, только не убивайте меня!
— А если так, какой именно рабыней ты должна стать?
— Хо… хорошей. Послушной.
— Слезай с окна.
Элли с облегченным вздохом повернулась и встала на пол. Колени мгновенно подогнулись. Пришлось схватиться за подоконник, чтобы не упасть. Мистер Тарблеко смотрел на нее строгим немигающим взглядом.
— Ты получила первое и единственное предупреждение, — объявил он. — Если снова ослушаешься или попытаешься уволиться, я прикажу тебе прыгнуть из окна.
Он вошел в чулан и закрыл за собой дверь.
До конца смены оставалось два часа: только-только, чтобы успеть взять себя в руки. Дождавшись появления взъерошенного молодого поэта, Элли уронила ключ в сумочку и молча, даже не поздоровавшись, прошла мимо. Потом отправилась в ближайший гостиничный бар и заказала джин с тоником.
Следовало о многом поразмыслить.
Характеру Элинор Войт были присущи находчивость и изобретательность. До встречи с покойным мужем она служила исполнительным секретарем, а всем известно, что любой босс при хорошем исполнительном секретаре чувствует себя, как за каменной стеной, и может спокойно передоверить ему свой бизнес. До банковского краха [3] она вела довольно богатый дом и железной рукой правила тремя слугами. Принимала гостей. Некоторые ее вечеринки требовали тщательного планирования и долгой подготовки. И если бы не Депрессия, Элли наверняка занимала бы куда более высокое положение, чем сейчас.
Она не желает и не будет рабыней!
Но прежде чем найти выход из переплета, в который она попала, нужно разобраться и понять, что происходит. Во-первых, чулан. Мистер Тарблеко покинул офис, и не успела она оглянуться, как он уже сидит в чулане. Что-то вроде потайного хода… нет, это одновременно и слишком просто, и чересчур сложно. Перед тем как открыть дверь, она слышала шум работающих механизмов. Значит, какое-то устройство для транспортировки! То, в существование которого она еще вчера не поверила бы. Телепортация или машина времени.
Чем больше Элли думала об этом, тем сильнее склонялась к мысли о машине времени. И дело не только в том, что телекинез был темой воскресных развлекалок и сериалов с Баком Роджерсом, а «Машина времени» — известный роман мистера Герберта Уэллса. Хотя, нужно признать, это тоже играет роль. Но устройство для телепортации должно где-то иметь своего двойника, а у мистера Тарблеко не было времени выйти из здания.
А вот теория машины времени многое объясняет! Долгие периоды отсутствия ее нанимателя. Необходимость постоянно наблюдать за аппаратом, когда он бездействует, чтобы кто-то другой им не воспользовался. Неожиданное появление сегодня мистера Тарблеко и его способности к внушению, которыми не обладает ни одно человеческое существо на Земле.
И тот факт, что Элли больше не могла думать о мистере Тарблеко как о человеке.
Она едва притронулась к джину, но сейчас у нее не хватило терпения допить стакан. Поэтому она бросила на стойку долларовую банкноту и, не дожидаясь сдачи, ушла.
За время, понадобившееся ей, чтобы прошагать полтора квартала до офйса и подняться на лифте на девятый этаж, Элинор успела все продумать. Быстро пройдя по коридору, она без стука открыла дверь.
Взъерошенный молодой человек поднял растерянные глаза от исписанного бумажного листка.
— У вас есть часы?
— Д-да, но мистер Тарблеко…
— Уходите. Вернетесь через сорок минут, — бросила Элли, с мрачным удовлетворением наблюдая, как молодой человек сует ключ в один карман, листок — в другой и направляется к порогу.
