Слепое пятно - Холл Остин (читать бесплатно полные книги .TXT) 📗

— Неопределенное время! — воскликнул я, чувствуя за этими словами нечто зловещее. — Вы хотите сказать…

— Что метода лечения пациента в таком состоянии не существует. Это можно назвать психическим оцепенением. Говоря откровенно, Фентон, если этот человек не вернет ее к жизни, то она, скорей всего, останется без сознания до самой смерти.

Я вздрогнул. Что же за ужас вторгся в нашу жизнь, чтобы омрачить ее вероятностью такого будущего?

— И что же… нет никакой надежды, доктор Хиггинс?

— Очень слабая, — мягко, но решительно заметил он. — Всё, что я могу сказать вам наверняка: она не умрет сразу. Судя по общему состоянию ее здоровья, она проживет по меньшей мере семьдесят два часа. После этого… вам стоит ждать худшего в любую секунду.

Я быстро отвернулся, чтобы он не видел моего лица. Какой ужас! Если бы Рамда только каким-то образом нам попался…

Я отыскал Джерома и сказал ему:

— Джерри, видимо, всё зависит от нас с тобой. Хиггинс дал нам три дня. Послезавтра утром, если к тому времени мы ничего не добьемся, придется сдаться и дать это объявление в газету. Но я не собираюсь этого делать, Джерри! Не до того, как испробую любую другую возможность!

— Что ты думаешь предпринять? — спросил он.

— Нужно покорпеть над кольцом. Я дурак, что не занялся им раньше. Что касается остального, то тут ты решаешь! Сядь Рамде на хвост как можно скорее и уже не теряй его! При первом же удобном случае обыщи его комнату и вещи и принеси мне все, что найдешь. Мы должны узнать правду о том, что связывает его с этим кольцом.

— Ладно. Но не забывай об этом, — он указал на необъяснимое пятно на двери. — У тебя тут есть важная зацепка, которая только и ждет, чтобы ее проверили.

Он сходил за своей шляпой и покинул дом. Напоследок он пообещал, что мы не увидим его, пока он не разузнает что-нибудь о нашем приятеле.

В пять часов следующего утра мы с сестрой уже были на ногах и ужасно заняты. Конечно, львиную часть времени она тратила на уход за Ариадной. Бедной девушке не стало ни на йоту лучше; слабым утешением для нас служило уже то, что и хуже она не выглядела. С ее губ не срывалось ни звука, глаза были закрытыми. Она не подавала признаков жизни, если не считать едва уловимого дыхания. Мне становилось дурно от одного взгляда на нее, такую близкую и в то же время такую до жути далекую.

Но когда у Шарлоты выпадала свободная минутка, она оказывала мне существенную помощь в моих изысканиях. Одна оказываемая ею огромная услуга уже упоминалась: она, не снимая, носила кольцо, тем самым избавляя меня от необходимости беспокоиться за него. Я очень осторожно следил за тем, чтобы не держать его при себе более нескольких минут за раз.

Прежде всего, я принялся в строгом порядке составлять список свойств камня. Я собрал воедино непостоянную природу его бледно-голубого цвета, способность отображать тех, кто исчез в «Слепом пятне», его превосходную твердость в сочетании с необыкновенной легкостью, то, что он отдает холодом в мужской руке и теплом — в женской, и, наконец, его способность вызывать (думаю, это подходящее слово) звуки неизвестно откуда. Это последнее качество можно назвать бессистемным или случайным, тогда как остальные постоянны и устойчивы.

Итак, к этому списку я вскоре мог добавить также, что камень не обладал никакими радиоактивными свойствами, которые можно было бы выявить обычными методами. Только когда я начал проводить любительские химические опыты, удалось кое-что выяснить.

Поместив камень под стеклянный колпак и удалив оттуда как можно больше воздуха, я тем самым расчистил пространство для других газов и таким образом обнаружил следующее: камень может впитать любое количество газообразного водорода! В этом плане он ведет себя так же, как то любопытное место на двери. Вот только он впитывает в себя газ, а не жидкость, и далеко не любой газ, точнее — никакой, кроме водорода.

Очевидно также, что этот камень не может на самом деле вбирать в себя столько вещества с тем, чтобы потом хранить его в себе. Это доказывает простое взвешивание после опыта: его вес остается неизменным в любых обстоятельствах. Более того, в отличие от жидкостей, которые я вылил в дерево и потом обнаружил в подвале, газ не выпускается обратно в воздух. Я держал его под колпаком достаточно долго, чтобы не сомневаться в этом. Нет, водород, по всей видимости, перемещается в «Слепое пятно».

Не в силах ничего больше узнать о камне на тот момент, я принялся обследовать дверь. Я решил попытаться узнать точную толщину слоя, который впитывал жидкость. Для этого я соскреб «корочку» с потемневшего от времени дерева. Этот слой достигал две сотых дюйма в толщину, и… это и было общее количество активного вещества!

Я подверг эти счищенные крупицы целому перечню опытов. Они не сказали мне ничего важного. Лишь одна обнаруженная мною особенность достойная упоминания: если поднести немного этого вещества к камню Холкомба (допустим, на расстояние двух дюймов), оно загорается пламенем. Это просто яркий, розоватый огонь, какой бывает от бездымного ружейного пороха. Пепла не остается. С тех пор мы тщательно следим за тем, чтобы не подносить кольцо к оставшейся части доски.

Всё это произошло в первый же день, когда Ариадну настиг удар. Джером звонил, чтобы сказать, что он задействовал с дюжину частных детективов и надеется разузнать что-нибудь о Рамде в любой час. Доктор Хансен и доктор Хиггинс наведывались дважды, но не смогли обнаружить никаких улучшений или вообще каких-либо перемен в состоянии их пациентки.

В тот вечер мы с Шарлотой пришли к решению, что не можем больше ждать. Мы должны были сдаться Рамде. Я вызвал курьера и отправил рекламное объявление в газету, которую указал Авек. Дело было сделано. Мы капитулировали. Дальше будет звонок от торжествующего Рамды, и в этот раз нам придется отдать ему камень, если хотим спасти Ариадну. Игра была окончена.

Но вместо того, чтобы воспринимать происходящее философски, я беспокоился об этом всю ночь. Я снова и снова корил себя в глупости — ни к чему было раздумывать о чем-то, чего нельзя изменить. Почему бы не выбросить это из головы и не попробовать уснуть?..

Но почему-то я не мог. Я лежал без сна даже после полуночи, чувствуя, что волнуюсь все сильнее и сильнее. В конце концов, напряжение достигло такой степени, что я встал и оделся. На часах было полвторого, когда я вышел на улицу, чтобы пройтись.

Полчаса спустя я вернулся, вдоволь надышавшись свежим воздухом и надеясь, что теперь смогу забыться. Надежда не оправдалась. Никогда я не чувствовал себя бодрее, чем тогда.

На еще одну прогулку я вышел около трех. Казалось, я совершенно неутомим.

Каждый раз, когда я возвращался домой, то чувствовал себя еще сильнее, еще бодрее, чем до этого. Наконец я совсем отказался от мысли о сне, возвратился в дом, оставил Шарлоте записку, а потом отправился на набережную и смотрел, как корабли ловят удачный прилив. Что угодно, лишь бы скоротать время.

И так получилось, что я вернулся домой только в восемь часов — в это время на Чаттертон-Плэйс, 288, уже завтракают — и сел за стол с Шарлотой. Однако прежде всего я открыл утреннюю газету, чтобы прочитать наше маленькое объявление.

Его там не было. Его не напечатали.

Глава XXV

Одиннадцатый час

Я в смятении уронил газету. Шарлота подняла глаза, вздрогнула, взглянула на меня еще раз и побледнела.

— Что… что такое? — испугавшись, невнятно спросила она.

Я показал ей газету, а сам побежал к телефону. Через несколько секунд я разговаривал с тем самым человеком, который принял у курьера записку день назад.

— Да, я передал ее в печать вместе с остальными, — ответил он на мой взволнованный вопрос. — Хотя, погодите минутку… Ох, мистер Фентон, я ошибся! Вот это треклятое объявление у меня на столе. Должно быть, случайно оказалось под пресс-папье.

Я вернулся и рассказал об этом Шарлоте. Мы беспомощно смотрели друг на друга. Почему, во имя всего святого, именно наше объявление «случайно» оказалось под этим пресс-папье? И как теперь быть?..