Рука Оберона - Желязны Роджер Джозеф (книги полные версии бесплатно без регистрации txt) 📗
Его холодный образ ожил. Я увидел его в палате Лабиринта, стоявшим в центре узора. Рядом с его левой ногой горел зажженный фонарь. Бенедикт осознал мое присутствие.
— Корвин, — произнес он, — пора?
— Не совсем. Луна восходит. Город только начинает приобретать форму. Так что придется немного обождать. Я хотел быть уверенным, что ты готов.
— Готов, — заверил он.
— Хорошо, что ты вернулся именно тогда, когда нужен. Ты узнал что-нибудь интересное?
— Меня отозвал обратно Ганелон, — сообщил он, — как только он узнал, что случилось. Его план мне понравился, вот почему я здесь. Что же касается Двора Хаоса, то да, я считаю, что выяснил несколько интересных вещей…
— Момент! — прервал я его.
Полосы из лучей лунного света обрели более осязаемый вид. Контуры города над головой стали теперь четкими. Лестница стала целиком видимой, хотя в некоторых местах порасплывчатей, чем в других.
Я вытянул руку вперед над второй ступенькой, над третьей…
И встретил прохладную, мягкую четвертую ступеньку.
Но она, кажется, несколько поддалась под моим толчком.
— Почти, — предупредил я Бенедикта. — Я собираюсь попробовать лестницу. Будь наготове.
Он кивнул.
Я поднялся по каменным ступеням. Одна, вторая, третья. Я поднял ногу, а затем опустил ее на четвертую, призрачную.
Она мягко поддалась под моей тяжестью. Я боялся поднять другую ногу и поэтому ждал, следя за лестницей. Я вдохнул прохладный воздух. Ясность увеличилась, дорожка на воде расширилась. Взглянув наверх, я увидел, что Тир-на Ног-т несколько потерял свою прозрачность. Звезды на нем стали более тусклыми. Когда это происходило, ступенька под моей ногой стала тверже. Всякая пластичность покинула ее. Я почувствовал, что она может выдержать мой вес.
Пробежавшись глазами по всей длине Лестницы, я увидел ее в целом здесь полупрозрачную, там прозрачную, искрившуюся, но тянувшуюся всю дорогу до проплывавшего над морем безмолвного города. Я поднял другую ногу и встал на четвертую ступеньку. Если бы я захотел, еще несколько ступенек отправили бы меня по этому небесному эскалатору в место, становившихся явью грез, ходячих неврозов и сомнительных пророчеств, в сотканный их лунного света город исполнения двусмысленных желаний, искаженного времени и бледной красоты.
Я спустился вниз на ступеньку и взглянул на луну, балансировавшую теперь на мокром краю света. Я посмотрел на Карту Бенедикта, всю в серебряном свечении.
— Лестница твердая, луна взошла, — произнес я.
— Отлично. Иду.
Я смотрел на него там, в центре Лабиринта. Он взял в левую руку фонарь какой-то миг стоял неподвижно. Мгновение спустя он исчез, и Лабиринт тоже. Еще мгновение и он стоял в схожей палате, на этот раз вне Лабиринта, рядом с точкой, где он начинается. Бенедикт приподнял фонарь и осмотрел все помещение.
Он был один.
Бенедикт повернулся, подошел к стене и поставил фонарь рядом с ней.
Его тень вытянулась к Лабиринту и изменила форму, когда он круто повернулся и двинулся обратно на свою позицию.
Я заметил, что этот Лабиринт пылал более слабым светом, чем его двойник в Амбере, серебристо-белым, без налета голубизны, с которым я был знаком. Конфигурация его была той же самой, но призрачный город выкидывал странные фокусы с перспективой.
Тут были искажения — сужения и расширения — которые, казалось, смещались по его поверхности без всякой особой причины, как будто я смотрел на всю эту сцену, скорее через неправильную линзу, чем через Карту Бенедикта.
Я спустился вниз по лестнице и снова расположился на самой нижней ступеньке и продолжал наблюдение.
Бенедикт вынул из ножен меч.
— Ты знаешь о возможном воздействии крови на Лабиринт? — спросил я его.
— Да. Ганелон предупредил меня.
— Ты когда-нибудь подозревал о чем-нибудь в этом роде?
— Я никогда не доверял Бранду.
— Как насчет твоего путешествия ко Двору Хаоса? Что ты узнал?
— Позже, Корвин. Он может появиться в любую секунду.
— Надеюсь, что не покажется никаких отвлекающих явлений и видений, предположил я.
Я вспомнил свое собственное путешествие в Тир-на Ног-т и его собственную роль в моем последнем приключении там.
Он пожал плечами.
— Обращая на них внимание, придаешь им силу. Мое внимание сегодня ночью зарезервировано для одного определенного дела.
Бенедикт повернулся, сделав полный круг и осматривая все части зала, затем остановился, не заметив ничего подозрительного в нем.
— Хотел бы я знать, в курсе ли он, что ты тут? — подумал я вслух.
— Наверное. Это не имеет значения.
Я кивнул. Если Бранд не появится, мы выиграли день. Стража будет охранять другие Лабиринты и Фиона получит шанс продемонстрировать свое собственное искусство в тайных материях, отыскав для нас Бранда, после чего мы станем преследовать его. Она с Блейзом сумела однажды остановить Бранда. Сможет ли теперь она сделать это в одиночку? Или нам придется найти Блейза и попытаться убедить его помочь? Нашел ли Бранд Блейза? Для чего вообще Бранду нужна такого рода мощь?
Желание добиться трона я мог понять, и все же, этот человек сошел с ума, и весь тут разговор.
Очень жаль, но тут ничего не поделаешь. Наследственность или окружающая среда? — ехидно гадал я. Мы все были до некоторой степени безумны, на его лад.
Честно говоря, это должно быть формой безумия — иметь так много и так яростно бороться всего лишь за еще одну малость, за крошечное преимущество над другими.
Бранд довел эту тенденцию до крайности, вот и все. Он был карикатурой этой мании во всех нас.
В этом смысле имело ли на самом деле значение, кто из нас был предателем?
Да, имело. Он был тем, кто действовал. Сумасшедший или нет, он зашел слишком далеко. Он сделал такое, чего Эрик, Джулиан и я не сделали бы. Блейз и Фиона, в конце концов, отшатнулись от его заговора. Жерар и Бенедикт были на деление выше остальных из нас, потому что они освободили себя от борьбы за власть. Рэндом в последние годы изменился, и значительно. Не может ли быть так, что детям Единорога потребуются года, даже века, чтобы достичь зрелости, что это медленно происходило с остальными из нас, но как-то обошло Бранда? Или не может быть так, что Бранд вызвал его и остальных из нас своими действиями? Как в большинстве таких вопросов, выгода была, когда задавали их, а не в ответе на них. Мы были достаточно похожи на Бранда, чтобы я знал, что ничто другое не могло так спровоцировать особого вида страха.
Да, это имело значение. Какой бы ни была величина, он был тем, кто действовал.
Луна была теперь выше, ее вид наложился на мой внутренний обзор палаты Лабиринта. Облака продолжали смещаться, клубясь ближе к луне. Я подумал было предостеречь Бенедикта, но это не послужило бы никакой цели, но отвлекло бы его. Надо мной Тир-на Ног-т плыл, словно какой-то сверхъестественный ковчег по морям ночи.
И вдруг там оказался Бранд.
Моя рука рефлекторно дернулась к рукояти Грейсвандира, несмотря на тот факт, что часть меня с самого начала понимала, что он стоял через Лабиринт от Бенедикта в темной палате высоко в небе.
Моя рука снова упала.
Бенедикт сразу же осознал присутствие вторгшегося и повернулся к нему лицом. Он не сделал никакого движения к оружию, а просто смотрел через Лабиринт на нашего брата.
Моим самым первым страхом было, что Бранд ухитрится появиться прямо позади Бенедикта и заколет его сзади в спину. Я бы, однако, не попробовал бы такого трюка, потому что даже при смерти Бенедикта, его рефлексов могло бы хватить, чтобы отправить на тот свет напавшего Бранда, а он явно тоже не настолько мог сойти с ума.
Бранд улыбнулся:
— Бенедикт! Фантастика! Ты здесь!
Камень Правосудия, сверкая огнями, висел у него на груди.
— Бранд, — предупредил его Бенедикт, — не пробуй этого.
Все еще улыбаясь, Бранд отстегнул с пояса меч и дал своему оружию упасть на пол. Когда замерло эхо, он произнес:
— Я не дурак, Бенедикт. Еще не родился человек, который может выйти против тебя с мечом.
