Проблема выживания - Басов Николай Владленович (лучшие книги читать онлайн txt) 📗
Дондик поиграл желваками. Потом у него дернулась бровь, кажется, это был нервный тик.
– Может, ты и прав. А потом?
– Вернусь, куда прикажете. На завод – пойду штурмовать завод, прикажете закапываться – закопаюсь.
Дондик внимательно посмотрел на Ростика.
– Сделаем так. Иди докладывай Рымолову и попробуй убедить его выработать к завтрашнему утру более достойные аргументы твоей правоты, чем приступ тошноты. А потом… Думаю, на заводе тебе делать уже нечего. Если руководство согласится с моим мнением, вывезем мы тебя подальше от города на запад, за кольцо насекомых, и будешь ты, друг любезный, стеречь свой борым. – Капитан потер руки, стараясь их согреть. – Если дело настолько серьезно, как ты расписываешь, лучше позаботимся о своевременном предупреждении.
Так и сделали. Рымолов толковал с Ростиком практически всю ночь, даже пришлось рисовать иные из картинок, которые изобразил Марамод, потом профессор согласился со всем, что было проделано в Чужом городе, а в конце даже одобрил предложение Дондика отправить Ростика на запад для отслеживания неведомой опасности. Утром, когда уже все валились с ног от усталости, он переоделся в роскошную, купленную незадолго до Переноса «тройку» и отправился к Борщагову, чтобы убедить руководство не тратить время на проигранную войну за завод.
А Ростик отправился домой, выспался, пообедал и написал записку, чтобы мама не волновалась. Сразу после полудня снова оказался у Рымолова в знакомом, высоком, тесно уставленном разными разностями кабинете. Тот только что вернулся с заседания, был бледен от усталости, но в целом доволен.
– Ты понимаешь, он никак не хотел отступать. Талдычил что-то про сорок первый год, про несдававшихся коммунистов… Прямо зоопарк какой-то! В конце Дондик доказал ему, что отбить завод имеющимися силами мы не можем, а вот укрепляться, как ты подсказал, закапыванием, в самый раз…
– Это не я подсказал, а Шир Марамод.
– Ладно, – отмахнулся от него Рымолов совершенно профессорским жестом, – поправка принимается. Пусть будет Шир. Только этот довод не сыграл никакой роли. Все почему-то ссылались на тебя… Я, правда, помянул еще других необычных людей…
– Так это не Дондик серьезно отнесся к нашим «видениям», а вы? – удивился Ростик, теперь концы у него вполне сходились. – А я-то думаю, что заставило наших истуканистых…
– Главным образом сработали твои «предвидения», – резковато прервал его Рымолов. – И тебе не сносить головы, если ничего не произойдет.
– Произойдет, – сразу помрачнел Ростик. – Что-то да произойдет.
– И так нехорошо, потому что погибнут люди. И эдак – тебе не на пользу пойдет. Ростик, пожалуй, никто не обвинит тебя в том, что ты не умеешь выбирать опасные приключения.
Профессор произнес последнюю фразу с подчеркнутой иронической интонацией. Но в нем было столько интереса, заботы и даже человеческого тепла, что Ростику стало легче – ему верили и о нем по-настоящему, дружески заботились.
Потом все завертелось – подготовка машины, снаряжение людей, получение валенок, тулупов, ватиновых штанов на складе… Пробивание накладных для пищи, солярки, боеприпасов, беготня по складам… Незадолго до полуночи все было готово, даже Чернобров и Голубец, которого вернули на прежнее место, в кузов БМП, за турель крупнокалиберного пулемета, хотя всем было известно, насколько неважно он работает на станкаче. Только Эдика не хватало, но его в этот поход решили не брать.
И наконец, получив список сигнальных знаков, сами ракеты и даже армейскую переносную рацию, пятидесятикилометровку, которая после доработки в Полдневье иногда пробивала расстояние на тридцать верст, они отбыли.
На этот раз ехали не газуя, как это ни было чудно, с Чернобровом-то за баранкой. Плавно и тихо прокатили по заснеженным улицам, мимо знакомых домов с темными окнами и редких костров, разожженных для согрева постовых. Ростик даже спросил:
– Чернобров, у тебя зубы, часом, не болят?
– Нет, а что?
– Почему тогда не газуешь?
Чернобров сдвинул набок шапку, почесал за ухом, потом поправил ее, дернув головой, рассудительно и печально ответил:
– Эх, командир, дело-то какое, может, больше никогда всего этого и не увидим. А прощаться нужно с торжеством.
Ростик сосредоточился, но ничего впереди не увидел, ни про свою будущность, ни про Черноброва. Но он все равно уверенно заявил:
– Еще увидишь, Чернобров.
И без всяких приступов ясновидения он знал, что прав.
Глава 28
Глаза у Голубца оказались что надо, он и увидел это раньше всех. А может быть, дело было в том, что как раз была его вахта. Он просто стоял и из Ростикова бинокля рассматривал горизонт. Разумеется, бинокль был привязан бечевой к пулемету, так что можно было очень плавно и ровно осматриваться, не мучаясь дрожью рук от холода или слишком резким биением сердца, как бывает при работе с дальнобойной оптикой.
Чернобров в тот момент спал, Ростик сидел в тепле кабины и жевал, вспоминая, когда же он видел Любаню в последний раз. Выходило, несколько месяцев назад. Хотя что такое месяц? Сколько значит здешний час, минута или неделя? Все тут было слишком наперекосяк, чтобы придавать большое значение новой временнуй шкале, предложенной Перегудой.
Вдруг дверка в кабину раскрылась и показалась красная, обветренная на морозце физиономия Голубца.
– Тут туча, товарищ командир.
Ростик перевел на него все еще задумчивые глаза.
– Какая туча?
– Такая… неопределенная, – ответил солдат.
Делать было нечего, Ростик вылез из тепла, и, как всегда бывает, когда выходишь из не очень жаркого помещения на мороз, его пробила дрожь. Он подкрутил окуляры бинокля и сосредоточился.
Да, сплошной вал черного цвета. Невысокий, очень плотный, без просветов. Перекатывается по снежной, белой равнине, которая искрилась бы, если б с утра не висела над головой привычная зимняя хмарь.
– Голуба, ты не заметил, она движется? – спросил Ростик.
– Ну, для этого нужно заметить точку на горизонте, потом подождать…
– Я и сам знаю, как это делается, – отозвался Ростик. – Ты движения не заметил?
– Нет, слишком мало времени прошло. Я сразу решил доложить.
– Что ж, тоже правильно.
Ростик заметил небольшую возвышенность, расположенную перед черной волной километрах в трех, если он правильно оценивал расстояние. Подождал, потом еще подождал. Оторвался от бинокля, подышал на руки, помахал в воздухе, чтобы кровь прилила к пальцам. Снова приник к окулярам. Так и есть, холм теперь был раза в два ближе к волне, чем вначале. А ведь прошло меньше местного получаса… Быстро эта штука едет. Прямо несется. Причем своими силами, потому что такого сумасшедшего ветра в Полдневье не бывает.
– Голуба, готовь рацию.
– Что докладывать?
– Доложи, что строго с запада по новой координатной сетке на город идет вал черного цвета, со скоростью примерно… – Ростик посчитал, – километров пять в час. Есть подозрение, что это и есть угроза, о которой… Которую мы тут сторожим.
Голуба засел за рацию, которую от греха подальше унесли в кабину. Антенну, конечно, вынесли наружу, но все равно ему пришлось крутить ручку почти четверть часа, пока он накопил достаточно энергии, чтобы дать позывные. Уверенности, что его услышали в городе, ни у кого не было, потому что подтверждение приема они не услышали. Ростик слегка разозлился. Конечно, это была реакция на страх перед неизвестностью. Он прикрикнул:
– Буди Черноброва. Пусть он тебе ручку крутит.
– А чего меня будить? – отозвался ворчливый голос, показавшийся еще более обиженным на морозе. – Я не сплю вовсе.
– Вот и хорошо, – разом успокоился Ростик. – Все равно скоро поедем.
– Назад, в город? – спросил Голуба.
– Вперед, нужно же посмотреть: что это такое?
Снова зажужжала ручка динамки, снова забормотал что-то в микрофон Голубец. Потом он сдвинул наушники чуть назад и закричал, словно Ростик был глухой:
