Ом Свасти (СИ) - Дай Андрей (читать полную версию книги txt) 📗
– Берти! – закричал он и поднял руки, едва меня увидев. – Чего ты туда забрался? Спускайся, приятель!
Его искренность, светлая радость от встречи, совершенно неожиданно передалась и мне.
– Арт! – крикнул я и довольно резко опустил диск до уровня верхней площадки трапа. – Давно тебя не видел, бродяга!
Ронич легко, одним прыжком, вскочил на диск, аккуратно обошел оказавшегося на пути Моисея и крепко пожал мне руку.
– Так это ты тот самый пират де Кастро, который захватил половину Луны и провозгласил себя королем? – воскликнул собутыльник и оглянулся на мою замершую в строю армию. – Узнаю старого друга! Ты всегда умел как следует повеселиться.
– Ты тоже, вроде как, карьеру сделал, – я хлопнул его по плечу.
– Добро пожаловать в Солнечную систему, – не к месту серьезно и торжественно провозгласил Моисей и протянул руку Арту. Политик, казалось, совсем не был удивлен, что мы с Артом оказались хорошими знакомыми.
– Премьер-министр нового правительства Земли, – вспомнив о приличиях, представил я политикана. – Моисей Сент-Одре.
– Арт Ронич, – приятель уверенно пожал протянутую руку Моисея. – Помощник депутата СФМП Шамиля Цератели. Член совета парламентской группы «Колониальная хартия».
– Ого! – присвистнул я. – Командор Бертран де Кастро.
– Ты действительно работорговлю здесь ввел? – хитро, в точности так же, как недавно бородатый мужик, взглянул на меня Арт.
– Врут, завидуют, – быстро возразил я. – Просто я не плачу зарплату своим сотрудникам.
– Ага? – не поверил Ронич.
– Я думаю, этот вопрос мы тоже обсудим в ходе нашей личной беседы, – дипломатично ввернул Моисей, и взял Арта за локоть. – Если вы не очень утомлены после перелета, предлагаю начать прямо сейчас.
– Да, правда, – согласился я. – Пройдемте в кабинет.
– Извините, командор, – вдруг заупрямился землянин, – но нам нужно поговорить с глазу на глаз.
– Мы еще успеем с тобой наговориться, – неожиданно подхватил Арт песню Моисея. – Еще выпьем и вспомним старые добрые деньки...
Оба незваных гостя, не спрашивая разрешения, отправились в кабинет, а я, словно чужой, остался стоять у внешнего ограждения террасы кратера.
Сколько раз я слышал – «все происшедшее – к лучшему», сколько раз убеждался в том, что это непреложная истина, но, тем не менее, каждый раз продолжаю злиться по пустякам, когда события не устраивают. Эта, видимо буддийская, фраза снова пришла в голову, когда я, яростно сжимая не в чем не повинный стальной прут ограждения, пытался справиться с желанием пойти и перерезать обоим послам глотки.
Явившийся вдруг Миха сообщил мне неприятное известие – рабы взбунтовались. Каким-то образом им стало известно о гостях в кратере. Они решили, что час избавленья настал, и восстали, надеясь на покровительство неведомых ревизоров.
Я почувствовал, как затрепетало тело в предвкушении удовольствия. Словно прекрасная женщина ждала, изнывая от желания, за легкой шторой, а я, юнец, мальчишка ни разу не вкушавший этот плод, стою, зажав рвущееся из трусов хозяйство, и пытаюсь унять сумасшедшее сердце.
– Необходимо уладить это дело до того, как эти два кретина наговорятся в кабинете, – оскалился я и, как оказалось, этого и не хватало Михе для уверенности.
– Ты думаешь, командир, – не слишком уверенно, но уже с надеждой, спросил русский. – Нам удастся их утихомирить? Они завладели оружием!
Это несколько меняло дело, но положение вряд ли тянуло на громкое имя «критическое».
– Надеюсь излучатели все еще у нас?
– Да, конечно! – поспешил заверить меня Миха. – И бронекостюмы и излучатели...
– И ты не мог справиться с этим быдлом без меня? – разочарованно протянул я.
– Они свалили роботов в баррикаду и прячутся там. Если мы станем использовать лазеры, то можем попортить машины. Кто тогда будет добывать нам кислород?
– Ты напоминаешь мне того придурка, чья машина поломалась в двух шагах от дома и он сидит в задумчивости – как же теперь до дома-то добраться, – поддразнил я вояку. – Ты же вроде русский, а не этот чертов виртуал...
– Не будем же мы сами... – разозлившись, вскричал Миха.
– Мы, – я остановился на площадке у лифта и ткнул пальцем себе в грудь. – Не будем! А они – будут и еще как! Потому, что мы сядем в наш корабль и улетим, а они останутся здесь подыхать без воздуха.
– Я об этом не подумал, – искренне обрадовался сержант.
– Вот поэтому командир здесь я, – охотно согласился я и хлопнул Миху по плечу. – Ну! Поторапливайся. Надевайте броню и покажите этому скоту, кто тут хозяин!
Русский уехал на нижний уровень, а я, как бы душа не стремилась туда же, отправился улаживать еще одно дельце. Не очень-то хотелось, чтоб нашими неприятностями с рабами заинтересовалась команда корабля с колоний.
– Приве-е-ет, – вежливо поздоровался я с развалившимся у входного люка в корабль тем самым человеком-будильником.
– Мы уже здоровкались, приятель, – не слишком-то любезно отозвался он. – В корабль Арт велел никого не пускать...
– Да, мать твою... зачем он мне здался?! – взорвался я, что вызвало совершенно странную реакцию здоровяка.
– Ого, – разулыбался он. – Так бы сразу и сказал! А-то футы-муфры-тут-култура!
Я не очень понял, чем же удалось вызвать извержение непереводимых слов, но решил продолжать в том же духе.
– Запиши себе в башке, тупоголовый, – я, наконец-то, разговаривал, как и подобает сеньору с быдлом, а колонисту это, похоже, еще и нравилось. – Как только Арт с этим петухом расписным наговорятся, мы устраиваем пир. Вся команда может ввалиться. Ты... тоже, если руки помоешь.
– О'Кей, земляк, – совсем уж неожиданно для меня заржал бугай. – Считай, что я уже там.
– И вот еще что! – как бы нехотя добавил я. – Мои ребята в подвале решили поразмяться – крыс пострелять. Так что не обращай внимание на пальбу.
Снизу как раз донеслись вопли, ругательства и целая канонада. Спустя минуту, из моего коммуникатора раздался голос Михи.
– Командор, мы загнали скотов в угол у отсека воздухообразователя. Они хотят сдаться, но станут разговаривать только с тобой!
– Иду, – коротко бросил я и уже собирался уходить, но здоровяк меня приостановил.
– Я не слышал, чтобы крысы разговаривали, – почему-то угрожающим тоном, поделился он.
– Все дело в этих проклятых прогрессе с гуманизмом, – пожаловался я, высвобождая плечо из его лап. – Раньше-то они и пикнуть не смели...
Сумеречный, освещенный только редкими, тусклыми, синими светильниками, коридор был завален покореженными роботами и трупами рабов. Сотни разорванных на куски тел, руки, ноги, головы в лужах крови. Выпученные от боли и страха безжизненные глаза покойников, сталактиты из запекшейся крови, намотанные на гусеницы сломанного механизма кишки...
Оставшиеся в живых бунтовщики сверкали полными бессильной ярости глазами из-за баррикады, а командос попросту сидели на полу среди мертвяков. И хотя хамелеоны небыли включены, потеки крови, и сгустки мозгов на броневых пластинах как нельзя лучше маскировали бойцов. Если бы это кому-нибудь было нужно. Стояла тишина, и лишь лежавший между командос и баррикадой раненый раб быстро-быстро дышал. Его грудная клетка была разорвана пулями, и при каждом вдохе-выдохе розовые легкие показывались в дыре. Он был явно на пороге смерти и должен был скоро сдохнуть. Вид его агонии, по-видимому, бойцов развлекал.
– Сколько их там? – поинтересовался я, мельком выглядывая из-за бронированной спины Михи.
– С оружием – человек пятнадцать. Ну и остальных сотен пять...
В воздухе стоял пряный запах озона и парящей крови. А еще ноздрей достиг неописуемый, чувствующийся даже на ощупь, запах страха.
– Эй, скоты, – закричал я, пользуясь усилителем из бронекостюма русского. – Я готов пощадить вас.
– Де Кастро, это ты? – услышал я слабый голос профессора Хона из-за баррикады.
– Нет, это Святой Дух, – пошутил я, надеясь в глубине души, что Хон пошлет куда подальше и этим завершит дурацкие переговоры. Тогда бы я надел свою броню и возглавил атаку на последнюю «цитадель» восставших рабов.
