Считайте его мертвым - Рассел Эрик Фрэнк (читать книги без регистрации TXT, FB2) 📗

Отойдя от окна, Харпер опустился в кресло, невидящим взглядом уставившись на стол Мойры и продолжая слушать и ждать. Ощущения были уникальными и весьма любопытными, несмотря на предыдущие краткие столкновения Харпера с этими существами.

Судя по медленному увеличению амплитуды отдаленных импульсов, приближавшийся двигался не спеша, вероятно, часто останавливаясь и делая вид, будто разглядывает витрины магазинов. В его мыслях не ощущалось страха или напряжения. Напротив, он хладнокровно оценивал возможные опасности и пытался их избежать.

Он не мыслил человеческими понятиями, потому его разум не походил на человеческий. С точки зрения мыслительных процессов враг был двуязычным. Странное бормотание являлось инопланетной звуковой дорожкой, синхронизированной с инопланетными мыслеформами — следствие выработавшейся за бесчисленные столетия привычки оперировать мысленными понятиями своих далеких носителей. Пребывание внутри человеческого мозга совершенно этому не препятствовало. Любой мозг использует поступающие в него данные, а этот разум был вооружен знаниями, принадлежащими двум мирам и как минимум двум различным видам.

Хотя его внимание было направлено на другое, Харпер успевал размышлять и сам. Что, если этот мало-помалу приближающийся таинственный незнакомец — не кто иной, как Уильям Гоулд? Неужели он надеется, что может расправиться с Харпером и безнаказанно уйти?

Вряд ли его целью было убить Харпера, даже ценой собственной жизни, поскольку таким образом враг ничего бы не добился. Больше всего на свете венерианцы жаждали завладеть точной информацией о том, каким именно способом их можно опознать. Уничтожив же единственного человека, знавшего тайну, они навсегда остались бы в нынешнем гибельном неведении.

Единственной разумной тактикой было схватить Харпера и силой выведать у него правду. Стоило ему оказаться у них в руках, как дальнейшее оставалось делом техники — венерианцы просто завладели бы им, как завладели другими людьми, после чего смогли бы отыскать записанные у него в мозгу необходимые данные, которые отныне стали бы безраздельно принадлежать им.

Ничто другое не могло дать ответ на вопрос, с чем им приходится сражаться. Ничто другое не могло помочь им противостоять такой же угрозе, исходящей из иных источников. Стало быть, приближающийся незнакомец в лучшем случае был разведчиком, который собирался испытать на прочность местную защиту, в худшем — похитителем, надеющимся бог знает как в одиночку сделать свое дело.

В последнем случае ситуация была куда серьезнее, чем казалось на первый взгляд. Враг был далеко не глуп. Ни один из его посланников не попытался бы при данных обстоятельствах схватить Харпера, не имея хотя бы минимальных шансов на успех.

Поток мыслей чужака усилился, полный коротких непонятных сцен, напоминающих обрывочные образы некоего кошмарного пейзажа. Харпер на мгновение отвлекся, шаря вокруг в поисках других таких же разумов. Может, десять или двадцать венерианцев стекаются к нему со всех сторон в надежде подавить численным превосходством?

Но нет, больше никого ему обнаружить не удалось. К нему приближался только один, а если в окрестностях и был еще кто-то, то находился вне пределов досягаемости Харпера. Если так — выбрали они такое расстояние чисто случайно или начали делать некоторые весьма проницательные выводы?

Харпер все еще напряженно сидел, не пытаясь проникнуть в разум незнакомца. Норриса предупреждать он не стал, хотя и собирался это сделать; на некоторое время Харпер решил взять инициативу в стой руки. Прежняя тактика не принесла плодов, кроме нескольких трупов и фотографии туманного шара, — поэтому, возможно, стоило внести в нее некоторые изменения. Харпера не волновал ни связанный с этим риск, ни цена, которую, возможно, придется заплатить, — причиной такого поведения было скорее нетерпение, чем смелость.

Чужой разум теперь двигался по тротуару прямо под окнами, но Харпер не стал вставать и подходить к окну, чтобы прежде времени не спугнуть врага. Если чужак пройдет дальше, мимо входной двери, Харпер выскочит на улицу и схватит его. Но если он войдет внутрь, Харпер останется на месте и встретит его лицом к лицу.

Чужак остановился у входной двери, и поток его мыслей мгновенно переключился на человеческие понятия, словно на экране стереовизора вдруг подстроили резкость. Причины были понятны: пришелец вступил в контакт с двумя стоявшими на страже агентами и тотчас приспособился к новой ситуации — приспособился быстро и безукоризненно, как может сделать только существо, постоянно меняющее маски, поскольку никогда не имело собственного лица.

Именно тогда Харпер понял, кого ему ожидать. Об этом ему сообщили мысли агентов, обменявшихся с пришельцем несколькими фразами.

— Этот орангутанг на месте? Или опять ушел на охоту за прибылью?

— Греет задницей кресло в своем кабинете.

— Ничего, если я ввалюсь?

— Без проблем.

Харпер мрачно усмехнулся. Прочитав мысли агентов, впустивших врага, он переключил внимание на Норриса, сидевшего на скамейке в мастерской, и почти увидел его глазами направляющегося к двери кабинета чужака.

Затем тот вошел, и Харпер сказал как ни в чем не бывало:

— Привет, Райли. С чем пожаловал?

Осторожно усевшись на стул отсутствующей Мойры, Райли посмотрел на Харпера, невольно выдав ему часть своих мыслей.

«Похоже, он каким-то таинственным образом распознает нас с первого взгляда. Все говорит об этом. Но сейчас он никак не реагирует. Странно. Что-то не так».

— Держу палец у тебя на пульсе, — вслух ответил Райли.

— Зачем?

— Тому, кто найдет убийцу Элдерсона, обещана награда в пять тысяч долларов. И капитан Ледсом об этом не забыл, несмотря на всю кутерьму вокруг трех парней, вины которых никто даже не знает. И я тоже ничего не забыл. Пять тысяч — куча денег.

— Надеешься в конце концов продать меня за эту сумму?

— Нет. Я не верю, что это сделал ты. Но мне кажется, ты знаешь куда больше, чем говоришь. И могу побиться о заклад, что, как только весь шум уляжется, ты сам займешься расследованием.

— И что с того?

— Тебе может потребоваться моя помощь. Или мне может потребоваться твоя. Мы вместе могли бы наложить лапы на тот мешок с золотом.

— Становишься торгашом на старости лет? Да еще и бабником в придачу?

— В каком смысле?

Осторожно направляя разговор в нужное русло, Харпер пояснил:

— Заигрываешь с Мойрой, пока меня нет.

— Чушь!

— Соблазняешь ее билетом в театр…

Этих слов оказалось достаточно.

Последовавшая в ответ мысль длилась не более двух или трех секунд, но была достаточно подробной, чтобы ясно представить картину. Ни о чем не подозревающая Мойра, наслаждающаяся спектаклем с семнадцатого места. Уильям Гоулд на восемнадцатом месте в том же ряду, притворяющийся, будто делает то же самое. Разговор в антракте, проводы до дома — после чего Мойра больше не человек.

Гоулд был достаточно молод и привлекателен, чтобы план мог сработать. Помешало лишь назначенное раньше свидание Мойры. Сопровождавший Мойру бдительный эскорт мог причинить определенные проблемы, если бы только Гоулд не сумел отвязаться от агентов, убедив девушку пригласить его к себе домой. Возможно, именно так он и собирался действовать. В мыслях Райли не оказалось никаких сведений об этом.

— Я не мог пойти сам, — сказал Райли. — Что же мне было делать с билетом? Съесть?

— Ты мог отдать его своей жене.

Возникшая в ответ очередная мысленная картина подтвердила то, что Харпер был вынужден нехотя признать еще раньше. Жена Райли больше не была его женой. Она превратилась в живую колонию туманных шариков, которые испытывали непреодолимое желание распространиться, но пол носителя их нисколько не интересовал. Косвенным образом это давало в руки еще один факт об особенностях врага, а именно — враг не мог завладеть человеком, вступив с ним в сексуальный контакт. Вирус не мог проникнуть или предпочитал не проникать в тело путем диффузии, его требовалось вводить непосредственно в кровеносную систему.