Красные журавли - Тупицын Юрий Гаврилович (книги без сокращений TXT) 📗
Дийна передала Гирину сначала один снаряжённый вертел, затем другой. Александр пристроил их на рогульках, без расспросов догадавшись, как использовать имевшиеся для этого приспособления.
— У меня мало опыта, — словно укоряя себя, проговорила девушка и пояснила: — Я говорю о вашей телепортировке на Землю. В этом деле много хитростей, многое зависит от практики и интуиции. Придётся мне ненадолго покинуть вас, слетать на станцию.
— Что за станция?
— Аварийной связи и телепортировки. Пользоваться станцией можно лишь в особых случаях, но случай с вами и есть особый. — Глядя на костёр, Дийна задумалась. — Выйду на связь и попрошу помощи.
— А мне можно с вами?
Девушка отрицательно покачала головой.
— Почему? Мы же с вами братья по разуму!
— Нет никаких братьев по разуму, Саша. Нет и быть не может. — Голос девушки звучал суховато, почти равнодушно; несмотря на своё сходство с Ниной, она казалась сейчас Александру далёкой и чужой. — Разум так же безличен, как вот этот перстень или костёр, как топор или нож, с его помощью с равным успехом можно творить и добро и зло. А что такое добро и зло, решает не сам разум, а мораль. В космосе, Саша, есть братья по морали, а не по разуму.
После паузы, в ходе которой Александр разглядывал строгое, даже суровое лицо девушки, он негромко спросил:
— А мы — вы и я, кто мы друг другу?
Дийна подняла на него глаза.
— Мы с вами братья. — Она засмеялась, и сразу же из неё выглянула озорная девчушка, ещё не получившая аттестата зрелости. — Я хочу сказать, что вы можете меня считать своей сестрой, старшей сестрой по морали. Не будь этого, разве бы я принимала в вас такое участие?
— Бросили бы на произвол судьбы?
— Зачем так прямолинейно? Можно ведь спасти и муху, увязшую в сахарном сиропе. Но одно дело спасти, и совсем другое сопереживать и заботиться, и, помолчав, Дийна рассудительно добавила: — И все-таки некоторые наши тайны знать вам преждевременно и даже опасно.
— А мы-то верим в бескорыстную помощь высоких цивилизаций! И на всю галактику кричим о своём существовании.
Девушка кивнула, подтверждая, что это очень неразумный поступок.
— Вы похожи на маленьких детей, заблудившихся в лесу. Дети верят, что на их крики обязательно придёт добрая бабушка. — Дийна засмеялась, её серебряные глаза загадочно поблёскивали отражёнными огоньками костра. — А ведь может прибежать и серый волк.
— Может?
— Может, — успокоила Дийна. Ирония придавала странную весомость её словам. — Бабушки обычно заняты добрыми делами, им недосуг прислушиваться, а волки голодны и рыщут в поисках добычи.
— Пугаете?
— Нет, просвещаю. Грубовато, но в общем правильно нарисовав физическую картину большого космоса, морально люди остались в плену у религии, — в голосе девушки послышались насмешливые нотки. — Космос представляется вам раем, в котором живут ангелоподобные сапиенсы, которые бескорыстно служат науке и прямо-таки разрываются от желания устроить счастье рода человеческого. А космос далеко не рай.
— Ад? — саркастически уточнил Александр.
— Не ад, но и не рай. Сложное и противоречивое сообщество разных и непохожих цивилизаций. Разумные сильно отличаются друг от друга внешним обликом, физиологией и моралью. То, что хорошо для одних, плохо для других, добро для одной цивилизации иногда оборачивается злом для её соседей. В общем-то, сапиенсы живут мирно, но это сложный, трудный мир.
Дийна попробовала дичь ножом, удовлетворённо кивнула, сняла с огня вертела и воткнула острыми концами в землю.
— Готовы, пусть остывают. — Она подняла глаза на Гирина, в них мерцала холодноватая, может быть, даже насмешливая улыбка. — А когда остынут, мы их с аппетитом съедим. И нам не будет стыдно — мы ведь исповедуем одну и ту же мораль! А для некоторых разумных поедание животных — кощунство, мерзость, поступок куда более ужасный, чем каннибализм в глазах человека.
Они занялись едой, и разговор прекратился сам собой: жареная птица это блюдо, требующее к себе повышенного внимания. А после того, как с едой было покончено, Дийна сказала:
— Я покину вас, Саша. Придётся вам побыть одному до утра.
— До утра? — Александр был неприятно удивлён. Он вспомнил о динотерии и с сомнением посмотрел на изящную, ненадёжную палатку.
Дийна поняла его взгляд, подошла к палатке и щёлкнула по ткани пальцем. К удивлению Гирина, раздался металлический звон, точно щёлкнули по пустому ведру.
— Это нейтридная ткань. Палатка уцелеет, если даже на неё свалится вот это дерево или ударит молния. На ночь вы закроетесь, я научу вас, как это делать, и будете в полной безопасности.
— А говорили, что отлучитесь ненадолго. — Александр был огорчён и не сумел скрыть этого.
— Ненадолго. Дни здесь короткие, смотрите — солнце уже у горизонта. А ночи ещё короче — темнота длится всего два часа. Утром, когда взойдёт не это, хрустальное, а другое, голубоватое солнце, я буду здесь.
— В этом мире два солнца?
— Два. Два солнца и один Александр Гирин, — пошутила девушка и протянула воронёный пистолет. — А это на всякий случай.
Гирин после некоторого колебания взял оружие. Это был самый обычный макаровский пистолет, но без номера! Александр вынул обойму, — она была заполнена стандартными патронами, оттянул кожух, заглянул в ствол — пусто. Гирин вхолостую щёлкнул курком, загнал обойму в рукоятку и вопросительно взглянул на девушку.
— Сделала, пока вы ходили за хворостом, попутно с расчётами. Вам такое оружие привычно, да и мне спокойнее будет.
Она протянула ему ещё один патрон, пуля которого была окрашена в ярко-красный цвет.
— Это на всякий случай. Если уж слишком надоест какой-нибудь динотерий. Только не промахнитесь.
