Море Дирака - Емцев Михаил Тихонович (читать книги регистрация TXT) 📗
Иван Фомич тоже готовился к борьбе. В отличие от Урманцева он недооценивал противостоящие ему силы. Он вообще не знал своего противника. Им мог стать всякий посягнувший хоть на частицу того, что Иван Фомич считал своим.
Сегодня Иван Фомич таких посягательств не ждал. Урманцева он недолюбливал, как недолюбливал и остальных своих коллег, но и не ожидал с его стороны особого противодействия.
С того дня, как умер Орт, Иван Фомич считал себя хозяином лаборатории и единственным наследником ее всемирной славы. Все это время он чувствовал себя прекрасно, испытывая незнакомое до сих пор ощущение безопасности и уверенности. Он открыто именовал себя продолжателем дела Орта и с удовлетворением думал, что и другие постепенно свыкаются с этой мыслью. Ничего неестественного в такой ситуации он не видел.
Иван Фомич искренне не считал себя виновным в смерти Орта. Да он никогда и не желал ему смерти. И это было правдой, как правда то, что никто не хотел, чтобы Евгений Осипович умер, и ни на кого в отдельности нельзя возложить вину за эту смерть. Каждое событие трагической цепи было случайным, но по прошествии нескольких месяцев это стало понятным многим, все вместе они слагались в целенаправленный процесс, который привел Евгения Осиповича к смерти.
Но жизнь всегда ведет к смерти. И любое возникновение кончается уничтожением.
Сейчас в кабинете директора Ивана Фомича волновал только один вопрос: кого назначат заведующим лабораторией?
Благодаря ряду неофициальных бесед Иван Фомич наметил несколько приемлемых с его точки зрения кандидатур на эту должность. Все это были люди, с которыми, по его мнению, можно было ужиться. Правда, он не знал, как каждый из них поведет себя в роли начальника. Подобная метаморфоза порой существенно меняет взаимоотношения. Но во всяком деле неизбежен риск, и Иван Фомич не мог пустить такое дело на самотек.
Прищурившись в традиционной улыбке, он зорко оглядел членов Ученого совета, пытаясь проникнуть в их мысли.
— Прошу твердо запомнить одно! — Директор приштамповал увесистую ладонь к зеленому сукну. — Не только начатые, но и задуманные Евгением Осиповичем работы будут продолжаться. Это не только мое мнение… И в ЦК и в президиуме академии это вопрос решенный. Но… жизнь, товарищи, продолжается, и лаборатория не может больше оставаться без руководства.
Урманцев внутренне вздрогнул и насторожился.
Иван Фомич покраснел.
— Собственно, она и не оставалась без руководителя, Алексей Александрович, — томно улыбаясь, произнесла Елена Николаевна, с которой у Ивана Фомича накануне состоялся строго конфиденциальный разговор.
— Что вы имеете в виду, Елена Николаевна? — спросил директор, приподняв насупленные мохнатые брови.
— Ну как же? — Она обвела улыбкой присутствующих. — А профессор Пафнюков? Он еще при жизни Евгения Осиповича числился его заместителем.
— Значит, так! — Директор нагнул голову и стукнул по столу. Лаборатория не может больше оставаться без руководителя. Это не простой вопрос, товарищи… Школа Орта должна жить. Здесь нужен человек, которому близки идеи Евгения Осиповича. Я уже не говорю о прочих качествах, они сами собой подразумеваются… Какие будут соображения? — Он распрямился и откинулся в кресле.
Но все молчали.
— Выдвигать нужно кого-нибудь из наших? — спросил наконец один из членов Ученого совета.
— Конечно! — певуче воскликнула Елена Николаевна. — Что за вопрос? Зачем мы будем приглашать варягов?
— Можно и варягов, — сказал директор.
Сердце Ивана Фомича дернулось вниз.
— Хотя и не обязательно. — Директор принялся рисовать в блокноте чертиков.
Иван Фомич облегченно перевел дух.
— Ну, тогда, я думаю, вопрос ясен… — начала было Елена Николаевна.
— Извините меня, — прервал ее директор. — Я полагаю, мы сначала заслушаем мнение Ивана Фомича. Елена Николаевна права, что он наиболее компетентен в данном вопросе… И его опыт будет для нас очень полезен Он обернулся к Пафнюкову. — Я не решаюсь возложить на вас, Иван Фомич, это бремя. Я понимаю, как вы заняты… Да и здоровье вам, наверное, не позволит. В общем, зная, что вы все равно не согласитесь взять лабораторию на себя, я очень прошу помочь нам в подборе подходящей кандидатура.
Среди мертвой, настороженной тишины Иван Фомич почувствовал, что лоб у него стал холодным и мокрым. Им овладело расслабленное спокойствие безнадежности.
— Благодарю вас, Алексей Александрович, — он облизнул губы, — за… заботу. Вы очень хорошо поняли и вошли в мое положение… Я ведь действительно стал здорово прихварывать… Что же касается заведующего лабораторией, то, мне думается, Глеб Владимирович мог бы…
— Это какой Глеб Владимирович, — перебил Урманцев, — из электрофизического?
— Да. Владимцов.
— Ну что ж, очень знающий человек! — В голосе Урманцева звучало глубокое удовлетворение. — Правда, после одной истории Владимцову почему-то никто теперь не подает руки.
Иван Фомич сидел с застывшей, как маска, улыбкой.
— Кто еще хочет высказаться по данному вопросу? — спросил директор.
— Трудно найти замену Евгению Осиповичу. Ох, как трудно… — прервал наступившую тишину ученый секретарь.
— Евгению Осиповичу найти замену невозможно, — сухо отрезал директор. Речь идет только о назначении нового руководителя лаборатории… Но я вижу, вопрос не подготовлен. Отложим до следующего раза. Временно исполняющим обязанности заведующего лабораторией я назначаю Валентина Алексеевича Урманцева… Вы не возражаете, Валентин Алексеевич?
— Нет, но…
— Включите в приказ! — перебил его директор, обращаясь к ученому секретарю. — Что у нас дальше?
— Вопрос об аспирантуре на будущий год, — сказал ученый секретарь.
— Давайте это тоже перенесем на другой раз… Что еще? Все? Валентин Алексеевич, попрошу вас немного задержаться.
Члены Ученого совета поднялись и, отодвинув стулья, вышли из-за стола. Сидеть остался только Урманцев. Директор стоя ждал, пока все уйдут. Наконец кабинет опустел.
Секретарша внесла поднос с чаем. Директор подвинул стакан и розеточку с сахаром к Урманцеву.
— В лаборатории нездоровая атмосфера, Валентин Алексеевич. — Директор давил ложечкой подтаявшие кусочки сахара. — Не в вашей и не в моей власти убирать людей, которые нам не нравятся, и назначать более симпатичных. Тем паче, когда это касается работников высшей квалификации… Да и объективных данных к этому нет. Всем вам придется еще долгие годы работать вместе. И отношения должны быть соответствующие. В общем на работе это никоим образом не должно отражаться. Вы согласны со мной?
— Не во всем.
— В чем именно?
— Есть процессы, за которые я и другие работники не могут взять на себя ответственность. Короче говоря, не все исходит от нас.
— У вас хороший, работящий коллектив, Валентин Алексеевич. Это большая сила. И там, где надо, можно так дать по рукам, что… Но нужны факты. Факты! Прокурор, к примеру, никогда не выдаст ордер на основании одних там трали-вали. Для оргвыводов нужны факты, а всякой закулисной лирике противопоставьте коллектив. Если стадо хорошее, то и паршивая овца будет вести себя хорошо. Ясно?
— Ясно. Только…
— Что еще?
— Это уже, как говорится, из другой оперы. Нужен генеральный эксперимент, Алексей Александрович.
— Считаете, пора выносить в космос?
— Пора.
— Ну что же, попытаюсь провентилировать это в координационном совете… Уж больно много всяких заявок! А спутник — дело дорогое.
— Биофизики ведь добились! И ФИАН, и Магнитный институт, и Физика Земли.
— Ну ладно! Попробуем. Может, чего и добьюсь. Пишите докладную.
— Вам?
— Нет. Прямо председателю координационного комитета космических исследований.
— Минуя вас?
— Они мне не начальство. Можешь и минуя меня! — улыбнулся директор. Хитрый ты парень, Урманцев! Молодой, а хитрый… Ну ладно… Иди! проворчал директор и подтолкнул Урманцева в спину. — Да, постой… Читал твою статью в ЖЭТФ. У тебя там все правильно? Действительно, чувствительность 10^-40?
