Арахна(Большая книга рассказов о пауках) - Антология (лучшие книги читать онлайн бесплатно без регистрации txt) 📗
Южная Америка всегда привлекала меня: там открываются безграничные возможности для изучения жизни насекомых. Это настоящая ботаническая теплица. Кто знает, какие неведомые чудеса могут таиться на тысячах квадратных километров влажных горячих джунглей, куда не ступала нога белого человека? Я открыл некоторые из них, но только приподнял завесу. Не думаю, что узнаю больше, хотя весной я отправляюсь в новую экспедицию.
Вам не приходилось задумываться, какая жизнь бурлит день за днем прямо под вашими ногами? Обитатели этого мира так же заняты своими делами, как вы своими. В том мире любят и ненавидят, живут и умирают, осуществляют свои крошечные инженерные проекты, которые там не менее важны, чем для нас Бруклинский мост или Панамский канал, пусть один шаг вашей ноги и способен разрушить многодневный труд.
Там есть травоядные, есть хищники, что на них охотятся и в свою очередь становятся добычей. Там есть миниатюрные города, рабы и хозяева, рабочие, бездельники, шахтеры и авиаторы, и весь этот богатейший мир может находиться на вашем заднем дворе; но вы замечаете его только тогда, когда жена ваша жалуется, что муравьи постоянно находят дорогу к сахарнице, а мухи «пробираются в любую щель».
И помните, эта жизнь для нас чужда. В некоторых аспектах она очень похожа на нашу, но это мир в себе, далекий от людей. Один писатель в шутку заметил, что он даже может быть далеким и чужим для всей нашей планеты.
Подумайте о следующем. У всех насекомых есть пищевые предпочтения. Каждое питается определенным видом травоядных или растений и редко употребляет другую пищу (тем самым природа мудро ограничила эту кишащую повсюду жизнь, которая иначе смела бы человечество). Один лишь паук охотится на все без разбора!
Паук! Наводящий ужас злобный великан мира насекомых! Как же его боятся! И не одни возможные жертвы, но и люди, против которых он бессилен только и исключительно по причине своего размера.
Южная Америка — рай насекомых. Нигде больше не найти такие непроходимые трясины, такие влажные и жаркие джунгли, таких невероятных чудовищ животного и растительного мира.
Но я отвлекся. Перейду к рассказу, и попрошу вас держать свои мысли при себе. Постарайтесь не прерывать меня вопросами и замечаниями.
В поисках редкой бабочки с пятном в виде белого черепа на каждом крыле — экземпляр ее имеется только у одного коллекционера — я добрался до Сьюдад-Боливара в Венесуэле.
В этом городе я нанял восьмерых индейцев. Иногда их помощь была неоценима, иногда они доводили меня до белого каления. Мы прочесывали таинственную горную Гайану, начав с того места, где река Карони [22] впадает в Ориноко. Карони изобилует стремнинами и порогами, но хорошо изучена на протяжении пятидесяти миль. Дальше начинаются густые леса и кончаются наши познания. Полагаю, кроме меня ни один белый не исследовал эти леса.
Как я уже сказал, это один из таинственных районов Венесуэлы, волшебный край, где может случиться и обычно случается все что угодно. О белых здесь, как правило, заботятся: в смысле подарков живой белый куда полезней мертвого. Но в мрачных лесах бродят племена кочевых индейцев, охотников за головами. Для них голова белого, высушенная до размера апельсина — все равно, что для нас алмаз «Кохинур» или «Великий Могол» [23]. Неподалеку живут светлокожие, почти белые макитаре [24], а подальше дикие гуахарибо [25], из-за которых исследователям никогда не удавалось проникнуть в верховья Ориноко.
Мои индейцы по временам слышали, как в жаркой тропической ночи перекликались их барабаны. Но бой барабанов всегда доносился с севера и юга и никогда с запада, а мы шли от реки на запад. На шестой день мы услышали барабаны позади, но в большом отдалении. На привалах, за ужином в «тамбо» — грубом шалаше для защиты от ночной росы, какие строят охотники за каучуком дальше к югу — мы порой гадали, почему впереди нет индейцев, хотя их жилища окружают нас с трех сторон.
На девятый день мы уже не слышали ничего, кроме бесконечного «кап-кап-кап». Иногда на болотистую почву с гулом обрушивался какой-нибудь мертвый лесной гигант, весь увитый и задушенный паразитическими лианами. Охотники вернулись к вечеру с пустыми руками. Весь день мы не видели ни одного животного. Исчезли даже обычные стаи обезьян, которые раскачивались на ветках под лесным пологом, осыпая нас сверху ругательствами, фруктовой кожурой и орехами; их вопли предупреждали все живое о приближении чужаков.
Пришлось ложиться спать на голодный желудок — мы путешествовали налегке, без припасов. Мои люди ворчали: мы оказались в неизведанных местах и никто не знал, что ждет нас впереди.
Я почти оставил надежду найти черную бабочку, но набрал уже достаточно образцов, чтобы оправдать экспедицию и потому решил через три дня, если ничего не изменится, повернуть назад.
Перед тем, как улечься, я потряс гамак, освобождая его от насекомых. Из складок гамака выпал большой паук размером с мою ладонь. Я раздавил его ногой и тут же заметил второго. Раздавил и его. В это время мои индейцы закричали и кинулись к огню. Один был буквально покрыт пауками и упал, не добежав до костра. Через минуту мы подбросили хвороста и вверх взметнулись шестифутовые языки пламени.
Мы увидели невообразимую картину! Пауки кишели на земле и деревьях вокруг. Движущийся серый ковер, шурша, отступал от огня. В свете костра мы видели, как древесные ветви и листья провисали под грузом пауков. То один, то другой, уклоняясь от света, срывался вниз и торопливо бежал по спинам собратьев, пока не находил укрытие. Мой гамак напоминал миску с живыми ягодами — так много скопилось в нем этих тошнотворных ползучих существ с черными как смоль и голодно поблескивавшими глазками.
Пауки внимательно наблюдали за нами. Мы слышали негромкое пощелкивание и потрескивание их челюстей. Казалось, они сознательно переговаривались в ожидании удобного момента для нападения, а в их внимательных глазках горела отвратительная надежда.
Тело умершего индейца лежало на краю круга света. Всю ночь тысячи пауков копошились и возились на трупе и вокруг. Мои индейцы подбрасывали ветки в огонь, страшась за свою жизнь; мы сгрудились у костра, позабыв о всех различиях в положении и цвете кожи, а ужасный жар выжимал из нас пот.
Наконец настало утро, небо посветлело и ряды серых чудовищ поредели. Лишь несколько отбившихся от стаи пауков еще суетились вокруг обглоданного скелета. Когда взошло солнце, и они уползли в свои логова. Только белые кости на поляне говорили о ночных ужасах.
Пауки уползли, и индейцы стали просить меня повернуть обратно. Я отказался, хотя все подсказывало мне, что идти дальше не стоит. Но я с храбрым видом заявил, что мы, двинувшись на запад, избежим встречи с дикими племенами и оставим пауков позади. Староста мрачно глянул на меня, но ничего не сказал. Снова вперед! И мы углубились в джунгли, продираясь сквозь спутанный кустарник и не видя ничего, кроме зарослей и преследующих нас туч москитов и мошкары.
К полудню, когда солнце скрылось за густым пологом листвы, мы набрели на ручеек. В прозрачной воде плавало множество рыбок.
Мы роскошно пообедали рыбой и фруктами. В лесу стояла гробовая тишина: ни один листок не шуршал, птицы молчали, и за весь день мы не увидели ни единой обезьяны или другого животного. Вечером, посреди этого безмолвия, мы разбили наш десятый и последний лагерь, пройдя за день около пятнадцати миль.
Мы хорошо запомнили прошлую ночь и поэтому выбрали широкую травянистую лужайку и запаслись огромным количеством хвороста. Мы сидели у огня, как равные, не знающие различий — так чудесно объединяет людей грозящая им общая опасность.
Вскоре, когда на востоке тихо зарокотали барабаны, из леса выбежало черно-красное существо, торопливо спустилось к воде и стало утолять жажду. Я узнал одного из самых ядовитых арахнидов. Такие пауки обычно не превышают по величине серебряный доллар, но усеянное багряными полосками тело этого экземпляра имело в диаметре не меньше пяти дюймов. Я решил поймать его и осторожно откинул противомоскитную сетку. Я знал, что пауки этого вида, хоть и могут похвалиться смертельным укусом, очень робки, и подкрадывался к насекомому как можно бесшумней.