Симфония-333 - Панин Илья (книги регистрация онлайн txt) 📗
– Дан, я сейчас думала о том, что ты сказал про любовь. А ты когда-нибудь любил так?
– Как? – не успел еще переключиться со своих мыслей на ее вопрос Дан.
– Ну, так, чтобы тебя унижали, вытирали об тебя ноги, а ты при этом не обижался и желал добра.
– Я нет, но я был свидетелем, как вытирали ноги о мою мать. К сожалению, я тогда был очень маленьким, чтобы ударить этого козла по щеке, потом поддых, потом по шее и так далее.
– А как ты узнал о том, что меня изнасиловали?
Дан пожал плечами:
– Чувство-знание.
– То есть, ты теперь даже мысли умеешь читать?
– Не те мысли, что выражаются словами, а те, что выражаются чувствами и образами.
– И о чем я сейчас думаю и что чувствую?
– Мы оба сейчас чувствуем то, что эту ночь проведем в одной постели. Но, понимая, что нельзя вот так просто встать и сказать друг другу: «Ну чё, пошли трахаться!», мы вынуждены выполнять определенный ритуал, подготавливающий самца и самку к спариванию.
Влада очень искренне смеялась минуты две, потом, слегка покусывая губы, сказала:
– Давай выпьем.
– Давай.
Они выпили. Дан понимал, что касаемо лично его, помимо ритуала, существует еще одна преграда: глюк это был или не глюк, но в его жизни любимые девушки подряд дважды превращались в монстров во время секса и после секса. Сейчас, думая о том, что ему рано или поздно все равно придется заняться с Владой сексом, в голове опять начинала появляться вибрация, перерастающая в судороги. Он видел перед собой красивую девушку и в то же время видел кровавое бесформенное месиво с красными глазами: «б-р-р-р», – передернул плечами Дан.
– Чё, вино кислое? – спросила Влада.
– Да нет, вино хорошее, даже классное!
– А хочешь, я угадаю, о чем ты сейчас думаешь?
– Попробуй.
– Ты не можешь избавиться от мысли, что я проститутка, и что спать со мной этой ночью ты будешь за деньги. Это неприятно задевает твою романтическую утонченную натуру.
– В каком месте ты увидела во мне романтическую натуру?
– Да во всех местах, ты просто изображаешь из себя не того, кто ты есть на самом деле…
– А ты… ты разве не играешь в данный момент роль, не свойственную твоей истинной природе?
– Все мы играем в этой жизни какие-то роли. Самое главное, не зацикливаться на них и уметь отличать истинное лицо от маски.
– Значит, мое истинное лицо романтическое и утонченное?
– Да.
– Ладно. А тебе не кажется, что все люди на земле рождаются романтическими, слабыми и утонченными. Они рождаются с открытой душой и горячим сердцем, но потом, в процессе продвижения сквозь колючие кустарники человеческих взаимоотношений, их души покрываются защитными слоями. В конечном итоге, к двадцати годам человек уже несет на своей душе тяжеленный и толстенный панцирь, имеющий сверху длинные и острые рога, а снизу мощные и твердые копыта, которыми он начинает пинать и бодать тех, кто еще не успел нарастить подобные рыцарские доспехи.
– А есть этому какая-нибудь альтернатива?
– Я думаю, точно такая же, как и с программой «МОРАЛ». Существует внешний мир, достойный наших рогов и копыт, но существует и внутренний, это мы сами, наши родные и близкие, те люди, которых мы любим и перед которыми колючий панцирь необходимо снимать. Некоторые люди настолько привыкают к этим панцирям, рогам и копытам, что даже сами начинают забывать свое истинное лицо. Это и меня тоже касается, и тебя…
– А одежда – это разновидность панцирей или файл из программы «МОРАЛ»?
– Одежда – это соблюдение необходимых правил, установленных внешним миром, значит, это «МОРАЛ». Но любовь прекрасна тем, что она расширяет границы внутреннего мира. Для влюбленных не существует рамок и ограничений. Любовь – это вирус-троян, разрушающий защитные системы. То, что влюбленные вытворяют, нарушая все границы и запреты, целиком и полностью оправдывается любовью…
Дан остановился и замолчал, потому что Влада начала медленно раздеваться.
– Ты… ты чё делаешь?
– Я чувствую его.
– Кого?
– Трояна у себя внутри.
Она скинула с себя всю одежду, встала на стул, потом на стол, села на корточки над пустым бокалом Дана и, о боже… Дан, открыв рот, смотрел на это «безобразие».
– Будешь пить? – спросила Влада, слезая со стола, после чего рот у Дана быстро захлопнулся. – Да ладно не напрягайся, я пошутила.
С этими словами она, раздвинув ноги, села Дану на колени, положила руки ему на плечи и, слегка откинувшись назад, продемонстрировала ему свои набухшие соски.
– Посмотри, какая нежная у меня кожа. Скорее снимай свой панцирь, а то ты меня всю исцарапаешь.
Дан даже не успел ничего сообразить. Влада впилась в него губами, извиваясь, как гремучая змея. Прямо из ее уст к нему вовнутрь полилась мощная струя невероятной возбуждающей энергии, в один миг разбившей на мелкие куски все панцири, все границы, все рамки, все кристаллы. Все программы и файлы были стерты, бесконечность памяти отформатирована под ноль. Он легко поднял ее за талию и, не отрываясь от ее губ, отнес на кровать.
Все повторилось в третий раз точь-в-точь, как в мыслях в первый раз и под кумаром марихуаны во второй. Только в этот раз Дан решил обойтись без резких движений.
Он целовал ее губы, он целовал ее плечи, он целовал ее грудь, потом спустился чуть ниже и исцеловал весь ее живот, потом спустился еще ниже… губы коснулись мягких волосков на лобке… по телу Влады пробежала волна судорог… Дан похолодел и замер. Эрекция сразу исчезла. Он резко поднял голову и посмотрел ей в глаза.
– Все нормально, все хорошо, – промурлыкала Влада, – продолжай, я хочу, чтобы ты сделал это…
И Дан сделал это… и делал это долго и с удовольствием… и скоро эрекция возникла с новой силой… а потом он делал все, о чем она его просила… делал это подолгу и с удовольствием и помногу раз… и это все продолжалось полтора часа…
Они лежали и курили. У обоих слегка подрагивали руки.
– Это было великолепно, Дан! Это было, как музыка! Я просто улетела на небо. Дан, что это было?
– Симфония-333.
Симфония-666
Дан проснулся от того, что услышал характерный щелчок. Это включился монитор. Приоткрыв один глаз, он увидел на экране надпись: «Неизвестный абонент»
«Нет, это точно день сурка. – Думал Дан, – Я, как шахтер в забое, вскрываю слой за слоем пласты каких-то параллельных миров. Мне кажется, я теряю сознание, мне кажется, я засыпаю и просыпаюсь, а на самом деле я перемещаюсь по бесконечности интерпространства, открывая двери в параллельные миры. Но ведь не существует никаких параллельных миров. Наша галактика находится внутри какой-то жизни, какие-то жизни существуют внутри меня, но рядом параллельной жизни быть не может. В жизни человека существует только один дополнительный мир, это сон. Постой, постой, если я за десять бессознательных минут прожил отрезок времени длиною в месяц, то, возможно, то же самое происходит и во сне. Человек, просыпаясь, помнит только ближайший поверхностный сон, а что происходит в глубоком сне? За одну ночь он, наверное, проживает целую жизнь. Когда человек засыпает, его сознание, его математическая точка засасывается воронкой и проваливается в черную дыру своей внутренней бесконечности, где время течет в сотни раз быстрее, чем „на поверхности“. Нет, люди там не живут. Там есть какая-то жизнь, но другая, говорящая на другом языке, поэтому разумной связи с тем миром быть не может. Наш мир думает словами и околоземными образами, а там ничего подобного нет, поэтому, просыпаясь, мы можем вспомнить только поверхностный сон, а глубокий ускользает. Остается какая-то вибрация, какое-то чувственное ощущение, но ни слов, ни образов вытащить оттуда невозможно. Аминь.
Тогда что же все-таки происходит со мной?…»
– Да. – Наконец отозвался на вызов Дан.
– Дан, включи шторки.
– Мам, это ты!
– Я, я, ты чё так кричишь, как будто последний раз видел меня не два дня назад, а два года?
