Ковчег 47 Либра - Штерн Борис Гедальевич (бесплатные книги полный формат TXT) 📗
Тянулись минуты, сто девяносто модулей не подавали признаков жизни. Воображаемый наблюдатель уже начал бы беспокоиться, но через четверть часа началось! Из одного модуля Арсенала вывалила толпа роботов-муравьев размером с крысу и разделилась на несколько бригад. Одна из них занялась самым срочным делом.
Бригадир подбежал к контейнеру, в котором располагалась электростанция, и просигналил по радио «дай кабель». На стенке открылась крышка, откуда высунулся конец кабеля с разъемом. Муравей взял его спинными хватательными конечностями и потянул. Сзади к нему присоединился второй, третий, десятый — и цепочка маленьких бурлаков поволокла кабель к ближайшему желтому контейнеру Инкубатора. Лидер остановился перед стенкой, сообщив «прими конец», открылась крышка, из нее вытянулся захват, который втянул кабель внутрь, затем щелкнул фиксатор разъема, электрификация модуля состоялась.
Потом таким же образом муравьи запитали еще от двух электростанций и друг от друга все желтые контейнеры, но это было только началом. Здесь, в теплой среде, Инкубатору требовалась подпитка жидким азотом. Установки сжижения были в трех из пятидесяти модулей, остальные надо было соединить разводкой из теплоизолированных шлангов — легких, но толстых. Бригада справилась с этим примерно за час и побежала заряжаться. Самое срочное дело было сделано.
Другие бригады тем временем развернули сеть станций зарядки и занялись расклейкой рулонов временных солнечных батарей чуть в стороне на выпуклой поверхности бараньего лба. Наступила полуденная жара, а работа вовсю кипела. Пространство, колеблющееся от поднимающегося горячего воздуха, было наполнено жутковатым шорохом, складывающимся из стрекота сотен лапок. Муравьи периодически бегали на подзарядку, где застывали минут на десять, упираясь головой в зарядное гнездо. Кто-то не успевал добежать — тогда он на последнем издыхании сигнализировал «дайте прикурить!» — к нему подбегал ближайший заряженный муравей и выручал, прижавшись головой к голове. Силовые кабели, лежащие на поверхности тут и там, не мешали муравьям, и ничто не могло повредить эти кабели, поскольку ничего тяжелее муравья не пересекало их. Потом их оденут в броню, зальют бетоном, сохранив на тысячелетия, но пока этого не требовалось. Все вместе производило впечатление высокоразумного действа, хотя роботы-муравьи не были умнее своих естественных прототипов.
Двенадцать тысяч лет назад подобные сцены много раз разворачивались на марсианских равнинах. Муравьи строили оранжереи низкого давления — ажурные конструкции, покрытые пленкой и прочной паутиной полимерных волокон поверх нее. На этих относительно простых стройках и была отлажена «цивилизация» механических муравьев, пауков, стрекоз.
В любом сто́ящем деле всегда появляется уникальный мастер, как правило один. Главным отладчиком стал Аслан Шульц, напоминавший своим видом и манерами голливудского ковбоя. Он часами наблюдал за стройплощадкой, чуть прищурив глаза, откинувшись на спинку кресла в кабине ровера. Он мог, заметив легкий недостаток, например когда слишком много муравьев откликалось на команду, сразу изменить нужный параметр — он всегда знал, какой, остановить стройку, перезагрузить всю сеть, после чего работа шла веселей, без неприкаянных муравьев, оказавшихся лишними. Если же после работы выдавался свободный час, Аслан с наслаждением гонял на ровере по пустыне, по дюнам — у него в крови была тяга к скорости и просторам. Друзья шутили: твои прадеды наверняка были ковбоями и носились верхом по прериям. Он ничего не знал о своих предках, живших на Земле, но верил шуткам и обожал просторы Марса.
Строительство оранжерей стало финальной шлифовкой. До этого Аслан положил лет десять на подготовку. Сначала он с коллегами тренировал отдельных роботов, точнее, одного робота: все муравьи, загруженные одной версией «интеллекта», ведут себя идентично. Потом учил их взаимодействовать друг с другом и правильно откликаться на команды Системы. И лишь через несколько лет настал этап комплексной отладки в реальном деле. Когда вся механическая рать научилась прекрасно строить оранжереи и другие сооружения без человеческого присмотра, когда сделали аппаратуру для самовоспроизводства роботов, настала пора передавать технологию на Землю для Ковчега. Аслан Шульц в качестве уникального мастера отправился в колыбель человечества вместе с технологией и аппаратурой.
Отладка той «Программы укоренения», что развернулась на Гранитном Поле Селины, проводилась в полупустыне Юты на границе с Аризоной. Аслан с первого взгляда влюбился в этот почти марсианский ландшафт, не требующий для передвижения по нему ни скафандра, ни герметичной кабины. Все свободное время он носился по Аризоне, Неваде и Юте то на мотоцикле, то на квадроцикле, будто не мог вдоволь наглотаться ветра, обдувающего открытое лицо. И у него была реальная возможность остаться на Земле навсегда. Его дети уже выросли и жили самостоятельно, а возможность переезда жены на Землю, была зафиксирована в контракте. Чего в контракте не было — так это возвращения пары на Марс после того, как жена прилетит на Землю, — «обратный билет» на двоих стоил около 20 миллионов. А Хельга очень хотела на Землю — путешествовать по континентам, плавать по океанам, дышать воздухом на открытом пространстве, купаться в море. Однажды вопрос казался почти решенным, но что-то заставило Аслана повременить.
Когда тянуть с решением было уже нельзя, Аслан Шульц отправил жене следующее сообщение:
— Привет Хельга. У меня было время подумать, поездить по городам, и я осознал, что меня смущало: здесь совсем другие люди. По-своему хорошие, но совсем другие. Я не понимаю целей, которые ими движут, не чувствую их настроения. Они какие-то размагниченные что ли. И мне быстро становится не о чем с ними говорить. И спорить с ними не о чем — у них как будто другая логика. Хельга, здесь, конечно, замечательно, просторы Аризоны великолепны, воздух бесподобен, Земля огромна. Но насытившись всем этим, мы с тобой взвоем от тоски по своим марсианам — знакомым и незнакомым. Я уже скучаю по всем вам. Так что, извини, я возвращаюсь.
Между тем облака со стороны гор потемнели. Система выдала предупреждение о шквале. Муравьи собрались в плотные группы и сцепились лапками, прижавшись друг к другу. Шквал пролетел, не причинив стройплощадке ни малейшего вреда. Дождь вылился ближе к горам, здесь упали лишь отдельные капли. Работа продолжилась — теперь предстояло наладить водоснабжение, и удвоенная бригада бурлаков потянула к реке шланг по пути, уже проложенному разведчиками. Первый день укоренения на Гранитном Поле прошел по плану.
Логарифмическая хроника
Через неделю произошло необратимое событие. На миниатюрной речной станции водозабора открылся обратный клапан, и из шланга в реку полилась вода. В вылившейся воде находилось десять миллионов живых, уже начавших делиться сине-зеленых водорослей и множество других бактерий. Через полчаса они попадут в океан, где ничто не помешает им размножаться в геометрической прогрессии, пока позволяют ресурсы.
Все! Планета уже никогда не будет мертвой, даже если завтра на Гранитное Поле упадет большой метеорит. Можно сказать, реализован акт направленной панспермии в ее простейшем варианте, выполнена программа-минимум. Есть шанс, что вылитые в реку прокариоты через пару миллиардов лет одолеют эволюцию к высшим формам жизни, хотя ничего по поводу вероятности такого прогресса мы сказать не можем. Один положительный результат у нас перед глазами есть, а сколько было отрицательных, мы не знаем. Но так или иначе пути назад нет — если через сотни миллионов лет далекие наблюдатели снимут спектр атмосферы Селины, они увидят кислород — флаг жизни.
Конечно, программа-минимум безнадежно далека от того, за что боролись отцы Ковчега. Сама по себе она бы обошлась в двадцать раз дешевле, но никого бы не вдохновила, да и Пол Дорс послал бы всех к черту, если бы ему предложили финансировать такое. Поэтому все самое важное оставалось впереди. Поэтому Гранитное Поле превратилось в стройплощадку, где вовсю кипела работа.
