Проект «Око» - Якубович Александр (книги без сокращений TXT, FB2) 📗

— Парни, катите его в седьмую лабораторию, — сказал Ивор, — и аккуратно, слабый еще.

Два санитара подошли к его койке, сняли тормоза и развернули к двери.

«Не пройдет», — подумал восемьдесят четвертый.

На удивление, койка прошла, казалось, в недостаточно широкий дверной проем с запасом в несколько сантиметров по краям. Так Объект 84 впервые оказался за пределами своей палаты.

Коридор не радовал буйством красок. Белые стены, все то же матовое освещение и, насколько он мог увидеть краем глаза, серый бетонный пол. Санитары без приключений доставили Объекта 84 в указанную лабораторию и медленно подняли спинку койки, переместив его в полулежащее положение, предварительно ровно зафиксировав голову.

Перед собой Объект 84 видел только белую стену, даже глазу зацепиться не за что.

— Раз, раз! Это я, доктор Ивор. Рад вам сообщить, что через час вы избавитесь от своего нынешнего имени «Объект 84», — восемьдесят четвертый не мог понять, откуда исходит звук, но голос хирурга узнал. — Пожалуйста, внимательно смотрите на экран, вам в течение часа с перерывами будет демонстрироваться видеоряд. Результаты активности вашего мозга проанализирует сеть операторов и подберет наиболее подходящий вам профиль и имя в рамках нашей программы.

Голос доктора звучал так, будто он читает лекцию, а не сообщает человеку, что через час он получит нормальное имя вместо порядкового номера.

— Сразу предупреждаю, что вам необходимо добровольно сфокусироваться на экране. Конечно, мы можем насильно держать ваши глаза открытыми, но тогда результаты теста будут смазаны, — сказал Ивор.

Восемьдесят четвертый для себя решил, что лучше иметь возможность моргать, чем постоянно пялиться в экран, и приготовился смотреть.

— Отлично. Вижу, вы готовы сотрудничать. Начинаем, — после этих слов Ивор отключился.

На белом экране вспыхнула череда кадров, стремительно меняющих друг друга. Картины, фото, куски видео и, по всей видимости, старых хроник. Какие­то тексты, числа и просто цветные экраны. Восемьдесят четвертый старался не моргать, боясь что­то упустить. Кто его знает, что делают с теми, кто не прошел тест? На этот раз неизвестность взяла верх над эмоциями и заставила его сосредоточиться.

Шесть раз они делали перерыв. Дважды в лабораторию заходила медсестра и капала что­то ему в пересохшие и слезящиеся глаза. Спустя час тест был завершен.

— Ну как он? — спросила Ивора Анна.

— Весьма достойно. Старался даже не моргать, — ответил ученый.

— Как результаты? — продолжила расспросы Анна. — И зачем этот фарс с именем?

Ивор бросил взгляд на пластину своего планшета.

— Пока в обработке, — ответил он, проигнорировав второй вопрос.

Не успел он договорить, как на экране планшета зажглась синяя точка.

— А вот и результаты.

Ученый коснулся пальцем точки и получил развернутый отчет сканирования. Нетерпеливо пролистывая некоторые места и вчитываясь в другие, доктор все ближе знакомился со своим подопечным. Закончив чтение, он отложил планшет в сторону и, откинувшись на спинку кресла, посмотрел на стоявшую рядом Анну.

— Знаешь, будь у меня этот отчет на руках три дня назад, когда ты отчитывала меня за сохранение уровня синхронизации, я бы, — Ивор сделал трагическую паузу, наблюдая за реакцией Анны, — я бы не отказался от своего решения, — закончил он. — Посмотри сама.

Анна взяла в руки планшет хирурга и так же бегло, как и он, ознакомилась с основными пунктами характеристики. И чем дальше она читала, тем больше ее тревожило то, что находилось в соседней комнате за стеклом.

Бросив взгляд на Ивора, она положила планшет на стол и сказала:

— Поздравляю, Майк, ты создал чудовище.

— Я знаю, — с улыбкой ответил Ивор, — и я очень хочу увидеть, на что это чудовище способно.

После этих слов он нажал на панель перед собой и громко сказал, глядя через стекло на застывшего в ожидании восемьдесят четвертого:

— Ну что же, все хорошо. Вы прошли тест, и результаты выше всяких похвал. Надеюсь, мы с вами продолжим нашу работу в том же духе, Деймос.

Глава 2

Они сидели посреди сгоревшего леса и смотрели друг на друга.

— Значит, Деймос, да? — нарушил молчание труп. — Миленько. Имя определенно тебе подходящее.

Деймос ничего не ответил. Он продолжал всматриваться в куски обгоревшей плоти, которая когда­то была лицом, и не мог понять, что же в его выжженном сознании породило мертвеца. Хуже всего было то, что он не ощущал контроля над ним, как это иногда бывает во снах. Труп вел себя абсолютно непредсказуемо и казался чем­то посторонним, не принадлежавшим его сознанию. Он постоянно следовал за ним, не позволяя остаться наедине с собой. Иногда говорил абсолютно непонятные вещи, но чаще просто молчаливой тенью преследовал хозяина сновидения.

— Что тебе от меня нужно? — спросил Деймос.

Труп ничего не ответил. Деймос хотел сказать еще что­то, но почувствовал, что пепелище начало растворяться.

— Поговорим как­-нибудь в другой раз, ты еще не готов, — сказал труп, перед тем как исчезнуть вместе с остатками пустоши.

Учиться ходить заново — занятие мучительное и долгое. Деймос приходил в ярость каждый раз, когда не мог встать с кровати. Он уже не помнил, сколько раз метал в медсестру костыли, которые она приносила ему каждое утро. Сколько раз он пытался встать с кровати сам и сделать несколько шагов без этих унизительных для его эго помощников! Из раза в раз все заканчивалось одинаково. Падение на пол, ползком обратно на койку.

Еще хуже дела обстояли с едой. От тонкой моторики рук не осталось и следа, и Деймосу приходилось питаться с ложечки, которую, после бросков костылей, с некоторой опаской подносила к его рту медсестра.

С ним обращались как с маленьким, ничего не смыслящим ребенком. Деймосу казалось, что тот первый и единственный пока разговор с Ивором был, скорее, монологом хирурга. Его принимали за дебила, клинического и неспособного на мыслительную деятельность. Деймос же подыгрывал своим тюремщикам и всячески изображал большого младенца.

Сложнее всего было имитировать пустоту во взгляде. Откуда именно, он не помнил, но знал, что глаза — это первое, что выдает в человеке интеллект. Глаза — зеркало души, и, как бы жалко человек ни выглядел, движение мысли всегда будет отражаться в них. Первое время он усердно отводил взгляд, не позволял себе подолгу фокусироваться на одном предмете и старался не реагировать на обращения к нему и осмысленную речь. Подобное поведение приносило свои плоды. Пока он был намертво прикован к кровати и старательно изображал большой овощ, персонал места, в которое он попал, не сдерживался во время бесед. Так он узнал, что они находятся под землей, что как минимум объясняло отсутствие окон во всех помещениях, где ему пришлось побывать. Также ему удалось подслушать, что доктор Ивор является главой проводимых исследований, а ту маленькую женщину, что была рядом с ним, когда ученый впервые появился в дверном проеме, зовут Анна, доктор Анна Прайс.

Но ломать комедию слишком долго тоже не стоило. Видимо, его тюремщики рассчитывают на то, что он вскоре вновь начнет ходить. Деймос пришел к такому выводу, когда в его комнате появилось кресло­каталка, а после и костыли.

Учиться ходить заново — занятие мучительное и долгое… Он не знал, как долго пролежал без движения в этой комнате с матовым потолком, но тело успело его предать. Мышцы атрофировались, и любое движение, любая попытка сесть, встать или сделать хотя бы несколько шагов вызывали тяжелую одышку.

Через неделю он уже мог пройти на костылях несколько метров до двери комнаты, но сил вернуться на койку самостоятельно не хватало.

— Отлично, дорогой, давай, вот так, — сказала Пенни, его сиделка. — Давай, милый, еще шажок, я посажу тебя в кресло и мы вернемся в постель, давай, постарайся.

Ее щебет приводил Деймоса в бешенство. Но что поделать — если начал косить под дебила, то отступать уже некуда. Уставившись в пол, он сделал шаг левой ногой и постарался максимально аккуратно переместить на нее вес своего тела. В этот момент прорезиненная ножка левого костыля соскользнула, будто бы ее кто­то выбил, и он потерял равновесие. Тело без надежной опоры резко ушло вбок, и Деймос приложился головой о подлокотник стоявшего рядом кресла­каталки.